АД. ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Круг девятый - Второй пояс (Антенора) - Предатели родины
и единомышленников (окончание) - Третий пояс (Толомея) -
Предатели друзей и сотрапезников
1 Подняв уста от мерзостного брашна,
Он вытер свой окровавленный рот
О волосы, в которых грыз так страшно,
4 Потом сказал: "Отчаянных невзгод
Ты в скорбном сердце обновляешь бремя;
Не только речь, и мысль о них гнетет.
7 Но если слово прорастет, как семя,
Хулой врагу, которого гложу,
Я рад вещать и плакать в то же время.
10 Не знаю, кто ты, как прошел межу
Печальных стран, откуда нет возврата,
Но ты тосканец, как на слух сужу.
13 Я графом Уголино был когда-то,
Архиепископом Руджери - он;
Недаром здесь мы ближе, чем два брата.
16 Что я злодейски был им обойден,
Ему доверясь, заточен как пленник,
Потом убит, - известно испокон;
19 Но ни один не ведал современник
Про то, как смерть моя была страшна.
Внемли и знай, что сделал мой изменник.
22 В отверстье клетки - с той поры она
Голодной Башней называться стала,
И многим в ней неволя суждена -
25 Я новых лун перевидал немало,
Когда зловещий сон меня потряс,
Грядущего разверзши покрывало.
28 Он, с ловчими, - так снилось мне в тот час, -
Гнал волка и волчат от их стоянки
К холму, что Лукку заслонил от нас;
31 Усердных псиц задорил дух приманки,
А головными впереди неслись
Гваланди, и Сисмонди, и Ланфранки.
34 Отцу и детям было не спастись:
Охотникам досталась их потреба,
И в ребра зубы острые впились.
37 Очнувшись раньше, чем зарделось небо,
Я услыхал, как, мучимые сном,
Мои четыре сына просят хлеба.
40 Когда без слез ты слушаешь о том,
Что этим стоном сердцу возвещалось, -
Ты плакал ли когда-нибудь о чем?
43 Они проснулись; время приближалось,
Когда тюремщик пищу подает,
И мысль у всех недавним сном терзалась.
46 И вдруг я слышу - забивают вход
Ужасной башни; я глядел, застылый,
На сыновей; я чувствовал, что вот -
49 Я каменею, и стонать нет силы;
Стонали дети; Ансельмуччо мой
Спросил: "Отец, что ты так смотришь, милый?"
52 Но я не плакал; молча, как немой,
Провел весь день и ночь, пока денница
Не вышла с новым солнцем в мир земной.
55 Когда луча ничтожная частица
Проникла в скорбный склеп и я открыл,
Каков я сам, взглянув на эти лица, -
58 Себе я пальцы в муке укусил.
Им думалось, что это голод нудит
Меня кусать; и каждый, встав, просил:
61 "Отец, ешь нас, нам это легче будет;
Ты дал нам эти жалкие тела, -
Возьми их сам; так справедливость судит".
64 Но я утих, чтоб им не делать зла.
В безмолвье день, за ним другой промчался.
Зачем, земля, ты нас не пожрала!
67 Настал четвертый. Гаддо зашатался
И бросился к моим ногам, стеня:
"Отец, да помоги же!" - и скончался.
70 И я, как ты здесь смотришь на меня,
Смотрел, как трое пали Друг за другом
От пятого и до шестого дня.
73 Уже слепой, я щупал их с испугом,
Два дня звал мертвых с воплями тоски;
Но злей, чем горе, голод был недугом".
76 Тут он умолк и вновь, скосив зрачки,
Вцепился в жалкий череп, в кость вонзая
Как у собаки крепкие клыки.
79 О Пиза, стыд пленительного края,
Где раздается si! Коль медлит суд
Твоих соседей, - пусть, тебя карая,
82 Капрара и Горгона с мест сойдут
И устье Арно заградят заставой,
Чтоб утонул весь твой бесчестный люд!
85 Как ни был бы ославлен темной славой
Граф Уголлино, замки уступив, -
За что детей вести на крест неправый!
88 Невинны были, о исчадье Фив,
И Угуччоне с молодым Бригатой,
И те, кого я назвал, в песнь вложив.
91 Мы шли вперед равниною покатой
Туда, где, лежа навзничь, грешный род
Терзается, жестоким льдом зажатый.
94 Там самый плач им плакать не дает,
И боль, прорвать не в силах покрывала,
К сугубой муке снова внутрь идет;
97 Затем что слезы с самого начала,
В подбровной накопляясь глубине,
Твердеют, как хрустальные забрала.
100 И в этот час, хоть и казалось мне,
Что все мое лицо, и лоб, и веки
От холода бесчувственны вполне,
103 Я ощутил как будто ветер некий.
"Учитель, - я спросил, - чем он рожден?
Ведь всякий пар угашен здесь навеки".
106 И вождь: "Ты вскоре будешь приведен
В то место, где, узрев ответ воочью,
Постигнешь сам, чем воздух возмущен".
109 Один из тех, кто скован льдом и ночью,
Вскричал: "О души, злые до того,
Что вас послали прямо к средоточью,
112 Снимите гнет со взгляда моего,
Чтоб скорбь излилась хоть на миг слезою,
Пока мороз не затянул его".
115 И я в ответ: "Тебе я взор открою,
Но назовись; и если я солгал,
Пусть окажусь под ледяной корою!"
118 "Я - инок Альбериго, - он сказал, -
Тот, что плоды растил на злое дело
И здесь на финик смокву променял".
121 "Ты разве умер?" - с уст моих слетело.
И он в ответ: "Мне ведать не дано,
Как здравствует мое земное тело.
124 Здесь, в Толомее, так заведено,
Что часто души, раньше, чем сразила
Их Атропос, уже летят на дно.
127 И чтоб тебе еще приятней было
Снять у меня стеклянный полог с глаз,
Знай, что, едва предательство свершила,
130 Как я, душа, вселяется тотчас
Ей в тело бес, и в нем он остается,
Доколе срок для плоти не угас.
133 Душа катится вниз, на дно колодца.
Еще, быть может, к мертвым не причли
И ту, что там за мной о г стужи жмется.
136 Ты это должен знать, раз ты с земли:
Он звался Бранка д'Орья; наша братья
С ним свыклась, годы вместе провели".
139 "Что это правда, мало вероятья, -
Сказал я. - Бранка д'Орья жив, здоров,
Он ест, и пьет, и спит, и носит платья".
142 И дух в ответ: "В смолой кипящий ров
Еще Микеле Цанке не направил,
С землею разлучась, своих шагов,
145 Как этот беса во плоти оставил
Взамен себя, с сородичем одним,
С которым вместе он себя прославил.
148 Но руку протяни к глазам моим,
Открой мне их!" И я рукой не двинул,
И было доблестью быть подлым с ним.
151 О генуэзцы, вы, в чьем сердце минул
Последний стыд и все осквернено,
Зачем ваш род еще с земли не сгинул?
154 С гнуснейшим из романцев заодно
Я встретил одного из вас, который
Душой в Коците погружен давно,
157 А телом здесь обманывает взоры.
Примечания
13-14. Уголино делла Герардеска, граф Доноратико, стоявший во главе
Пизанской республики. В 1285 г. он разделил власть со своим внуком Нино
Висконти (см. прим. Ч., VIII, 53), но вскоре между ними возник раздор. Этим
воспользовались его враги, руководимые архиепископом Руджери дельи
Убальдини, который, под личиной дружбы с Уголино и обещая ему содействие в
борьбе с Нино, тайно вел интригу претив обоих. В 1288 г. он принудил Нино
покинуть Пизу, а против Уголино поднял народный мятеж, обвиняя его в
государственной измене. Уголино вместе с двумя сыновьями и двумя внуками был
заточен в башню, где их затем уморили голодом (в мае 1289 г.). Руджери был
провозглашен правителем республики, но вскоре смещен. Он умер в 1295 г.
28-31. Он - Руджери; волк и волчата - Уголино с детьми; псицы -
пизанцы.
33. Гваланди, Сисмонди и Ланфранки - деятельные сторонники архиепископа
Руджери.
39. Мои четыре сына. - Хотя у Данте все четверо названы сыновьями
Уголино, в действительности он был заточен вместе с двумя младшими своими
сыновьями (Гаддо и Угуччоне) и двумя младшими внуками (Нино, по прозвищу
Бригата, и Ансельмуччо), детьми его старшего сына Гвельфо.
45. И мысль у всех недавним сном терзалась - потому что каждому
приснился дурной сон.
75. Но злей, чем горе, голод был недугом. - Смысл: "горе не убило меня,
убил голод".
80. Где раздается si - то есть где произносят по-итальянски слово "да",
которое Данте кладет в основу своей классификации романских языков, называя
итальянский язык языком si.
82-83. Капрара (Капрайя) и Горгона - острова в Тирренском море, куда
впадает Арно, в низовье которого стоит Пиза.
86. Замки уступив. - Чтобы предотвратить разгром Пизы гвельфской
коалицией, Уголино уступил три замка Флоренции и пять замков Лукке. За это
сторонники Руджери объявили его изменником (см. прим. 13-14). По-видимому,
Данте не видит здесь предательства и помещает Уголино в Антенору за его
борьбу с Нино Висконти, расценивая это стремление к единовластию как измену
интересам родины. Казнь Руджери вдвойне страшна, потому что этот предатель
родины предал и своего сообщника.
88. Исчадье Фив - то есть Пиза, основанная, по преданию, выходцами из
Фив и, подобно Фивам, омраченная распрями своих владык.
90. И те, кого я назвал - Ансельмуччо (ст. 50) и Гаддо (ст. 67).
91. Мы шли вперед... - Поэты вступили в третий пояс девятого круга -
Толомею (ст. 124). Здесь караются предатели друзей и сотрапезников. Они
вмерзли в лед, лежа навзничь. Свое название этот круг получил от имени
Птолемея, наместника в Иерихоне, который, пригласив к себе своего тестя,
князя-первосвященника Иудеи, и двух его сыновей, вероломно убил их на пиру
(135 г. до н. э.).
105. Ведь всякий пар угашен здесь навеки. - В средние века причиной
ветра считали нагревание паров солнечными лучами.
118-119. Инок Альбериго - Альбериго деи Манфреди, член ордена
братьев-гаудентов (см. прим. А., XXIII, 103), один из гвельфских главарей
Фаэнцы. Однажды его родственник Манфредо дал ему пощечину. Альбериго в знак
примирения пригласил его к себе на пир. В конце пира он воскликнул: "Подайте
фрукты!", - и по этому знаку его сын и брат вместе с наемными убийцами
набросились на Манфредо и его малолетнего сына и закололи их. Это случилось
в 1285 г. "Фрукты брата Альбериго" вошли в поговорку.
120. И здесь на финик смокву променял. - Насколько привозной финик
более изысканный плод, чем обычная смоква, настолько вечная мука Альбериго
страшнее той краткой смертной муки, которую он причинил своим родичам.
121. Ты разве умер? - Данте удивлен, встретив в Аду Альбериго, который
весной 1300 г. был еще жив.
126. Атропос - см. прим. Ч., XXI, 25.
137. Бранка д'Орья - см. прим. А., XXII, 88-89.
142-147. В смолой кипящий ров... - Душа Бранка д'Орья оказалась в
ледяном озере еще раньше, чем душа убитого им на пиру Микеле Цанке (А.,
XXII, 88) направилась в смоляной ров, где казнятся мздоимцы (А., XXI-XXII).
В теле Бранка д'Орья дьявол занял место души, как только она замыслила
вероломное убийство. Та же участь постигла его сородича, соучастника
преступления.
154. С гнуснейшим из романцев - то есть с Альбериго деи Манфреди (ст.
118) из Фаэнцы в Романье.
155. Одного из вас - то есть Бранка д'Орья (ст. 137).
Главная страница
|
Далее
Нет комментариев.
Оставить комментарий:
|
