АД. ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Круг восьмой - Пятый ров (окончание) - Шестой ров -
Лицемеры
1 Безмолвны, одиноки и без свиты,
Мы шли путем, неведомым для нас,
Друг другу вслед, как братья минориты.
4 Недавний бой припомянув не раз,
Я баснь Эзопа вспомнил поневоле,
Про мышь и про лягушку старый сказ.
7 "Сейчас" и "тотчас" сходствуют не боле,
Чем тот и этот случай, если им
Уделено вниманье в равной доле.
10 И так как мысль дает исток другим,
Одно другим сменилось размышленье,
И страх мой стал вдвойне неодолим.
13 Я думал так: "Им это посрамленье
Пришло от нас; столь тяжкий претерпев
Ущерб и срам, они затеют мщенье.
16 Когда на злобный нрав накручен гнев,
Они на нас жесточе ополчатся,
Чем пес на зайца разверзает зев".
19 Я чуял - волосы на мне дыбятся
От жути, и, остановясь, затих;
Потом сказал: "Они за нами мчатся;
22 Учитель, спрячь скорее нас двоих;
Мне страшно Загребал; они предстали
Во мне так ясно, что я слышу их".
25 "Будь я стеклом свинцовым, я б едва ли, -
Сказал он, - отразил твой внешний лик
Быстрей, чем восприял твои печали.
28 Твой помысел в мои помысел проник,
Ему лицом и поступью подобный,
И я их свел к решенью в тот же миг.
31 И если справа склон горы удобный,
Чтоб нам спуститься в следующий ров,
То нас они настигнуть не способны".
34 Он не успел домолвить этих слов,
Как я увидел: быстры и крылаты,
Они уж близко и спешат на лов.
37 В единый миг меня схватил вожатый,
Как мать, на шум проснувшись вдруг и дом
Увидя буйным пламенем объятый,
40 Хватает сына и бежит бегом,
Рубашки не накинув, помышляя
Не о себе, а лишь о нем одном, -
43 И тотчас вниз с обрывистого края
Скользнул спиной на каменистый скат,
Которым щель окаймлена шестая.
46 Так быстро воды стоком не спешат
Вращать у дольной мельницы колеса,
Когда струя уже вблизи лопат,
49 Как мой учитель, с высоты утеса,
Как сына, не как друга, на руках
Меня держа, стремился вдоль откоса.
52 Чуть он коснулся дна, те впопыхах
Уже достигли выступа стремнины
Как раз над нами; но прошел и страх, -
55 Затем что стражу пятой котловины
Им промысел высокий отдает,
Но прочь ступить не властен ни единый.
58 Внизу скалы повапленный народ
Кружил неспешным шагом, без надежды,
В слезах, устало двигаясь вперед.
61 Все - в мантиях, и затеняет вежды
Глубокий куколь, низок и давящ;
Так шьют клунийским инокам одежды.
64 Снаружи позолочен и слепящ,
Внутри так грузен их убор свинцовый,
Что был соломой Федериков плащ.
67 О вековечно тяжкие покровы!
Мы вновь свернули влево, как они,
В их плач печальный вслушаться готовы.
70 Но те, устав под бременем брони,
Брели так тихо, что с другим соседом
Ровнял нас каждый новый сдвиг ступни.
73 И я вождю: "Найди, быть может ведом
Делами или именем иной;
Взгляни, шагая, на идущих следом".
76 Один, признав тосканский говор мой,
За нами крикнул: "Придержите ноги,
Вы, что спешите так под этой тьмой!
79 Ты можешь у меня спросить подмоги".
Вождь, обернувшись, молвил: "Здесь побудь;
Потом с ним в ногу двинься вдоль дороги".
82 По лицам двух я видел, что их грудь
Исполнена стремления живого;
Но им мешали груз и тесный путь.
85 Приблизясь и не говоря ни слова,
Они смотрели долго, взгляд скосив;
Потом спросили так один другого:
88 "Он, судя по работе горла, жив;
А если оба мертвы, как же это
Они блуждают, столу совлачив?"
91 И мне: "Тосканец, здесь, среди совета
Унылых лицемеров, на вопрос,
Кто ты такой, не презирай ответа".
94 Я молвил: "Я родился и возрос
В великом городе на ясном Арно,
И это тело я и прежде нес.
97 А кто же вы, чью муку столь коварно
Изобличает этот слезный град?
И чем вы так казнимы лучезарно?"
100 Один ответил: "Желтый наш наряд
Навис на нас таким свинцовым сводом,
Что под напором гирь весы скрипят.
103 Мы гауденты, из Болоньи родом,
Я - Каталано, Лодеринго - он;
Мы были призваны твоим народом,
106 Как одиноких брали испокон,
Чтоб мир хранить; как он хранился нами,
Вокруг Гардинго видно с тех времен".
109 Я начал: "Братья, вашими делами..." -
Но смолк; мой глаз внезапно увидал
Распятого в пыли тремя колами.
112 Он, увидав меня, затрепетал,
Сквозь бороду бросая вздох стесненный.
Брат Каталан на это мне сказал:
115 "Тот, на кого ты смотришь, здесь пронзенный,
Когда-то речи фарисеям вел,
Что может всех спасти один казненный.
118 Он брошен поперек тропы и гол,
Как видишь сам, и чувствует все время,
Насколько каждый, кто идет, тяжел.
121 И тесть его здесь терпит то же бремя,
И весь собор, оставивший в удел
Еврейскому народу злое семя".
124 И видел я, как чудно поглядел
Вергилий на того, кто так ничтожно,
В изгнанье вечном, распятый, коснел.
127 Потом он молвил брату: "Если можно,
То не укажете ли нам пути
Отсюда вправо, чтобы бестревожно
130 Из здешних мест мы с ним могли уйти
И черных ангелов не понуждая
Нас из ложбины этой унести".
133 И брат: "Тут есть вблизи гряда большая;
Она идет от круговой стены,
Все яростные рвы пересекая,
136 Но рухнула над этим; вы должны
Подняться по обвалу; склон обрыва
И дно лощины сплошь завалены".
139 Вождь голову понурил молчаливо.
"Тот, кто крюком, - сказал он наконец, -
Хватает грешных, говорил нам лживо".
142 "Я не один в Болонье образец
Слыхал того, как бес ко злу привержен, -
Промолвил брат. - Он всякой лжи отец".
145 Затем мой вождь пошел, слегка рассержен,
Широкой поступью и хмуря лоб;
И я от тех, кто бременем удержан,
148 Направился по следу милых стоп.
Примечания
3. Братья - минориты - монахи-францисканцы.
5-6. Баснь Эзопа. - В средневековых сборниках встречалась
приписывавшаяся Эзопу басня о том, как лягушка, привязав к себе ниткой
доверчивую мышь, нырнула с нею в воду. Когда захлебнувшаяся мышь всплыла на
поверхность, пролетавший коршун схватил ее, а вместе с ней и привязанную
лягушку, и съел обеих.
25. Стеклом свинцовым - то есть зеркалом.
58. Повапленный народ - лицемеры, повапленные (то есть покрашенные)
снаружи, подобно евангельским "гробам повапленным".
63. Клунийским инокам - то есть монахам монастыря Клуньй (итальянское
произношение вместо Клюнй) во Франции.
66. Федериков плащ. - Рассказывалось, будто виновных в оскорблении
величества император Фридрих II велел облачать в тяжелую свинцовую мантию и
ставить на раскаленную жаровню. Свинец растапливался, и осужденный сгорал
заживо.
90. Стола - длинная и широкая одежда. Здесь так названа свинцовая
мантия лицемеров.
103. Гауденты. - В 1261 г. в Болонье был учрежден орден "рьщарей девы
Марии", целью которого считались примирение враждующих и защита
обездоленных. Так как члены ордена больше всего заботились о своих
удовольствиях, то их прозвали "fratres gaudentes" ("веселящиеся братья").
104-108. Каталано деи Малавольти, гвельф, и Лодеринго дельи Андалб,
гибеллин, были подеста (правителями) в ряде городов. В 1266 г. флорентийские
гибеллины, опасаясь восстания гвельфов, частично оставшихся в городе после
разгрома при Монтаперти (см. прим. А., X, 32-51), пригласили Каталано и
Лодеринго на должность подеста, для умиротворения граждан. (Обычно брали
"одиноких", то есть приглашался лишь один подеста.) Но Каталано и Лодеринго,
действуя по указаниям папы, под видом беспристрастия поощряли гвельфов.
Данте считает их виновными в том, что гвельфы вскоре изгнали гибеллинов и
разрушили их дома, в том числе дома рода Уберти в городском округе Гардинго.
115-117. Тот, на кого ты смотришь - иудейский первосвященник Каиафа,
подавший, согласно евангельской легенде, совет убить Христа, лицемерно
говоря, что смерть одного Христа спасет от гибели весь народ, который может
навлечь на себя гнев римлян, под чьей властью находилась Иудея, если и
дальше пойдет за Христом.
116. Фарисеи - представители религиозно-политического течения в Иудее
(II в. до н. э. - первые вв. н. э.); вели яростную борьбу с
раннехристианскими общинами, поэтому Евангелие, критикуя их, называет их
лицемерами.
121. И тесть его - первосвященник Анна, который содействовал аресту
Христа.
122. И весь собор - совет первосвященников и фарисеев.
Главная страница
|
Далее
Нет комментариев.
Оставить комментарий:
|
