АД. ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Круг первый (Лимб)- Некрещеные младенцы
и добродетельные нехристиане
1 Ворвался в глубь моей дремоты сонной
Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,
Как человек, насильно пробужденный.
4 Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,
Встав на ноги и пристально взирая,
Чтоб осмотреться в этом царстве мук.
7 Мы были возле пропасти, у края,
И страшный срыв гудел у наших ног,
Бесчисленные крики извергая.
10 Он был так темен, смутен и глубок,
Что я над ним склонялся по-пустому
И ничего в нем различить не мог.
13 "Теперь мы к миру спустимся слепому, -
Так начал, смертно побледнев, поэт. -
Мне первому идти, тебе - второму".
16 И я сказал, заметив этот цвет:
"Как я пойду, когда вождем и другом
Владеет страх, и мне опоры нет?"
19 "Печаль о тех, кто скован ближним кругом, -
Он отвечал, - мне на лицо легла,
И состраданье ты почел испугом.
22 Пора идти, дорога не мала".
Так он сошел, и я за ним спустился,
Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла.
25 Сквозь тьму не плач до слуха доносился,
А только вздох взлетал со всех сторон
И в вековечном воздухе струился.
28 Он был безбольной скорбью порожден,
Которою казалися объяты
Толпы младенцев, и мужей, и жен.
31 "Что ж ты не спросишь, - молвил мой вожатый,
Какие духи здесь нашли приют?
Знай, прежде чем продолжить путь начатый,
34 Что эти не грешили; не спасут
Одни заслуги, если нет крещенья,
Которым к вере истинной идут;
37 Кто жил до христианского ученья,
Тот бога чтил не так, как мы должны.
Таков и я. За эти упущенья,
40 Не за иное, мы осуждены,
И здесь, по приговору высшей воли,
Мы жаждем и надежды лишены".
43 Стеснилась грудь моя от тяжкой боли
При вести, сколь достойные мужи
Вкушают в Лимбе горечь этой доли.
46 "Учитель мой, мой господин, скажи, -
Спросил я, алча веры несомненной,
Которая превыше всякой лжи, -
49 Взошел ли кто отсюда в свет блаженный,
Своей иль чьей-то правдой искуплен?"
Поняв значенье речи сокровенной:
52 "Я был здесь внове, - мне ответил он, -
Когда, при мне, сюда сошел Властитель,
Хоруговью победы осенен.
55 Им изведен был первый прародитель;
И Авель, чистый сын его, и Ной,
И Моисей, уставщик и служитель;
58 И царь Давид, и Авраам седой;
Израиль, и отец его, и дети;
Рахиль, великой взятая ценой;
61 И много тех, кто ныне в горнем свете.
Других спасенных не было до них,
И первыми блаженны стали эти".
64 Он говорил, но шаг наш не затих,
И мы все время шли великой чащей,
Я разумею - чащей душ людских.
67 И в области, невдале отстоящей
От места сна, предстал моим глазам
Огонь, под полушарьем тьмы горящий.
70 Хоть этот свет и не был близок к нам,
Я видеть мог, что некий многочестный
И высший сонм уединился там.
73 "Искусств и знаний образец всеместный,
Скажи, кто эти, не в пример другим
Почтенные среди толпы окрестной?"
76 И он ответил: "Именем своим
Они гремят земле, и слава эта
Угодна небу, благостному к ним".
79 "Почтите высочайшего поэта! -
Раздался в это время чей-то зов. -
Вот тень его подходит к месту света".
82 И я увидел после этих слов,
Что четверо к нам держат шаг державный;
Их облик был ни весел, ни суров.
85 "Взгляни, - промолвил мой учитель славный. -
С мечом в руке, величьем осиян,
Трем остальным предшествует, как главный,
88 Гомер, превысший из певцов всех стран;
Второй - Гораций, бичевавший нравы;
Овидий - третий, и за ним - Лукан.
91 Нас связывает титул величавый,
Здесь прозвучавший, чуть я подошел;
Почтив его, они, конечно, правы".
94 Так я узрел славнейшую из школ,
Чьи песнопенья вознеслись над светом
И реют над другими, как орел.
97 Мой вождь их встретил, и ко мне с приветом
Семья певцов приблизилась сама;
Учитель улыбнулся мне при этом.
100 И эта честь умножилась весьма,
Когда я приобщен был к их собору
И стал шестым средь столького ума.
103 Мы шли к лучам, предавшись разговору,
Который лишний здесь и в этот миг,
Насколько там он к месту был и в пору.
106 Высокий замок предо мной возник,
Семь раз обвитый стройными стенами;
Кругом бежал приветливый родник.
109 Мы, как землей, прошли его волнами;
Сквозь семь ворот тропа вовнутрь вела;
Зеленый луг открылся перед нами.
112 Там были люди с важностью чела,
С неторопливым и спокойным взглядом;
Их речь звучна и медленна была.
115 Мы поднялись на холм, который рядом,
В открытом месте, светел, величав,
Господствовал над этим свежим садом.
118 На зеленеющей финифти трав
Предстали взорам доблестные тени,
И я ликую сердцем, их видав.
121 Я зрел Электру в сонме поколений,
Меж коих были Гектор, и Эней,
И хищноокий Цезарь, друг сражений.
124 Пентесилея и Камилла с ней
Сидели возле, и с отцом - Лавина;
Брут, первый консул, был в кругу теней;
127 Дочь Цезаря, супруга Коллатина,
И Гракхов мать, и та, чей муж Катон;
Поодаль я заметил Саладина.
130 Потом, взглянув на невысокий склон,
Я увидал: учитель тех, кто знает,
Семьей мудролюбивой окружен.
133 К нему Сократ всех ближе восседает
И с ним Платон; весь сонм всеведца чтит;
Здесь тот, кто мир случайным полагает,
136 Философ знаменитый Демокрит;
Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором,
Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит;
139 Диоскорид, прославленный разбором
Целебных качеств; Сенека, Орфей,
Лин, Туллий; дальше представали взорам
142 Там - геометр Эвклид, там - Птолемей,
Там - Гиппократ, Гален и Авиценна,
Аверроис, толковник новых дней.
145 Я всех назвать не в силах поименно;
Мне нужно быстро молвить обо всем,
И часто речь моя несовершенна.
148 Синклит шести распался, мы вдвоем;
Из тихой, сени в воздух потрясенный
Уже иным мы движемся путем,
151 И я - во тьме, ничем не озаренной.
Примечания
2. И я очнулся вдруг. - В миг пробуждения Данте оказывается уже по ту
сторону Ахерона.
24. Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла. - Это Лимб (лат. limbus -
кайма) католического ада, где, по церковному учению, пребывали души
ветхозаветных праведников (см. прим. 52-54) и куда отправляются души
младенцев, умерших без крещения. Сюда же Данте помещает души всех
добродетельных нехристиан.
52-54. Я был здесь внове... - Вергилий, умерший в 19 г. до н. э.,
вступил в Лимб примерно за полвека до того дня, когда, по христианской
легенде, Христос (Властитель), между своей смертью и воскресением, сошел в
ад и вывел оттуда ветхозаветных святых в рай, открывшийся для людей только с
искуплением первородного греха.
55. Первый прародитель - Адам.
59. Израиль - патриарх Яков. Отец его - Исаак.
60. Великой взятая ценой. - Чтобы жениться на Рахили, Яков служил ее
отцу 14 лет (Библия).
68. От места сна - то есть от того места, где Данте очнулся (ст. 1-6).
86-90. Возвращающегося в Лимб Вергилия приветствуют четыре поэта
древности, которых Данте выделяет как величайших: грек Гомер, которого он не
мог читать, потому что греческого языка не знал, а латинских переводов
Гомеровых поэм еще не было, но которого он признавал "превысшим из певцов"
(ср. Ч., XXII, 101-102), и римляне: Гораций (65-8 гг. до н. э.), отмечаемый
им как автор сатир; Овидий (43 г. до н. э. - 17 г. н. э.) и Лукан (39-65 гг.
н. э.). "Метаморфозы" Овидия, равно как "Фарсалия" Лукана, служили автору
"Божественной Комедии" немаловажными источниками.
121-144. Взорам Данте предстают знаменитые троянцы, легендарные предки
римской славы: Электра, дочь Атланта, возлюбленная Зевса, мать Дардана,
основателя Трои; Гектор, троянский герой, и Эней; Пентесилея, царица
амазонок, союзница Трои, сраженная Ахиллом. Рядом с ними - прославленные
римляне: Гай Юлий Цезарь (100-44 гг. до н. э.), полководец и государственный
деятель, заложивший основы единовластия; род его, по легендарной генеалогии,
восходил к Иулу (Асканию), сыну Энея от Креусы; Камилла, воительница
"Энеиды"; Лавина (Лавиния), взятая в жены Энеем, и ее отец, царь Лация,
Латин, герои "Энеиды"; Луций Юний Брут, первый римский консул (вместе с
Луцием Тарквинием Коллатином, 509 г. до н. э.), низвергший последнего из
римских царей, Тарквиния Гордого; дочь Цезаря, Юлия, жена Помпея; супруга
Коллатина, Лукреция, обесчещенная царским сыном Секстом Тарквинием и
покончившая с собой, что повело к свержению царской власти; Корнелия, дочь
Сципиона Африканского, мать Тиберия и Гая Гракхов, народных трибунов II в.
до н. э.; Марция, жена Катана Утического, последнего защитника
республиканского Рима (Ч., I, 78-90). Поодаль от них - мусульманин Саладин,
(1138-1193), султан Египта и Сирии, прославленный и на христианском Западе
своим душевным благородством. Отдельным кругом сидят мудрецы и поэты:
учитель тех, кто знает - Аристотель (IV в. до. н.э.), почитавшийся в средние
века как величайший из ученых; Сократ (469-399 гг. до н. э.). Платон
(427-347 гг. до н. э.); Демокрит (ок. 460-370 гг. до н. э.), полагавший, что
мир возник в силу случайного сочетания атомов; философы VII-III вв. до н. э.
- Диоген, Фалес, Анаксагор, Зенон, Эмпедокл, Гераклит; Диоскорид - врач I
в., писавший о целебных свойствах растений; Луций Анней Сенека, римский
философ I в.; мифические поэты Греции - Орфей, своим пением чаровавший
зверей и камни, и Лин; Марк Туллий Цицерон - римский оратор и философ I в.
до н. э.; геометр Эвклид (III в. до н. э.); астроном и географ Птолемей (II
в.), чьей системе мира следовал и Данте; античные врачи Гиппократ (V-IV вв.
до н. э.) и Годен (II в.), философ и врач XI в. Авиценна (Ибн-Сина);
Аверройс (Авероэс, Ибн-Рошд), арабский философ XII в., знаменитый
толкователь Аристотеля.
В дальнейшем Данте упоминает еще некоторых обитателей Лимба (см. Ч.,
XXII, 13-14; 97-114).
Главная страница
|
Далее
Нет комментариев.
Оставить комментарий:
|
