Данте Алигьери
Божественная комедия
См. подробное оглавление
Ад
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34
Чистилище
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33

Рай
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17
18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33
 
              ЧИСТИЛИЩЕ. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
              Круг шестой (продолжение)

            1 Я устремлял глаза в густые чащи
              Зеленых листьев, как иной ловец,
              Из-за пичужек жизнь свою губящий,

            4 Но тот, кто был мне больше, чем отец,
              Промолвил: "Сын, пора идти; нам надо
              Полезней тратить время под конец".

            7 Мой взгляд - и шаг ничуть не позже взгляда -
              Вслед мудрецам я обратил тотчас,
              И мне в пути их речь была отрада.

           10 Вдруг плач и пенье донеслись до нас, -
              "Labia mea, Domine", - рождая
              И наслажденье, и печаль зараз.

           13 "Отец, что это?" - молвил я, внимая.
              И он: "Быть может, тени там идут,
              Земного долга узел разрешая".

           16 Как странники задумчиво бредут
              И, на пути настигнув проходящих,
              Оглянут незнакомцев и не ждут,

           19 Так, обгоняя нас, не столь спешащих,
              Оглядывала нас со стороны
              Толпа теней, смиренных и молчащих.

           22 Глаза их были впалы и темны,
              Бескровны лица, и так скудно тело,
              Что кости были с кожей сращены.

           25 Не думаю, чтоб ссохся так всецело
              Сам Эрисихтон, даже досягнув,
              Голодный, до страшнейшего предела.

           28 "Вот те, - подумал я, на них взглянув, -
              Которые в Ерусалиме жили
              В дни Мариам, вонзившей в сына клюв".

           31 Как перстни без камней, глазницы были;
              Кто ищет "omo" на лице людском,
              Здесь букву М прочел бы без усилий.

           34 Кто, если он с причиной незнаком,
              Поверил бы, что тени чахнут тоже,
              Прельщаемые влагой и плодом?

           37 Я удивлялся, как, ни с чем не схоже,
              Их страждущая плоть изморена,
              Их худобе и шелудивой коже;

           40 И вот из глуби черепа одна
              В меня впилась глазами и вскричала:
              "Откуда эта милость мне дана?"

           43 Ее лица я не узнал сначала,
              Но в голосе я сразу угадал
              То, что в обличье навсегда пропало.

           46 От этой искры ярко засиял
              Знакомый образ, встав из тьмы бесследной,
              И я черты Форезе увидал.

           49 "О, не гнушайся этой кожей бледной, -
              Так он просил, - и струпною корой,
              И этой плотью, мясом слишком бедной!

           52 Скажи мне правду о себе, открой,
              Кто эти души, два твоих собрата;
              Не откажись поговорить со мной!"

           55 "Твой мертвый лик оплакал я когда-то, -
              Сказал я, - но сейчас он так изрыт,
              Что сердце вновь не меньшей болью сжато.

           58 Молю, скажи мне, что вас так мертвит;
              Я так дивлюсь, что мне не до ответа;
              Кто полн другим, тот плохо говорит".

           61 И он: "По воле вечного совета
              То древо, позади нас, в брызгах вод,
              Томительною силою одето.

           64 Поющий здесь и плачущий народ,
              За то, что угождал чрезмерно чреву,
              В алчбе и в жажде к святости идет.

           67 Охоту есть и пить внушают зеву
              Пахучие плоды и водопад,
              Который растекается по древу.

           70 И так не раз, пока они кружат,
              Свое терзанье обновляют тени,
              Или верней - отраду из отрад:

           73 Ведь та же воля шлет их к древней сени,
              Что слала и Христа воззвать "Или!",
              Когда спасла нас кровь его мучений".

           76 И я ему: "С тех пор, как плен земли
              Твоя душа на лучший мир сменила,
              Еще пять лет, Форезе, не прошли.

           79 И если раньше исчерпалась сила
              В тебе грешить, чем тяжкий твой порок
              Благая боль пред богом облегчила,

           82 То как же ты сюда подняться мог?
              Я ждал тебя застать на нижней грани,
              Там, где выплачивают срок за срок".

           85 И он мне: "Сладкую полынь страданий
              Испить так рано был я приведен
              Моею Неллой. Скорбь ее рыданий,

           88 Ее мольбы и сокрушенный стон
              Меня оттуда извлекли до срока,
              Минуя все круги, на этот склон.

           91 Тем драгоценней для господня ока
              Моя вдовица, милая жена,
              Что в доблести все больше одинока;

           94 Сардинская Барбаджа - та скромна
              И женской честью может похваляться
              Пред той Барбаджей, где живет она.

           97 О милый брат, к чему распространяться?
              Уже я вижу тот грядущий час,
              Которого недолго дожидаться,

          100 Когда с амвона огласят указ,
              Чтоб воспретить бесстыжим флорентийкам
              Разгуливать с сосцами напоказ.

          103 Каким дикаркам или сарацинкам
              Духовный или светский нужен бич,
              Чтоб с голой грудью не ходить по рынкам?

          106 Когда б могли беспутницы постичь,
              Что быстрый бег небес припас их краю,
              Уже им рты раскрыл бы скорбный клич;

           109 Беда, - когда я верно предрекаю, -
              Их ждет скорей, чем станет бородат
              Иной, кто спит сейчас под "баю-баю".

          112 Но не таись передо мною, брат!
              Не - только я, но все, кто с нами рядом,
              Глядят туда, где свет тобой разъят".

          115 Я молвил: "Если ты окинешь взглядом,
              Как ты со мной и я с тобой живал,
              Воспоминанье будет горьким ядом.

          118 От жизни той меня мой вождь воззвал,
              На днях, когда над нами округленной
              Была (и я на солнце указал)

          121 Сестра того. Меня он в тьме бездонной
              Провел средь истых мертвых, и за ним
              Я движусь, истой плотью облеченный.

          124 Так я поднялся, им руководим,
              Всю эту гору огибая кружно,
              Где правят тех, кто в мире был кривым.

          127 Он говорит, что мы дойдем содружно
              До высоты, где Беатриче ждет;
              А там ему меня покинуть нужно.

          130 Так говорит Вергилий, этот вот
              (Я указал); другой - та тень святая,
              Которой ради дрогнул ваш оплот,

          133 Из этих царств ее освобождая".

Примечания

     11. "Labia mea, Domine" (лат.) - "Уста мои, господи [отверзи...]".
     25-27. Эрисихтон срубил дуб Цереры, за что богиня наслала на него такой
неутолимый голод, что, продав ради пищи все, даже родную дочь, он начал есть
собственное тело (Метам., VIII, 739-878).
     28-30. Вот те... - Данте сравнивает  исхудалых  грешников  с  голодными
иудеями в дни осады Иерусалима римлянами (70 г.), когда еврейка Мариам съела
своего грудного младенца (Иосиф Флавий, "Иудейская война", VI, 3).
     32-33. Кто ищет "omo"... - Считалось, что в чертах  человеческого  лица
можно прочесть "Homo Dei" ("Человек божий"),  причем  глаза  изображают  два
"О", а брови и нос - букву М.
     48. Форезе Донати - флорентиец, брат Корсо (см. прим. Ч., XXIV,  82-90)
и Пиккарды Донати (Ч,, XXIV, 10; 13-15; Р., Ill, 34-108; прим. Р., Ill, 49),
приятель Данте и родственник его жены Джеммы Донати. Умер в 1296 г.
     73. Ведь та же воля - то есть воля к страданию.
     74. "Или!" - по-еврейски: "Боже мой!"
     84. Там, где выплачивают срок за срок - то есть в Предчистилище,  среди
нерадивых (см. Ч., IV, 128-132).
     87. Моею Неллой - вдовой Форезе.
     94.  Сардинская  Барбаджа  -  горная  область  в  Сардинии,  заселенная
выходцами из Африки. По словам старых комментаторов, тамошние женщины ходили
с обнаженной грудью или даже  вовсе  нагие  -  из-за  жары  и  распущенности
нравов.
     96. Пред той Барбаджей... - то есть перед Флоренцией.
     121. Сестра того - сестра Солнца, то есть Луна (ср. А., XX, 127).
 
Главная страница | Далее


Нет комментариев.



Оставить комментарий:
Ваше Имя:
Email:
Антибот: *  
Ваш комментарий: