Энеида
Книга 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12
|
|
|||
| Вергилий
Публий Марон Энеида Книга 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
|||
КНИГА ПЯТАЯ
В это же время Эней продолжал свой путь неуклонно,
Мчался по ветру флот, рассекая темные волны.
Вспять поглядел Дарданид: костер несчастной Элиссы
Город весь озарял. Кто зажег столь яркое пламя,
5 Он не знает, но боль и терзанья попранной страсти,
Мысль, что способна на все в исступленье женщина, полнят
Мрачным предчувствием грудь Энея и спутников верных.
Только лишь вышли суда в открытое море и берег
Скрылся из глаз,– куда ни взгляни, лишь небо и волны,–
10 Над головой беглецов собралась дожденосная туча,
Бурей и тьмою грозя, и волна поднялась в полумраке.
Тут с кормы прозвучал Палинура-кормчего голос:
“Горе! Зачем небосвод застилают тяжелые тучи?
Что ты нам, отче Нептун, готовишь?” И тотчас велит он
15 Снасти скорей подобрать и налечь на могучие весла,
Сам же, парус тугой поставив наискось к ветру,
Молвит Энею: “Пусть мне хоть Юпитер клянется,– не верю
Я, что в Италию мы доплывем при такой непогоде.
Ветер, свой путь изменив, от заката темного с воем
20 Нам навстречу подул, и сгустились в воздухе тучи.
Ни против ветра идти, ни бури выдержать натиск
Нам не под силу. Но есть исход – уклониться с дороги,
Следуя зову судьбы. Сиканийский, я думаю, берег,
Братский Эрикса край и надежные гавани близко,–
25 Если мне память верна, когда путь ищу я по звездам".
Тевкров вождь отвечал: "Да, я вижу, стараешься тщетно
Ты против ветра идти, что велит нам с пути уклониться.
Что ж, поверни паруса! Для меня же места желанней
Нет, и охотней нигде не поставлю я флот утомленный,
30 Чем в земле, что для нас сберегла дарданца Акеста,
Ныне же в лоне своем покоит Анхиза останки".
Так он сказал, и кормчий к земле повернул, и попутный
Ветер надул паруса, корабли средь зыбей полетели,
Тевкров радостных мча к берегам песчаным знакомым.
35 Издали видит Акест с высокой горной вершины,
Как подплывают суда, и к друзьям навстречу выходит,–
Копья в руке, на плечах ливийской медведицы шкура.
Кримисом, богом речным, и троянкой смертной рожденный,
Помнил Акест о давнем родстве – и радостно встретил
40 Тевкров вернувшихся он и дарами простыми почтил их,
Помощью щедрой своей утомленных друзей утешая.
Утром, едва занялся на востоке, звезды прогнавши,
День светозарный,– Эней со всего побережья на сходку
Тевкров созвал и к ним обратился с вершины кургана:
45 "Вы, что от крови богов рождены, Дардана потомки!
Лун исполнился счет и года круг завершился
С той поры, как почил богоравный родитель и в землю
Прах опустили его и печальный алтарь освятили.
День настает (если я не ошибся), который вовеки
50 Горек будет и свят для меня,– так боги хотели!
Где б он меня ни застиг – иль в изгнанье у Сирт Гетулийских,
Иль посреди арголидских морей, иль даже в Микенах,–
Все же свершу я обряд ежегодный и шествием пышным
Старца почту алтари, отягчив их, как должно, дарами.
55 Ныне же мы оказались опять у могилы Анхиза,–
Нас не без воли богов, я верю, ветры примчали
В гавань друзей, в тот край, где лежат родителя кости.
Справим же все сообща по нем священную тризну,
Будем о ветрах молить, о том, чтоб обряд ежегодный
60 В собственном храме его совершали мы, город воздвигнув.
По два быка на каждый корабль дарит вам сегодня
Троей рожденный Акест; призовите же к трапезе нашей
Отчих пенатов и тех, что радушным чтимы Акестом.
После, когда взойдет в девятый раз над землею
65 День благодатный и мир озарит лучами Аврора,
Я состязанье судов быстроходных устрою для тевкров.
Всякий из вас, кто силою рук иль проворством гордится,
Всякий, кто мечет копье иль тонкие стрелы искусно,
Кто, обвив кулаки ремнями, бьется отважно,
70 Пусть приходит и ждет по заслугам пальмы победной.
Ныне ж сомкните уста и ветвями чело увенчайте".
Так он сказал и чело материнским миртом украсил;
Вслед по примеру его Гелим и Акест престарелый,
Юный .Асканий и все троянцы сделали то же.
75 После родитель Эней, многолюдной толпой окруженный,
Прямо к могиле пошел, и тысячи шли за героем.
Там, возлиянье творя, две чаши Вакховой влаги
Чистой и столько же чаш молока и крови священной
Он пролил и, цветы разбросав пурпурные, молвил:
80 "Ты, о родитель святой, понапрасну мною спасенный,
Праху привет твоему, привет и тени и духу!
Нет, не дано мне было с тобой назначенных роком
Нив италийских и вод неведомых Тибра достигнуть".
Так говорил он – и вдруг появилась змея из гробницы:
85 В семь огромных колец изогнув упругое тело,
Холм семь раз обвила, с алтаря на алтарь проползая.
В темных пятнах спина, чешуя переливчатым блеском
Золота ярко горит; так, против солнца играя
Тысячей разных цветов, сверкает радуга в небе.
90 Замер Эней. А змея, извиваясь лентою длинной,
Между жертвенных чаш и кубков хрупких скользила,
Всех отведала яств и в гробнице снова исчезла,
Не причинивши вреда и алтарь опустевший покинув.
Вновь начинает обряд в честь отца Эней и не знает,
95 Гений ли места ему иль Анхиза прислужник явился.
Двух родителю он заклал овец по обряду
Столько же тучных свиней и быков молодых черноспинных,
Чашами льет он вино и взывает к духу Анхиза,
Маны великого вновь с берегов зовет Ахеронта.
100 Также и спутники все несут, что каждый имеет,
Радостно в дар на алтарь и, быков для пира зарезав,
Прямо в траве на лугу расставляют котлы, разжигают
Под вертелами огонь и на углях убоину жарят.
День долгожданный настал; в девятый раз выезжает,
105 Ясным светом горя, на конях Фаэтона Аврора.
Люд окрестный, молвой привлечен и славой Акеста,
На берег валом валит, энеадов увидеть желая;
Многие также хотят помериться силами с ними.
Вот у всех на виду средь ристалища ставят награды:
110 Есть и треножники здесь, и венки из листьев зеленых,
Ветви пальм победителям в дар, пурпурное платье,
Золота целый талант, и талант серебра, и оружье.
С вала запела труба, начало игр возвещая.
Первыми вышли гребцы состязаться на веслах тяжелых;
115 Выбраны были для игр четыре судна огромных;
Юношей пылких собрал Мнесфей на "Ките" быстроходном
(Стал италийцем Мнесфей и рода Меммиев предком);
Вел "Химеру" Гиас – корабль огромный, как город,
С силой гнали его, в три яруса сидя, дарданцы,
120 В три приема они три ряда весел вздымали.
Правил "Кентавром" Сергест – от него получил свое имя
Сергиев дом; а Клоант управлял синегрудою "Сциллой"
(Храбрый Клоант был твоим, Клуенций-римлянин, предком).
Есть утес вдалеке от пенной кромки прибоя;
125 Волны бушуют вокруг и вершину его заливают
В зимние дни, когда Кор застилает тучами небо;
Но в безветренный день он из вод выступает недвижных,
Манит птиц водяных в тишине на солнце погреться.
Там родитель Эней из зеленых веток дубовых
130 Мету воздвиг – чтобы знал мореход, откуда вернуться
Должно ему и где поворот его ожидает.
Жребий места кораблям указал. На корме возвышаясь,
Золотом блещут вожди и нарядов пурпуром ярким.
Тополя свежей листвой увенчались гребцы молодые,
135 Плечи нагие блестят и лоснятся, маслом натерты.
Все сидят на скамьях и руки держат на веслах,
Знака ждут, замерев; лишь в груди трепещет, ликуя,
Сердце и бьется сильней, одержимое жаждою славы.
Громко пропела труба – и немедля с места рванулись
140 Все корабли, и соперников крик взвился в поднебесье.
Рук не жалея, гребцы разметают пенную влагу,
Тянется след за кормой, расступаются воды под килем,
Гладь рассекают носы кораблей и длинные весла.
Так не мчится стремглав, пожирая пространство ристалищ,
145 Парных упряжек чреда, вылетая из-за решетки,
Так не рвутся вперед, сотрясая извилистый повод,
К самому крупу коней наклоняясь с бичами, возницы.
Криком и плеском рук между тем ободряли любимцев
Зрители, шум голосов по лесистому несся прибрежью
150 И возвращался назад, от холмов отражаясь окрестных.
Первым несется средь волн Гиас, остальных обогнавший,
Вслед ему крики толпы летят; за ним поспешает
Грузный Клоанта корабль; хоть гребцы на нем лучше, но тяжесть
Ход замедляет его. И на равном от них расстоянье
155 Сзади "Кит" и "Кентавр" обойти друг друга стремятся:
То "Кентавр" впереди, то "Кит" его обгоняет
Мощный, то рядом они бок о бок мчатся, и вместе
Длинные кили судов бороздят соленую влагу.
"Сцилла" с "Химерой" меж тем приближались к утесу и мете.
160 Тут Гиас, что всех впереди летел, побеждая,
Громким голосом так Меноту-кормчему крикнул:
"Что же ты правишь в обход? Поворачивай к берегу ближе,
Влево бери, чтоб утес задевали лопасти весел.
Пусть другие идут в открытое море!" Но кормчий
165 Вывел корабль на простор, подводных скал опасаясь.
Снова воскликнул Гиас: "Да куда же ты правишь, упрямый?
К скалам сверни!" – а меж тем озирается сам на Клоанта:
Сзади Клоант нагонял и дорогу срезать старался.
Вот, между гулкой скалой и огромным судном Гиаса
170 Круто налево свернув, победителя "Сцилла" обходит
И вылетает в простор, за кормою мету оставив.
Жгучей обидой тогда переполнилось юноши сердце,
Брызнули слезы из глаз; позабыв о том, что достойно,
Что недостойно вождя и о спутников благе не помня,
175 В море Гиас с корабля нерадивого сбросил Менота,
Сам же на место его у кормила встал, продолжая
Криком гребцов ободрять, и корабль повернул к побережью.
Тою порой престарелый Менот, из пучины насилу
Вынырнув, медленно плыл, отягченный намокшей одеждой,
180 Прямо к утесу – и там на сухую вылез вершину.
Тевкры смеялись над ним, когда падал и плыл он неловко
И на скале изрыгал из груди соленые струи.
Тут и отставших сердца зажглись надеждой отрадной:
Можно теперь обогнать потерявшего время Гиаса.
185 Вырвался пылкий Сергест вперед на подходе к утесу,
Но на длину корабля не мог "Кита" обойти он,–
Вровень с бортом его плывет упорный соперник.
Ходит вдоль борта Мнесфей и гребцов своих ободряет
Речью такой: "На весла сильней, сильней налегайте,
190 Гектора славная рать, вы, кого после гибели Трои
Выбрал в спутники я! Покажите мужество ваше,
Силу, что вам помогла одолеть Гетулийские Сирты,
Бурный Малеи прибой и натиск волн Ионийских.
Первым прийти не стремлюсь, победить я не тщусь в состязанье
195 (О, если б так! Но Нептун пусть пошлет, кому хочет, победу) –
Стыдно последними быть! Не допустим такого позора,
Граждане Трои!" И тут с удвоенным рвеньем на .весла
Все гребцы налегли; от рывков корма задрожала,
Море навстречу бежит, дыханье грудь разрывает,
200 Губы сохнут, и пот по лицу струится ручьями.
Случай сам им помог добиться чести желанной,
Ибо Сергест повернул, одержим неистовым пылом,
Ближе к мете и, мча хоть и кратким путем, но коварным,
Вдруг налетел на гряду из воды выступавших утесов.
205 Скалы сотряс удар; об острые камни ломаясь,
Весла громко трещат, и корма нависает над бездной.
Вскрикнули разом гребцы, со скамей своих повскакали,
В ход пускают шесты и багры с наконечником острым,
Сняться пытаясь с камней, и ловят весел обломки.
210 Силы Мнесфею придал успех нежданный: помчали
Быстрые весла корабль и ветер, внявший молитве.
Выйдя на вольный простор, по волнам благосклонным летит он.
Так, если выгонит страх из пещеры глубокой голубку
(Вьет гнездо и выводит птенцов она в полых утесах),
215 Выпорхнув, плещет она над пашней крыльями громко,
Мчится над домом своим – а потом в безмятежном эфире,
Не шелохнувши крылом, скользит спокойно и плавно.
Так же Мнесфей рассекал с разлета пенные волны,
Так же движенье само влечет отставшее судно.
220 Раньше всего за кормой Мнесфей оставил Сергеста,–
С мелью боролся Сергест и взывал о помощи тщетно,
Сняться пытался со скал, гребя обломками весел.
"Кит" уже мчится меж тем по пятам за "Химерой" огромной,
И остается она, лишенная кормчего, сзади.
225 Только Клоант впереди несется к цели все ближе,–
Гонится следом Мнесфей, догоняет, сил не жалея...
С берега крики сильней: настигающих хочет ободрить
Зритель ревнивый, и гул широко отдается в эфире.
Тем, кто считал уж своей и награду и славу, обидно
230 Все потерять: за честь заплатить они жизнью готовы.
Этих ободрил успех: побеждает, кто верит в победу.
Оба в единый миг, разделив награду, пришли бы,
Если бы руки Клоант не простер с мольбою к пучине,
Громко к богам не воззвал, творя такие обеты:
235 "Боги, владыки морей, по чьим плыву я просторам!
На берег выйду едва – и тельца белоснежного в жертву,–
Вам принесу, исполняя обет, и в соленые волны
Брошу мясо его, и вином совершу возлиянье!"
Так молился Клоант – и вняла ему дева Панопа,
240 Внял и хор Нереид, и Форка хор под водою.
Мощной рукой родитель Портун бегущему судну
Дал толчок,– и Нота быстрей иль стрелы оперенной
К берегу "Кит" подлетел и вошел в глубокую гавань.
Сын Анхиза созвал по обычаю всех мореходов,
245 И, когда объявил победителя зычный глашатай,
Сам виски увенчал он Клоанту лавром зеленым.
По три быка на каждый корабль по выбору дал он,
Дал и вина, и талант серебра вручил полновесный,
Каждый вождь сверх того получил по награде почетной:
250 Был победитель Клоант награжден плащом златотканым,
Дважды тот плащ обегала кайма узором пурпурным,
Царственный отрок на нем по рощам Иды тенистой
Гнал, потрясая копьем, быстроногих оленей проворно,–
Словно живой, он дышал тяжело,– но, когтями вцепившись,
255 Спутник Юпитера вдруг вознес его в поднебесье,–
Тщетно руки к нему воспитатели старые тянут,
Своры яростный лай понапрасну ветер разносит.
Тот, кто отвагой стяжал и упорством место второе,
Панцирь из легких колец золотых, в три слоя сплетенный,
260 В дар получил: тот панцирь Эней совлек с Демолея,
Под Илионом его победив у вод Симоента,
Ныне ж Мнесфею вручил – украшенье и в битве защиту.
Панцирь тройной с трудом рабы Фегей и Сагарий
Вместе несли на плечах; а когда-то в этом доспехе
265 Тевкров гнал Демолей, в беспорядке с поля бегущих.
Третья награда была – два медных блюда и кубки
С множеством ценных камней, в серебре сверкающих ярко.
Шли, дары унося, гордясь наградою щедрой,
Трое вождей увенчавших виски пурпурной повязкой.
270 В это время, с трудом исхитрившись сняться с утеса,
Вел с позором Сергест, осыпаемый градом насмешек,
Судно, где вёсел теперь на один только ряд оставалось.
Так порою змея, когда ее на дороге
Ободом медным своим колесо придавит иль путник
275 Сильным ударом прибьет, на камнях полумертвой оставив,
Тщетно стремится ползти и всем извивается телом,
Шея тянется вверх, шипеньем страшным раздута,
Злобой сверкают глаза,– но недвижен хвост перебитый,
Как ни корчится гад и в тугой ни свивается узел.
280 Так же к берегу плыл корабль неуклюжий на веслах;
Только парус подняв, он вошел под парусом в гавань.
Все же Сергесту Эней обещанный отдал подарок,
Радуясь, что возвращен корабль и спутники целы.
С Крита рабыня ему досталась в награду, Фолоя,
285 Мать двоих близнецов, искусная в деле Минервы.
Так состязанье одно завершилось. На луг травянистый
Тотчас Эней поспешил,– туда, где в широкой долине
Между пологих холмов и лесов ристалище было
С множеством зрительских мест. Посреди толпы многолюдной
290 На возвышенье герой скамью почетную занял.
Вызвал он всех, кто хотел состязаться в беге проворном,
И, чтобы души зажечь, на виду расставил награды.
Много тевкров на зов и сиканцев много явилось.
Первыми Нис с Эвриалом пришли:
295 Юности свежей красой Эвриал блистал, и любовью
Чистой любил его Нис. За ними вышел немедля
Царственный отпрыск Диор, от Приамовой крови рожденный;
Салий вышел за ним и Патрон: один – акарнанец
Родом, тегеец – другой, из семьи аркадской старинной;
300 Юношей двое пришли тринакрийских – Гелим с Панопеем,
Оба привыкли бродить по лесам с престарелым Акестом;
Много пришло и других – имена их молва позабыла.
Стал между ними Эней, и такую речь произнес он:
"Нашим внемлите словам и примите их радостно в сердце!
305 Сколько бы ни было вас, ни один не уйдет без награды:
По два кносских копья, лощеной блистающих сталью,
К ним двуострый топор с насечкой серебряной дам я
Всем без различия в дар. Но три особых награды
Я победившим вручу, увенчав их бледной оливой:
310 Первый получит коня в драгоценной сбруе наборной,
Ждет второго колчан, добытый в стране амазонок,
Полный фракийских стрел; обвивает его золотая
Перевязь, пряжкой она скреплена с самоцветом округлым.
Этот аргосский шлем наградой третьему будет".
315 Так он сказал – и встают на места бегуны и, по знаку
Разом сорвавшись, летят, подобно граду из тучи,
С цели не сводят очей и начальный предел покидают.
Первым ринулся Нис и, оставив всех за плечами,
Мчится проворней ветров и крылатых молний быстрее;
320 Следом, всех ближе к нему, но на много шагов отставая,
Салий бежит; а за ним позади, на большом расстоянье,
Третьим бежит Эвриал.
За Эвриалом – Гелим; за его спиною вплотную
Мчится проворный Диор, наступая Гелиму на пятки,
325 Тяжко дыша у него над плечом; и если бы дольше
Им оставалось бежать, то соперника он обогнал бы.
Ближе и ближе неслись бегуны усталые к цели,
Путь завершая,– и вдруг несчастный Нис поскользнулся,
В лужицу крови ступив (когда на лугу приносили
330 В жертву быков, эту кровь на зеленые пролили травы).
Не находя под ногой опоры твердой, с разбега
Наземь падает Нис, заранее гордый победой,
Тело в священной крови и в нечистом навозе марая.
Но и тут, не забыв о любимом своем Эвриале,
335 Телом он Салию путь преградил, приподнявшись из грязи.
Тотчас на плотный песок упал споткнувшийся Салий.
Вырвался сразу вперед и под плеск ладоней и крики
Первым пришел Эвриал – победитель по милости друга.
Следом Гелим прибежал, а Диор взял третью награду.
340 Тут перед всею толпой, пред скамьями граждан старейших,
Криками дол огласив, потребовал Салий награды:
Только-де хитростью он был лишен победы и чести.
Но благосклонна толпа к Эвриалу, льющему слезы:
Доблесть милее вдвойне, если доблестный телом прекрасен.
345 За Эвриала стоит и Диор, всех громче кричащий:
Он последним пришел и лишился бы третьей награды,
Если бы первой теперь удостоен был Салий упавший.
Им отвечал родитель Эней: "Остаются за вами
Ваши дары, и порядка наград никто не изменит.
350 Мне же дозвольте друзьям, в неудаче своей не повинным,
Жалость явить". И Салию в дар с такими словами
Шкуру мохнатую льва с золотыми когтями поднес он.
Нис на это сказал: "Если ты упавших жалеешь,
Если так щедро дары раздаешь побежденным,– то чем же
355 Ниса ты наградишь? Ведь венок он первый стяжал бы,
Если бы злою судьбой, как и Салий, не был обманут".
Вымолвив, он показал на лице и на теле могучем
Пятна грязные всем. И со смехом добрый родитель
Щит приказал принести,– Дидимаоном сделан искусным,
360 Сорван был он с дверей в данайском храме Нептуна,
Ныне же юному стал герою славной наградой.
Так завершился бег, так награды розданы были.
"Все, в ком отвага жива, чье сердце страха не знает,
Пусть придут, обвязав кулаки боевыми ремнями!" –
365 Громко Эней возгласил и бойцам назначил награды:
В дар победителю – бык в золотых повязках и лентах,
Шлем драгоценный и меч побежденного ждут в утешенье.
Тотчас Дарет, похваляясь своей непомерною силой,
Вышел вперед из рядов, громогласным ропотом встречен.
370 Некогда он лишь один выходил сражаться с Парисом,
Им же в кулачном бою над могилой Гектора свежей
Бутес огромный, никем дотоле не побежденный,
Предком звавший своим бебрикийцев владыку Амика,
Сбит был с ног и на желтый песок полумертвым повержен.
375 Голову гордо подняв, Дарет, готовый к сраженью,
Встал, чтобы видели все могучие плечи, и руки,–
Ими он наносил в пустоту удар за ударом.
Ищет противника он, но никто из толпы многолюдной
Выйти не смеет к нему и надеть ремни боевые.
380 Тут, решив, что победу ему без борьбы уступают,
Перед Энеем он встал, нетерпеньем радостным полон,
Левой рукою за рог быка схватил и промолвил:
"Сын богини, никто не решается ввериться битве!
Долго ль еще мне стоять? Когда конец ожиданью?
385 Взять награду вели!" Зашумели громко дарданцы,
Требуя, чтобы дары Дарету отданы были.
В это время Акест упрекал сердито Энтелла,
Рядом сидевшего с ним на скамье из зеленого дерна:
"Зря, как видно, Энтелл, средь героев был ты храбрейшим,
390 Если можешь стерпеть, чтоб такие награды без боя
Взял он! Ужель обучал нас божественный Эрике? Не зря ли
Я поминаю его? Где молва об Энтелле, что мчалась
Встарь по Тринакрии всей? Где за прежние битвы награды?"
Так Энтелл отвечал: "Нет, стремленья к славе из сердца
395 Страх не прогнал; но в жилах моих бессильная старость
Кровь леденит и покинула мощь остывшее тело.
Если б, как в прежние дни, и я, словно этот надменный,
Был уверен в себе, полагался на юные силы,–
Не за награду, поверь, не тельцом прекрасным прельщенный,
400 Вышел бы я: мне дары не нужны!" С такими словами
На поле пару ремней небывалого веса он бросил:
Прежде, на бой выходя, надевал их Эрике отважный,
Мощный кулак обвязав и запястье твёрдою кожей.
Все в изумленье глядят на ремни из семи необъятных
405 Бычьих шкур, с нашитым на них свинцом и железом.
Больше всех изумлен, Дарет назад отступает.
Великодушный Эней непомерному весу дивится,
Пут огромный клубок и так и этак он вертит.
Тут престарелый Энтелл слова промолвил такие;
410 "Что, если б видели вы ремни самого Геркулеса,
Пагубный видели бой на песчаном этом прибрежье?
Некогда Эрике, твой брат, сражался этим оружьем,–
Видишь – доселе ремни забрызганы кровью и мозгом!
Против Алкида он в них стоял; а после носил их
415 Я, покуда мне кровь разливала силы по жилам
И на обоих висках не белела завистница старость.
Если троянец Дарет перед нашим робеет оружьем,
Если на этом стоят и Эней и Акест, побудивший
Выйти на бой,– уравняем борьбу: не надену я этих
420 Кож,– не бойся! – а ты ремни троянские снимешь!"
Молвил он так и с плеч одеянье сбросил двойное,
Мышцы мощные рук и костистое мощное тело
Статный старик обнажил и встал на поле песчаном.
Вынес две пары ремней одинаковых отпрыск Анхиза,
425 Чтобы обоим обвить кулаки оружием равным.
Встали тотчас на носки и высоко подняли руки
Чуждые страха бойцы; чтоб лицо защитить от ударов,
Голову оба назад откинули, руки скрестили,–
И началось на лугу между юным и старым сраженье.
430 Первый проворством силен и крепостью ног молодою,
Весом и мощью рук превосходит второй, но в коленях
Слабые ноги дрожат, сотрясает тело одышка.
Много ударов мужи нанесли понапрасну друг другу,
Много раз кулаки опускались на ребра, рождая
435 Гулкий отзвук в груди. У висков то и дело мелькают
Руки, и скулы трещат под градом частых ударов.
Твердо стоит Энтелл, ни на шаг не двигаясь с места,
Зорко следит за врагом, кулаков его избегая.
Словно воин, что взять неприступный город стремится
440 Или с оружьем в руках осаждает горную крепость,
Рыщет Дарет, то отсюда к нему, то оттуда пытаясь
Подступ найти, и уловки свои в нетерпении множит.
Встав на носки, размахнулся Энтелл и правой ударил
Сверху вниз; но Дарет ожидал удара недаром:
445 Вправо проворно скользнув, увернулся он ловким движеньем.
В воздух ударил Энтелл, понапрасну силы истратив,–
И тяжело на песок тяжелое рухнуло тело;
Рушатся так иногда дуплистые старые сосны,
Вырваны с корнем, со скал Эриманфа иль Иды лесистой.
450 Тевкры с мест поднялись, тринакрийцы вскочили в тревоге.
Крик полетел к небесам. Подбежал к ровеснику первым
Старый Акест и друга с земли заботливо поднял.
Но от паденья герой не утратил отваги и пыла:
Снова рвется он в бой, возрастают силы от гнева,
455 Силы и стыд придает, и вера в прежнюю доблесть.
Вот, на Дарета напав, по всему его гонит он полю,
Правой рукой наносит удар и тотчас же левой,
Не отпускает врага ни на миг. Как частый на кровли
С грохотом рушится град – так удары справа и слева
460 Сыплет и сыплет Энтелл, оглушает и гонит Дарета.
Но допустить родитель Эней не мог, чтобы ярость
В сердце старца росла и свирепый гнев разрастался;
Бой неравный прервав, изнемогшего вырвал Дарета
Он у врага, укротив спесивца такими словами:
465 "Что за безумье тобой овладело, несчастный? Не видишь,–
Сломлены силы твои. Божество от тебя отвернулось!
Богу, Дарет, уступи!" Так сказал он, бойцов разнимая.
Тотчас друзьями Дарет (у него подгибались колени,
Кровь лилась по лицу, голова болталась бессильно,
470 Вместе с кровавой слюной изо рта он выплевывал зубы)
Был отведен к кораблям; и друзья по зову Энея
Шлем получили и меч, быка оставив Энтеллу.
Гордый наградой такой и победной пальмой, сказал он:
"Сын богини, узнай и вы узнайте, дарданцы,
475 Как я могуч и силен был в юные давние годы
И от какой вы сейчас избавили смерти Дарета".
Молвил он так и лицом к быку повернулся, который
Дан был в награду ему; и вот, широко размахнувшись,
Правой рукой он ударил быка меж рогов, проломивши
480 Череп ремнями и в мозг загоняя кости осколки.
Вздрогнул бык и упал, наповал убитый ударом.
Голосом звучным Энтелл над простертым телом промолвил:
"Лучшую жертву тебе взамен Дарета принес я,
Эрике! Теперь, победив, со своим я расстанусь искусством".
485 Следом вызвал Эней всех, кто хочет в стрельбе состязаться,
Меткость свою показать, и, стрелкам назначив награды,
Мощной рукой он воздвиг с корабля Сергестова мачту,
Сверху к ней привязал на бечевке тонкой голубку,
Чтобы в крылатую цель направляли соперники стрелы.
490 Вот стрелки собрались, и опущены жребии были
В медный шлем; поднялся в толпе одобрительный ропот:
Первый выпал черед Гиртакиду Гиппокоонту.
Следом Мнесфей, в состязанье судов победитель недавний,
Вытащил жребий,– Мнесфей, увенчанный свежей оливой.
495 Третий достался черед Эвритиону, Пандара брату,
Что по веленью богов перемирье нарушил под Троен,
Первым бросив стрелу в ряды ахейского войска.
В шлеме осталось на дне последнее имя – Акеста:
Сам средь юношей он попытать свои силы решился.
500 Каждый стрелок свой лук изогнул могучей рукою,
Каждый сейчас же стрелу достает себе из колчана.
Первой слетела стрела с тетивы Гиртакида запевшей,
В быстром полете она, оперенная, воздух пронзает
И глубоко впивается в ствол воздвигнутой мачты.
505 Вздрогнул ствол, встрепенулась на нем в испуге голубка,
Громким плесканием рук толпа огласила долину.
Следом выходит Мнесфей и встает, тетиву натянувши,
Целится вверх, и взгляд и стрелу на мишень направляя.
Птицу, однако, не мог поразить он острым железом,
510 Только стрелой разорвал узлы и путы льняные,–
За ногу ими была голубка привязана к мачте.
Тотчас же взмыла она, к облакам улетая знакомым.
Но Эвритион меж тем уж стоял с натянутым луком;
К брату с мольбою воззвав, он стрелу, что держал наготове,
515 В небо пустое метнул, где, ликуя, голубка летела,
И среди туч поразил трепетавшую крыльями птицу.
Пала она с высоты, в поднебесье с жизнью расставшись,
С гибельной меткой стрелой возвратилась снова на землю.
Только родитель Акест лишен был пальмы победной.
520 Все же стрелу в вышину наудачу метнул он, являя
Всем искусство свое в обращенье с луком звенящим.
Тут внезапно очам предстало чудо, в грядущем
Многие беды суля: доказали это событья,
Ибо пророческий смысл толкователи поздно постигли.
525 Между прозрачных летя облаков, загорелась тростинка,
Пламенем след за собой прочертив, растаяла легким
Дымом в воздухе; так, с небосвода сорваны, звезды
Часто проносятся вниз и влекут хвосты огневые.
Тут словно гром поразил тринакрийских мужей и троянцев:
530 Молятся в страхе богам... Отвратить примету не просит
Только Эней: Акеста герой обнимает, ликуя,
Щедро дарами его осыпает с такими словами:
"Дар мой прими, отец: повелитель великий Олимпа
Знаменье это послал, чтоб тебя всех прежде почтил я.
535 Старца Анхиза кратер, самоцветами ярко горящий,
Будет наградой тебе; фракийцем когда-то Киссеем
Был драгоценный сосуд отцу Анхизу в подарок
Отдан на память о нем и в залог любви нерушимой".
Молвив, старца чело увенчал он лавром зеленым
540 И объявил среди всех победителей первым Акеста.
Но Эвритион ничуть не завидовал почести этой,
Хоть удалось лишь ему подстрелить в поднебесье голубку.
Тот, кто путы порвал, получил вторую награду,
Третью – тот, кто попал стрелой летучею в мачту.
545 Не завершилось еще состязанье, когда Эпитида,
Что опекал и берёг безотлучно отрока Юла,
Вызвал родитель Эней и шепнул ему на ухо тихо:
"К сыну ступай и ему возвести: копь построить успел он
Свой малолетний отряд и готов к ристаниям конным,
550 Пусть выводит его и себя покажет с оружьем
Деду в честь". И толпе, что рассеялась в цирке огромном,
Он повелел отойти и очистить просторное поле.
Юный блистающий строй на виду у отцов выезжает,
Взнузданных гонит коней,– и дивится, на мальчиков глядя,
555 Весь тринакрийский народ, и шумит с троянцами вместе.
Коротко стрижены все, по обычаю все увенчали
Кудри, и каждый по два кизиловых дротика держит.
Легкий колчан у иных за плечом, и цепь золотая,
Гибко спускаясь на грудь, обвивает стройную шею.
560 На три турмы разбит отряд, перед каждою турмой –
Юный вождь, и за ним двенадцать отроков скачут,
Строй соблюдая тройной, блистая равным уменьем.
Всадники в первом строю за Приамом едут, ликуя,–
Славный твой отпрыск, Полит, нареченный именем деда,
565 Вскоре возвысит твой род на земле италийцев; а ныне
Мальчика мчит фракийский скакун – весь в яблоках белых,
С белой звездою на лбу, с перетяжкой белой у бабок,
Атис – ведут от него латиняне Атии род свой –
Атис, Аскания друг, пред вторым красуется строем.
570 Юл – прекраснее всех – перед третьим строем гарцует;
Конь сидонский под ним был подарен прекрасной Дидоной
Мальчику в память о ней и в залог любви нерушимой.
Отроков мчат остальных тринакрийские кони, которых
Дал им Акест.
575 Трепетный юный отряд дарданцы плеском ладоней
Встретили, с радостью в нем черты отцов узнавая.
После того как они мимо зрителей всех проскакали,
Близким радуя взор, Эпитид им голосом громким
Подал издали знак и бичом оглушительно щелкнул.
580 По трое в каждом ряду разделился строй, и немедля
Два полухория врозь разъехались; после, по знаку,
Вспять повернули они, друг на друга копья наставив,
Встретились, вновь разошлись и опять сошлись на широком
Поле; всадников круг с другим сплетается кругом,
585 Строй против строя идет, являя битвы подобье.
Вот одна сторона убегает, а вот, повернувшись,
С копьями мчится вперед; вот обе смыкаются мирно,
Рядом летят... – На критских холмах, повествуют, когда-то
Был Лабиринт, где сотни путей меж глухими стенами
590 В хитрый сплетались узор и где все путеводные знаки
Людям помочь не могли, безысходно блуждавшим вслепую.
Так же теперь следы перепутались юных троянцев,
То убегавших стремглав, то сходившихся в битве потешной,
Словно дельфины, когда в многоводном море Ливийском
595 Или Карпафском они затевают резвые игры.
Эти ристания ввел, состязанья устроил такие
Первым Асканий, стеной опоясав Долгую Альбу;
Древним латинянам он искусство передал это,
Отроком сам обучившись ему с молодежью троянской.
600 Внукам своим завещали его альбанцы, от них же
Рим воспринял его и хранит, как наследие предков.
Отроков строй "троянским" зовут и "троянскими" – игры,
Что и доныне у нас в честь святого прадеда правят.
Тут изменила опять Фортуна коварная тевкрам:
605 Тою порой как они над могилой игры справляют,
Дочь Сатурна с небес к кораблям троянским Ириду
Шлет и летящей вослед посылает попутные ветры,
Ибо по-прежнему боль и тревога мучат Юнону.
Дева быстро с небес по дуге скользнула стоцветной,
610 Кратким путем достигла земли, незрима для смертных.
Видит стеченье толпы и проходит по берегу дальше,
Мимо пустых кораблей и безлюдной гавани – к мысу,
Где, поодаль от всех, собрались троянки оплакать
Старца Анхиза в тиши, и опять в слезах озирали
615 оря безбрежного даль и одно повторяли: "О, горе!
Сколько пучин переплыть предстоит еще нам, истомленным!"
Молят о городе все: даже мысль о море претит им.
Дева к ним подошла, искушенная в кознях зловредных,
Облик богини сменив на обличье старой Берои,
620 Темный накинув плащ жены тмарийца Дорикла,
Некогда гордой детьми, и знатностью рода, и славой.
В круг матерей дарданских вступив, она говорит им:
"Жалкие! Пусть на смерть не влекли вас руки ахейцев
В битвах у отческих стен – но Фортуна вам жизнь сохранила,
625 Племя несчастное, с тем, чтоб на новую гибель послать вас!
Лето седьмое пошло с тех пор, как разрушена Троя,
Семь уже лет по земле, по морям средь скал неприступных
Бродим под звездами мы, убегающий край Италийский
Всё стремимся настичь, по волнам гонимые бурным.
630 Жил здесь Эрике, наш брат, здесь Акест нас встретил радушно.
Кто же мешает нам здесь для граждан город построить?
Родина! Вы, от врагов спасенные тщетно пенаты!
Город ужель никакой называться Троей не будет?
Гектора рек не увидим ужель – Симоента и Ксанфа?
635 Все поджигайте со мной корабли, что сулят нам несчастья!
И6о явился во сне мне Кассандры пророчицы образ,
Факел горящий она мне вручила, промолвив: "Ищите
Трою здесь! Здесь ваши дома!" За дело же, сестры!
Медлить знаменье нам не велит! Стоят в честь Нептуна
640 Здесь алтари: значит, бог нам и факелы даст и отвагу!"
Молвив такие слова, головню, горящую грозно,
Первой схватила она, широко размахнулась и с силой
Бросила факел, сердца изумленьем и страхом наполнив
Женам троянским. Но тут из них старейшая – Пирго,
645 Грудью вскормившая всех сыновей Приама, сказала:
"Нет, не Бероя была среди нас, не супруга Дорикла,
Родом с Ретейских хребтов; красоты божественной знаки
Видны в ней: и очи горят, и речь вдохновенна!
Вслушайтесь в звук ее слов, на лицо и на поступь взгляните!
650 Я лишь недавно сама ушла от Берои недужной:
Горько она сожалела о том, что лишь ей не удастся
Долг исполнить, почтить по заслугам маны Анхиза".
Пирго промолвила так.
Взглядом недобрым сперва корабли озирали троянки,
655 И колебались в душе между жарким желаньем остаться
В этой стране и призывом судьбы к неведомым царствам.
Тут вознеслась к небесам на раскинутых крыльях богиня,
Скрылась среди облаков, по дуге промчавшись огромной.
С громким криком тогда потрясенные знаменьем жены
660 Из очагов похищают огонь, алтари разметают,
Ветви со свежей листвой и факелы мечут в безумье.
Сбросив узду, ярится Вулкан, пожаром объемля
Весла судов, и скамьи, и кормы расписную обшивку.
Весть о том, что горят корабли, к могиле Анхиза
665 Тотчас приносит Эвмел; да и сами зрители видят
Черную тучу золы, гонимой издали ветром.
Первым Асканий, что вел, ликуя, всадников юных,
В лагерь смятенный коня повернул на скаку, и, пытаясь
Тщетно его удержать, понеслись наставники следом.
670 "Что вы творите? Какой небывалый недуг ослепил вас? –
Крикнул Юл.– О троянки, ведь вы не вражеский лагерь –
Ваши надежды спалить хотите! Вот я перед вами,
Ваш Асканий!" И шлем, что ради битвы потешной
Был надет, он сорвал с головы и под ноги бросил.
675 Тут Эней подоспел, подбежали тевкров отряды.
Тотчас по берегу все рассеялись женщины в страхе,
Чтобы в расселинах скал и в лесах незаметно укрыться;
Стыдно на свет им глядеть; узнают, опомнившись, близких,
Гаснет безумье в сердцах, покидает души Юнона.
680 Но не унялся пожар, набирает по-прежнему силу
Неукротимый огонь: под сырой древесиною в пакле
Тлеющей пламя живет и медлительный дым изрыгает,
Доски гложет тайком, по всему кораблю расползаясь.
Тщетны усилья мужей, и потоки воды бесполезны.
685 Благочестивый Эней, на себе разрывая одежды,
К небу руки простер и призвал бессмертных на помощь:
"О всемогущий Отец! Коль не все, как один, ненавистны
Стали троянцы тебе, если есть в тебе прежняя жалость
К бедам людским,– о Юпитер! – не дай уничтожить пожару
690 Все корабли и спаси достоянье жалкое тевкров!
Если же я заслужил, то разящими стрелами молний
Все истреби, что осталось у нас, и предай меня смерти!"
Только лишь вымолвил он, как из тучи, ливнем набухшей,
Грянул громовый удар и сотряс равнины и горы;
695 Небо внезапной грозой полыхает, струями хлещет
Ливень, и мрак над землей сгущают буйные Австры.
Доверху полны водой корабли, и влага немедля
Тлеющий гасит огонь, в обгорелых таившийся досках;
Все от язвы суда спасены – лишь четыре погибли.
700 Долго родитель Эней, потрясенный горькой бедою,
То к одному склонялся душой, то к другому решенью,
Долго выбрать не мог, на полях ли осесть Сицилийских,
Волю судьбы позабыв, или плыть к Италийским прибрежьям.
Старец один только Навт, кому Тритония-дева
705 Мудрость дала и средь всех одного отличила искусством
Истинно всем открывать, чего добиваются боги,
Гнев свой явив, и каков судеб непреложный порядок,–
Навт лишь один утешил его такими словами:
"Сын богини, пусть рок, куда захочет, влечет нас,–
710 Что б ни случилось, судьбу побеждают любую терпеньем.
Здесь ведь дарданец Акест, от божественной крови рожденный:
В замыслы наши его посвяти и союзником сделай.
С ним пусть останутся те, чьи суда огонь уничтожил,
Также и те, для кого непосилен твой подвиг великий:
715 Дряхлых старцев и жен, истомленных невзгодами в море,
Всех, в ком нет уже сил и кому опасности страшны,
Выбери ты и для них на земле этой город воздвигни.
Пусть называется он с твоего изволенья Акестой".
Старшего друга слова взволновали сердце Энея,
720 Множество новых забот раздирают тревожную душу.
Черная ночь вершины небес в колеснице достигла.
К сыну с неба слетел Анхиза-родителя образ
И в сновиденье к нему обратился с такими словами:
“Сын мой, ты был при жизни моей мне жизни дороже!
725 Сын мой, по всей земле судьбой Илиона гонимый!
Послан к тебе Юпитером я, корабли от пожара
Спасшим, ибо теперь преисполнен он жалости к тевкрам.
Мудрым советам, Эней, престарелого Навта последуй:
Должен отборных мужей, отважных сердцем и юных,
730 Ты в Италию взять. С народом суровым и диким
В Лации долго тебе воевать придется. Но прежде
В царство Дита сойди, спустись в глубины Аверна,
Сын мой, и там меня отыщи: не во мраке унылом
Тартара я обитаю теперь, но средь праведных сонмов
735 В светлом Элизии. Путь пред тобою откроет Сивилла
Кровью черных овец, обильно пролитой в жертву.
Там узришь ты свой род и город, что дан тебе будет.
Сын мой, прощай: росистая ночь полпути пролетела,
Веет уже на меня коней восхода дыханье".
740 Так он сказал, и как легкий дымок, растаял в эфире.
Вслед ему молвил Эней: “От кого ты бежишь? И куда ты
Так поспешаешь? Ужель даже сына обнять ты не вправе?”
Так он сказал и огонь оживил, под золою уснувший,
Жертвенной полбой алтарь пергамского лара осыпал
745 И перед Вестой седой воскурил благовонья обильно.
Спутников тотчас созвав, пригласив всех прежде Акеста,
О наставленьях отца, о Юпитера воле поведал
Им Эней и о том, что решил он в душе непреложно.
С ним согласился Акест, и вот без долгих советов
750 Женщин в списки они заносят и всех, кто желает
В городе жить, кому не нужна великая слава.
Прочие – в малом числе, но воинственной доблести полны, –
Чинят скамьи для гребцов, обгорелые доски меняют,
Новые весла несут и ладят новые снасти.
755 Сам Эней между тем обводит плугом границу
Города, гражданам всем назначает по жребью жилища.
Здесь Илиону стоять, здесь Трое быть повелел он!
Новому царству Акест дает законы, ликуя.
Был заложен и храм Идалийской Венеры на высях
760 Эрикса, близ облаков; окружил могилу Анхиза
Рощей священной Эней и жреца приставил к святыне.
Девять дней народ пировал, алтари отягчая
Жертвами. Бурных валов не вздымали свежие ветры,
Австр один лишь крепчал, корабли призывая в просторы.
765 Горестный плач поднялся по всему побережью залива,
Тевкры и день и ночь разомкнуть не могут объятья.
Даже и жены, и те, кому казался ужасен
Моря вид, кто не мог выносить больше прихотей бога,
Жаждут отплыть и терпеть скитаний тяготы снова.
770 Плача, добрый Эней утешает их ласковой речью
И поручает друзей Акесту, родному по крови.
В жертву Эриксу трех тельцов заклать повелел он,
В жертву Бурям – овцу,– и отчалил в должном порядке.
Сам вдали на носу, листвой оливы увенчан,
775 С чашей в руках он стоял и бросал в соленые волны
Части закланных жертв и творил вином возлиянье.
Ветер попутный догнал корабли, с кормы налетевши,
Взрыли влагу гребцы, ударяя веслами дружно.
В небе Венера меж тем, терзаема тяжкой тревогой,
780 Сетуя горько, с такой обратилась речью к Нептуну:
"Гневом Юнона своим и яростью неутолимой
Ныне меня, о Нептун, снизойти до мольбы заставляет.
Ни благочестье ее не смягчило, ни долгие сроки,
Рок ее не смирит и не сломит Юпитера воля.
785 Мало ей было отнять у фригийского племени город,
Сгубленный злобой ее и сквозь все прошедший мученья,–
Праху троянцев она не дает покоя и гонит
Тех, кто еще уцелел. Пусть припомнит сама свою ярость!
Сам ты свидетель тому, как недавно в водах Ливийских
790 Страшную смуту она подняла, понапрасну смешала
Море и небо, призвав на помощь Эоловы бури,
В царство вторгшись твое.
Ныне она, подстрекнув коварно женщин троянских,
Флот злодейски сожгла, и Эней, корабли потерявший,
795 Спутников был принужден на неведомых землях оставить.
Тем же, кто с ним отплыл,– я молю,– даруй безопасный
Путь по волнам, пусть достигнут они Лаврентского Тибра,
Если дозволено то, что прошу я, и Парки дадут им
Город в этих местах". И в ответ укрощающий волны
800 Молвил: "На царство мое положиться ты можешь по праву:
В нем ты сама рождена, Киферея. Сам заслужил я
Также доверья: не раз усмирял я море и небо.
А об Энее твоем – мне свидетель Ксанф с Симоентом –
Я и на суше пекусь: когда троянские рати
805 К стенам отбросил Ахилл, изнемогших преследуя тевкров,
Много тысяч убил и наполнил реки телами,
Так что стонали они и не мог излить свои воды
В море Ксанф, и когда Эней с отважным Пелидом
В бой неравный вступил, от богов не имея защиты,
810 Облаком скрыл и унес я его, хоть и жаждал низвергнуть
Стены, что сам возводил вкруг Трои клятвопреступной.
Чувства мои неизменны с тех пор. Не бойся, исполню
То, что ты хочешь: придет невредимо он в гавань Аверна.
Плакать придется тебе об одном лишь в пучине погибшем:
815 Жизнью один заплатит за всех".
Речью такой облегчив богине радостной сердце,
Впряг родитель коней в золотую упряжь, взнуздал их
Пенной уздой, и волю им дал, отпустивши поводья,
И по вершинам валов полетел в колеснице лазурной;
820 Зыбь замирает пред ним, и равниною стелется гладкой
Бурный простор под его колесом, и тучи уходят.
Спутники плещутся вкруг разноликой толпою: дельфины,
Сын Ино Палемон и Главка хор седовласый,
Форк с отрядом своим и проворное племя Тритонов;
825 Слева Фетида плывет и с нею дева Панопа,
Фелия, Ниса, Спио, и Мелита, и Кимодока.
Чувствует вновь родитель Эней, как светлая радость
Входит в сердце его на смену долгим сомненьям.
Мачты поставить скорей и поднять паруса повелел он,
830 Все за работу взялись: повернули реи направо,
Слева ослабив канат, и потом, отпустив его справа,
Влево парус они повернули, гонимые ветром.
Плотный строй кораблей возглавлял корабль Палинура;
Все получили приказ за ним идти неуклонно.
835 В небе росистая ночь к середине пути приближалась,
Мирный покой сковал тела гребцов утомленных,
Что возле весел своих на жестких скамьях отдыхали.
Легкий Сон той порой, слетев с эфирных созвездий,
Тихо во тьму соскользнул, рассекая сумрачный воздух:
840 Прямо к тебе он летел, Палинур, без вины обреченный,
Нес он тебе забытье роковое; с кормы корабельной
Бог обратился к тебе, приняв обличье Форбанта:
"О Палинур Иасид, нас несет морское теченье,
Ровно дыханье ветров. Пора предаться покою!
845 Ляг, избавь от труда утомленные бдением очи!
Сам я кормило возьму и тебя заменю ненадолго".
Взгляд поднявши едва, Палинур ему отвечает:
"Мне ли не знать, как обманчив лик спокойного моря,
Стихшие волны? И ты мне велишь им довериться, грозным?
850 Вверить Энея судьбу могу ль вероломному ветру
Я, кто столько уж раз был обманут безоблачным небом?"
Так отвечал Палинур и держал упрямо кормило,
Не выпуская из рук, и на звезды глядел неотрывно.
Ветвью, летейской водой увлажненною, силы стигийской
855 Полною, бог над его головой взмахнул – и немедля
Сонные веки ему сомкнула сладкая дрема.
Только лишь тело его от нежданного сна ослабело,
Бог напал на него и, часть кормы сокрушивши,
Вместе с кормилом низверг и кормчего в глубь голубую,
860 Тщетно на помощь из волн призывавшего спутников сонных;
Сам же в воздух взлетел и на легких крыльях унесся.
Но безопасно свой путь по зыбям корабли продолжали:
Свято хранили их бег отца Нептуна обеты.
Прямо к утесам Сирен подплывали суда незаметно,–
865 Кости белели пловцов на некогда пагубных скалах,
Волны, дробясь меж камней, рокотали ровно и грозно.
Тут лишь заметил Эней, что, утратив кормчего, сбился
Флот с пути, и в море ночном стал править родитель
Судном, хоть сам и стенал, потрясенный гибелью друга:
870 "Слишком доверился ты, Палинур, безмятежному морю,–
Непогребенным лежать на песке чужбины ты будешь".
Примечания
Стих 38. Кримис – река в Сицилии и бог этой реки.
Стихи 64–65. ...взойдет в девятый раз над землею день...– Римляне сжигали
умершего на восьмой день, а на девятый устраивали погребальную тризну и игры.
Стих 81. ...праху привет твоему, привет и тени, и духу! – По толкованию Сервия,
тело умершего (прах) покоится в урне, душа отправляется на небо, а тень – в
подземное царство.
Стих 84. ...появилась змея из гробницы...– Змея считалась воплощением тени
умершего.
Стих 95. Гений места – У римлян своего гения-покровителя имело каждое место.
Стих 105. ...на конях Фаэтона Аврора.– Фаэтон – сын Солнца, у Вергилия – само
Солнце.
Стих 112. Талант – мера веса (около 26 кг) и денежная единица у греков.
Стих 116. ...на "Ките"...– Корабли назывались по резной фигуре, украшавшей нос.
Стихи 117–123. Меммии, Сергии, Клуенции–патрицианские римские роды.
Стих 168. ...дорогу срезать старался.– Корабль, делающей крутой разворот ближе к
мете, сокращает дистанцию.
Стих 193. ...бурный Малеи прибой...– Вспоминается буря, настигшая троянцев при
входе в Ионийское море, у опасного мыса Малея.
Стих 239. Панопа – см. примеч. к "Георгикам", I, 437.
Стих 240. Форк – брат Нерея.
Стих 241. Портун – римский бог гаваней.
Стих 252. Царственный отрок – Ганимед (см. примеч. к "Энеиде", I, 28).
Стих 260. Демолей – греческий воин, в "Илиаде" не упоминающийся.
Стих 285. ...искусная в деле Минервы...– то есть в рукоделии; Минерва
покровительствовала ремеслам.
Стихи 328–329. Нис поскользнулся, в лужицу крови ступив...– Деталь,
заимствованная у Гомера ("Илиада", XXIII, 774–797), где Аякс, состязаясь в беге
на погребальных играх в честь Патрокла, падает, поскользнувшись в кучке навоза.
Вергилий "облагораживает" эпизод, давая Нису возможность показать свою любовь к
Эвриалу.
Стих 373. Бебрикийцы – народ фракийского происхождения, живший на берегах
Черного моря. Их мифический царь Амик славился как кулачный боец.
Стих 449. Эриманф – гора а Аркадии, где Геркулес убил вепря.
Стихи 495–496. Пандар – знаменитый троянский стрелок; он пустил стрелу в Менелая
по повелению Афины, чем и нарушил договор между греками и троянцами ("Илиада",
IV, 88 и след.).
Стих 536. Кисеей – фракийский царь, отец Гекубы, жены Приама.
Стих 553. Юный блистающий строй...– Вергилий описывает упражнения всадников,
именовавшиеся в Риме "Троянскими играми". Давно забытые, они были восстановлены
Юлием Цезарем и справлялись в честь его предка Юла.
Стих 560. Турма – подразделение конницы в римском войске.
Стих 568. Атис – ведут от него латиняне Атии род свой...– Близость родов Юлиев и
Атиев (из Атиев была мать Октавиана) возводилась к легендарному времени.
Стих 620. ...тмарийца Дорикла...– Тмар – см. примеч. к "Буколикам", VIII, 44.
Стих 718. Акеста – второе название сицилийского города Сегесты, о которой
Цицерон писал: "Сегеста – очень древний город в Сицилии, который основан, как
доказывают, Энеем, бежавшим из Трои и приплывшим в эти места" ("Против Верреса",
IV, 33). Новый город называют Акестой "с изволенья" Энея, поскольку он, являясь
фактическим основателем, имеет право наречь город своим именем, но уступает эту
честь Акесту.
Стих 739. ...веет уже на меня коней восхода дыханье.– Наступает рассвет, при
котором исчезают тени умерших.
Стих 750. ...в списки они заносят...– Римская деталь: перед выведением колонии в
Риме составляли списки ее будущих граждан.
Стихи 755–756. ...обводит плугом границу города...– Сервий так комментирует это
место: "Основатели городов впрягали справа быка, а с внутренней стороны корову
и... держали рукоять плуга наклонно, так, чтобы глыбы земли отваливались внутрь
круга. Так, ведя борозду, намечали место для стен, приподнимая плуг на местах
ворот".
Стих 773. ...я жертву Бурям – овцу...– Бури, как и Ветры, считались божествами.
Есть свидетельство римского историка Аппиана, что Октавиан, отправляясь на войну
с Секстом Помпеем, молился Ветрам и Нептуну.
Стих 797. Тибр назван Лаврентийским, так как он омывает город Лаврент.
Стих 810. ...унес я его...– Этот эпизод рассказан в "Илиаде", XX, 156–339.
Стих 823. ...сын Ино Палемон... Главк...– См. примеч. к "Георгикам", I, 437.
Стих 826. Стих этот есть и в "Георгиках", IV, 338, где, по мнению многих
издателей, он является позднейшей вставкой.
Стих 838. Сон – сын Ночи и брат Смерти; к Палинуру он летит как вестник
последней.
Стих 854. ...летейской водой...– Имеется в виду Лета, река подземного царства, в
которой умершие пьют забвение о прошлой жизни, ...силы стигейской...– силы
смерти.
Стих 864. Утесы Сирен – три скалы около Сорренто. По преданию. Сирены –
полуженщины, полуптицы, привлекавшие своим пением и убивавшие мореходов.
Нет комментариев. Оставить комментарий: |
|
|