Королевская невеста:
сказка, написанная с натуры
Перевод Э. Бородиной-Морозовой
|
|
|||
| Э.Т.А.Гофман
Королевская невеста: сказка, написанная с натуры Перевод Э. Бородиной-Морозовой |
|||
Глава пятая
в которой сообщается об ужасной катастрофе и о том, что за ней
воспоследовало
Фрейлейн Аннхен только что отправила послание к господину Амандусу фон
Небельштерну, как вошел господин Дапсуль фон Цабельтау и плаксивейшим
тоном глубочайшей скорби принялся сетовать:
- О дочь моя Анна! Как бесчестно мы обмануты! Этот злодей, завлекший
тебя в свои сети и уверивший меня, что он барон Порфирио фон Океродастес,
прозванный Кордуаншпиц, потомок славного рода, коему положил начало
знаменитейший гном Тсильменех, сочетавшийся с благородной аббатисой из
Кордовы, так вот этот злодей - узнай о том и лишись чувств! - сам гном, но
только из того низкого рода, что ведает овощами. Гном Тсильменех был из
благороднейшего рода, именно из того, коему вверено попечение об алмазах.
За ним следует род тех, что приготовляют руду в государстве короля руды,
потом цветочники, которые уже по одному тому не столь благородны, что
подвластны сильфам. Но самые худородные и ничтожные - это овощные гномы, и
обманщик Кордуаншпиц не только сам из таких гномов, но он даже у них
королем, и зовут его Даукус Карота!
Фрейлейн Аннхен вовсе не упала в обморок и даже нимало не испугалась,
но приветливо улыбнулась горько сетующему отцу; благосклонный читатель уже
знает почему! Но когда, чрезвычайно изумленный тем, господин Дапсуль фон
Цабельтау все неотступнее стал упрашивать фрейлейн Аннхен ради самого неба
провидеть жребий свой и ужаснуться, то фрейлейн Аннхен решила, что она не
вправе дольше хранить вверенную ей тайну. Она рассказала господину Дапсулю
фон Цабельтау, что так называемый господин барон фон Кордуаншпиц сам давно
уже открыл ей свое настоящее королевское достоинство и с той поры сделался
ей так любезен, что она и думать не хочет о другом муже. Она тут же
описала все диковинные красоты овощной страны, куда ввел ее король Даукус
Карота Первый, и не забыла воздать должную хвалу необычайной
привлекательности обитателей этого обширного государства.
Господин Дапсуль фон Цабельтау не раз всплеснул руками и горестно
плакал, слыша о коварстве короля гномов, который употребил искуснейшие и
даже опасные для него самого средства, дабы завлечь злосчастную Анну в
мрачное демоническое царство.
- Как ни прекрасен, - начал пояснять господин Дапсуль фон Цабельтау
внимательно слушающей дочери, - как ни прекрасен, как ни благодетелен союз
стихийного духа с человеческим началом, славным примером чему служит брак
гнома Тсильменеха с Магдаленой де ла Круа, по какой причине предательский
Даукус Карота и объявляет себя отпрыском их рода, однако ж совсем иначе
обстоит дело с королями и князьями различных племен подобных духов. Если
короли саламандр только гневливы, короли сильфов только надменны, королевы
ундин только весьма влюбчивы и ревнивы, то короли гномов коварны, злобны и
жестоки: только затем, чтобы отомстить детям земли, похищающим у них
вассалов, они стараются заманить к себе одного из них, который потом
теряет свой человеческий облик и становится столь же уродливым, как гномы,
и принужден удалиться в глубь земли и уже никогда больше не выходить на
поверхность.
Фрейлейн Аннхен, казалось, была совсем не расположена верить всему
предосудительному, что приписывал господин Дапсуль фон Цабельтау ее милому
Даукусу, напротив, она снова принялась рассказывать о чудесах прелестной
овощной страны, где она вскоре станет повелительницею.
- Ослепленное, - воскликнул в гневе господин Дапсуль фон Цабельтау, -
ослепленное, безрассудное дитя! Ужели ты считаешь отца своего настолько
несведущим в кабалистической мудрости, что сомневаешься, когда он говорит,
что все представленное твоему взору презренным Даукусом Каротой не что
иное, как ложь и наваждение? Однако ты не веришь мне, и дабы спасти тебя,
единственное дитя мое, я должен убедить себя, но для того я принужден буду
прибегнуть к средствам самым отчаянным! Следуй за мной!
Во второй раз должна была фрейлейн Аннхен подняться вместе с отцом на
астрономическую башню. Господин Дапсуль фон Цабельтау достал из большого
ларца множество желтых, красных, белых и зеленых лент и со странными
церемониями обвил ими фрейлейн Аннхен с ног до головы. С самим собою он
проделал то же самое, и вот фрейлейн Аннхен и господин Дапсуль фон
Цабельтау осторожно подкрались к шелковому дворцу короля Даукуса Кароты
Первого. По приказанию отца фрейлейн Аннхен распорола шов взятыми с собою
маленькими ножницами и заглянула в щелку.
Боже правый! Что же увидела она вместо прекрасного огорода, морковной
гвардии, фрейлин кудрявой капусты, лавандовых пажей, салатных принцев и
всего того, что показалось ей столь чудесным и великолепным? Она заглянула
в болотную топь, полную бесцветной, отвратительной тины. И в этой тине
копошились и извивались уродливые жители земных недр. Жирные дождевые
черви медленно сплетались друг с другом, в то время как похожие на жуков
животные тяжело ползали, вытягивая короткие ножки; на спине у них сидели
большие луковицы с уродливыми человеческими лицами, скалили зубы и косили
мутные желтые глаза, стараясь запустить друг другу в длинные кривые носы
когти, росшие у них возле самых ушей, и столкнуть в тину, меж тем как
тощие, голые улитки, высовывая из болотной топи свои длинные рога,
копошились друг на друге с отвратительной вялостью. При этом омерзительном
зрелище фрейлейн Аннхен от ужаса едва не упала замертво. Закрыв лицо
руками, она опрометью бросилась прочь.
- Теперь ты видишь, как позорно обманул тебя гнусный Даукус Карота,
который показал тебе столь непрочное великолепие! О, вассалам своим он
велел одеваться в праздничное платье, а гвардейцам - в мундиры, чтобы
увлечь тебя ослепительной пышностью, а теперь ты воочию видела без
парадного убранства страну, повелительницей которой хочешь сделаться; став
супругой ужасного Даукуса Кароты, ты принуждена будешь навсегда остаться в
подземном царстве и никогда не возвратишься на поверхность земли. И
когда... Ах! Ах! Что довелось увидеть мне, несчастнейшему из отцов!
Господин Дапсуль фон Цабельтау внезапно так разволновался, что фрейлейн
Аннхен почувствовала, что в тот самый миг случилось новое несчастье. Она
робко спросила, отчего ее папочка так сокрушается, но он, задыхаясь от
рыданий, мог только пролепетать:
- О-о-о - дочь - ммо-я - наа-кко-го - же - ты - по-хо-о-о-о-жа?
Фрейлейн Аннхен бросилась в комнату, посмотрелась в зеркало и отпрянула
в смертельном испуге.
На то у нее была причина, и вот какая: едва только господин Дапсуль фон
Цабельтау захотел остеречь невесту короля Даукуса Кароты Первого, что ей
грозит опасность постепенно утратить свой облик и свой стан и мало-помалу
принять вид, приличествующий королеве гномов, он вдруг приметил ужасную
перемену. Голова Аннхен раздалась во все стороны, а кожа стала шафрановой,
так что она порядком подурнела. И хотя фрейлейн Аннхен была не особенно
тщеславна, все же у нее достало женского самолюбия уразуметь, что
сделаться безобразной - это самое величайшее и ужаснейшее несчастье, какое
только может приключиться. Как часто мечтала она о таком великолепии,
когда, став королевой, с короной на голове, в атласном платье, убранная
алмазными ожерельями, золотыми цепями и кольцами, в воскресенье поедет со
своим венценосным супругом в церковь в карете, заложенной восьмеркой
лошадей, и приведет в удивление всех кумушек, не исключая и жены учителя,
внушая уважение к себе даже заносчивым помещикам того деревенского
прихода, к которому принадлежал Дапсульхейм; а как часто предавалась она
подобным необыкновенным мечтам! Фрейлейн Аннхен залилась слезами.
- Анна, дочь моя Анна, подымись ко мне скорей наверх! - прокричал
господин Дапсуль фон Цабельтау в слуховую трубу.
Фрейлейн Аннхен застала отца одетым наподобие рудокопа. Он заговорил с
достоинством:
- Чем сильнее нужда, тем ближе помощь. Даукус Карота, как я только что
разузнал, ни сегодня, ни завтра до самого обеда не выйдет из дворца. Он
созвал принцев своего дома, министров и других вельмож государства, чтобы
держать совет о белой капусте нынешнего года. Совет весьма важный и, быть
может, продлится так долго, что мы нынче останемся совсем без белой
капусты. Это время, пока Даукус Карота, углубленный в государственные
дела, не сможет помешать мне, я хочу употребить на то, чтобы изготовить
оружие, коим, быть может, удастся одолеть и победить презренного гнома,
так что он обратится в бегство и возвратит тебе свободу. Покамест я здесь
работаю, ты, не сводя глаз, смотри в подзорную трубу на шатер и тотчас
скажи мне, когда кто-нибудь выглянет, а тем паче выйдет оттуда.
Фрейлейн Аннхен поступила как ей было велено, но шатер не раскрывался;
однако, невзирая на то что господин Дапсуль фон Цабельтау в нескольких
шагах от нее сильно стучал молотком по металлическим доскам, до нее
нередко доносились дикие смешанные крики, которые исходили как будто из
шатра, а потом шумные рукоплескания, впрочем, скорее похожие на пощечины.
Она сообщила о том господину Дапсулю фон Цабельтау, который остался этим
весьма доволен и сказал: "Чем сильнее они повздорят между собой внутри
шатра, тем труднее им заметить, что тут куется им на погибель".
Фрейлейн Аннхен немало изумилась, увидев, что господин Дапсуль фон
Цабельтау выковал из меди несколько премилых кухонных кастрюль и такие же
сковороды; будучи знатоком, она убедилась, что посуда весьма прочная и что
папаша как надлежало выполнил долг, возлагаемый законом на медников, и
спросила, нельзя ли ей снести на кухню и употребить в дело такую славную
посуду? Тут господин Дапсуль фон Цабельтау таинственно улыбнулся и сказал
только:
- В свое время, в свое время, дочь моя Анна; сойди теперь вниз,
любезное дитя, и спокойно ожидай того, что завтра случится в нашем доме.
Господин Дапсуль фон Цабельтау улыбнулся, и это внушило несчастной
фрейлейн Аннхен доверие к нему и надежду.
На другой день, когда приспело время обедать, господин Дапсуль фон
Цабельтау спустился вниз с кастрюлями и сковородами, вошел в кухню и велел
фрейлейн Аннхен и служанке удалиться, ибо он сам вознамерился приготовить
сегодня обед. Он упрашивал фрейлейн Аннхен, чтобы она как можно любезнее и
приветливее обходилась с Кордуаншпицем, который, наверное, скоро прибудет.
Кордуаншпиц, или, вернее, король Даукус Карота Первый, действительно
скоро явился, и если прежде он вел себя как влюбленный, то теперь просто
таял от восторга и блаженства. К ужасу своему, фрейлейн Аннхен заметила,
что так уменьшилась в росте, что Даукус без труда прыгал к ней на колени,
ласкал и целовал ее, и несчастной приходилось терпеть, несмотря на
глубокое отвращение к маленькому мерзкому уродцу.
Наконец господин Дапсуль фон Цабельтау вошел и комнату и сказал:
- О мой превосходнейший Порфирио фон Океродастос, не угодно ли вам
пройти со мной и дочерью моею на кухню и заглянуть, как хорошо и домовито
устроила все там ваша будущая супруга?
Никогда еще фрейлейн Аннхен не замечала у отца столь коварного и
злорадного вида, с каким он схватил маленького Даукуса за руку и почти
силою вытащил его из комнаты на кухню. По знаку, данному oтцoм, фрейлейн
Аннхен последовала за ними.
У фрейлейн Аннхен сильно забилось сердце, когда она увидела чудесно
потрескивающие дрова, раскаленные угли и красивые медные кастрюли и
сковороды на очаге. Едва только господин Дапсуль фон Цабельтау подвел
Кордуаншпица к самому очагу, как в кастрюлях и сковородах все зашипело и
закипело, и, все усиливаясь, это шипение и кипение перешло наконец в
робкое повизгивание и стоны. И вдруг из одной кастрюли послышался вопль:
- О Даукус Карота, о мой король, спаси верных своих подданных, спаси
нас, бедных морковок! Изрезанные, брошенные в презренную воду, напитанные,
чтобы сильнее мучиться, маслом и солью, изнываем мы в невыразимых муках,
которые разделяет с нами благородная юная петрушка!
Со сковороды тоже раздались жалобы:
- О Даукус Карота, о мой король, спаси верных своих подданных, спаси
нас, бедных морковок! Мы горим в аду, нам дали так мало воды, что ужасная
жажда понуждает нас пить кровь наших сердец!
Из другой кастрюли донеслось повизгивание:
- О Даукус Карота, о мой король, спаси верных своих подданных, спаси
нас, бедных морковок! Выпотрошил нас жестокий повар, рассек нашу
сердцевину и начинил множеством чужеродных веществ - яйцами, сливками и
маслом, так что помутились наши чувства и разум, и мы уж сами себя не
понимаем.
И тут смешались крики и вопли изо всех кастрюль и сковород:
- О Даукус Карота, могучий король, спаси, о спаси нас, своих верных
вассалов, спаси нас, бедных морковок!
Тут Кордуаншпиц пронзительно закричал:
- Адские, безумные выдумки!
Прыгнул с присущей ему ловкостью на очаг, заглянул в одну кастрюлю и
неожиданно свалился туда. Господин Дапсуль фон Цабельтау стремительно
подскочил и, радостно воскликнув: "Попался!" - хотел было прикрыть
кастрюлю крышкою, но с быстротой спиральной пружины Кордуаншпиц вылетел из
кастрюли и залепил господину Дапсулю фон Цабельтау несколько увесистых
затрещин, крича во всеуслышание:
- Глупый, самонадеянный кабалист, тебе придется за это поплатиться! А
ну, ребята, вылезайте-ка, вылезайте все разом!
И тут из всех кастрюль и со всех сковородок словно посыпалась дикая
орда, и сотни маленьких уродцев, величиною с палец, кинулись со всех
сторон на господина Дапсуля фон Цабельтау, повалили его навзничь в большое
блюдо, заправили его, облив наваром из всех посудин и посыпав рублеными
яйцами, мускатным цветом и тертыми сухарями, после чего Даукус Карота
выпрыгнул в окно, и его подданные последовали за ним.
Фрейлейн Аннхен в ужасе упала возле блюда, на котором распластался ее
бедный приправленный папаша: она сочла его мертвым, ибо он не подавал
никаких признаков жизни. Она стала сетовать:
- Ах, бедный мой отец, вот теперь ты умер и ничто не спасет меня от
адского Даукуса!
Но тут господин Дапсуль фон Цабельтау открыл глаза, с юношеской силой
выскочил из блюда и прокричал столь зычным голосом, какого фрейлейн Аннхен
у него никогда еще не слыхивала:
- Ого, проклятущий Даукус Карота, силы мои еще не истощились! Ты скоро
узнаешь, на что способен глупый, самонадеянный кабалист!
Фрейлейн Аннхен пришлось наскоро счистить с него метелкой рубленые
яйца, мускатный цвет и тертые сухари. Тогда он взял медную кастрюлю, надел
ее, словно шлем, на голову, левой рукой схватил сковороду, а правой -
большой железный уполовник и, вооружившись таким образом, выскочил из
кухни во двор. Девица Аннхен видела, как господин Дапсуль фон Цабельтау
бежал со всех ног к шатру Кордуаншпица, а меж тем не трогался с места. И
тут она лишилась чувств.
Когда она пришла в себя, господин Дапсуль фон Цабельтау исчез, и она
страшно перепугалась, когда он но воротился ни вечером, ни ночью, ни даже
на следующее утро. Она догадывалась о прискорбном исходе его нового
предприятия.
Нет комментариев. Оставить комментарий: |
|
|