РАЗДЕЛ V. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРИОДА ИМПЕРИИ
ГЛАВА II. СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК РИМСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
8. Плиний Младший
После убийства Домициана (96 г.) императором был провозглашен старый
сенатор Нерва, власть которого в 98 г. унаследовал Траян. Согласие между
императорской властью и сенатом, нарушенное в предыдущее правление,
было надолго восстановлено. Аристократия почувствовала себя свободнее.
«Теперь наконец мы оживаем», — пишет Тацит. Низкопоклоннический тон
в литературе уже не находит поощрения, и это отразилось, как мы видели,
на судьбе Марциала. Появляются новые литературные деятели из тех кругов,
которые при Домициане вынуждены были молчать.
С литературной жизнью времени Нервы и Траяна нас знакомят письма Плиния
Младшего (Гая Плиния Цецилия Секунда).
Цецилий Секунд (61/62 — около 114), племянник Плиния, автора «Естественной
истории» (стр. 427), погибшего во время извержения Везувия в 79 г.,
был усыновлен дядей по завещанию и носил с тех пор его имя; он достиг
известности как судебный оратор, прошел через всю лестницу римских государственных
должностей вплоть до консулата, а в последние годы жизни был императорским
наместником провинции Вифинии (около 111 — 113 гг.).
Свои речи Плиний обрабатывал и издавал. Сохранилась только одна из
них, «Панегирик императору Траяну», — произнесенный Плинием при его
вступлении в обязанности консула (100 г.) и затем значительно расширенный
для книжного издания. Эта довольно типичная «царская речь» (стр. 230),
выдержанная в напыщенно-торжественном стиле, служила образцом для многочисленных
позднейших «панегириков» римским императорам. В вопросах стиля Плиний
признает себя «поклонником древних», в частности Цицерона, но сам добавляет,
что «не презирает новых».
Важнейший памятник литературной деятельности Плиния — его письма.
Это не простые частные письма, предназначенные для своих адресатов,
а небольшие, изящно составленные литературные послания в прозе, составлявшиеся
в расчете на публикацию. Характер этих писем легко уясняется при сравнении
с письмами Цицерона. Цицерон пишет действительные письма, в которых
сообщает своим корреспондентам самые разнообразные новости: к этим же
темам он возвращается в дальнейших письмах по мере развертывания событий.
Не так у Плиния: его письмо обычно посвящено одной законченной теме,
и она редко служит предметом последующих писем. Художественное письмо
становится таким же орудием литературной фиксации единичного жизненного
факта или душевного настроения в некий определенный момент, каким в
поэзии были эпиграммы, «сильвы» или оды и послания Горация. Расположены
письма тоже не хронологически, а как стихотворения в античных сборниках
— по принципу вариации содержания и тона.
Содержание разнообразно. Плиний рассказывает о своих сенатских и судебных
выступлениях, откликается на литературные и бытовые события дня, дает
характеристики скончавшихся писателей и государственных деятелей, описывает
виллы, природу, обращается с поздравлениями, с выражениями благодарности
или соболезнования. Большой известностью пользуются два письма к историку
Тациту, в которых Плиний, по просьбе Тацита, описывает гибель своего
дяди и извержение Везувия.
К девяти книгам, из которых состоит собрание писем Плиния, была впоследствии
присоединена, в качестве десятой книги, опубликованная независимо от
основного собрания переписка Плиния с императором Траяном. Это — действительные
письма, запросы Плиния по делам управления провинцией Вифинией и ответные
указания императора. Они представляют большую ценность для историка;
особенно интересно письмо, в котором Плиний запрашивает, какой линии
ему надлежит держаться в отношении христиан.
Письма дают ясное представление о благодушном, но самодовольном и
тщеславном авторе. Основная цель их — самоизображение. Плиний должен
предстать перед потомством как благородный человек, гуманный рабовладелец,
филантроп, преданный друг и отличный семьянин, как выдающийся литератор.
Подобно многим деятелям времен империи Плиний не ожидает славы в веках
от своей гражданской деятельности («она зависит не от нас», — говорит
сам Плиний), но рассчитывает на литературное бессмертие. С этой целью
он издает речи, письма, даже легкомысленные стишки, которые он считает
составленными в стиле Катулла. Литературные темы занимают большое место
и в письмах.
Круг литературных знакомств Плиния очень велик. «Вряд ли есть любитель
литературных занятий, который не был бы моим другом», — уверяет он.
Он называет большое число историков, ораторов, поэтов, но почти никто
из них не оставил действительного следа в литературе. Это — дилетанты,
«любители литературных занятий». Безвестные поэты, «друзья» Плиния,
пишут по-латыни и по-гречески, подражая кому-либо из старых авторов.
Потомок рода Проперциев сочиняет элегии в стиле знаменитого предка и
лирические стихотворения в стиле Горация; другие избирают образцами
неотериков, Катулла и Кальва, пробуют силы в эпосе, мифологическом и
историческом, составляют пьесы в духе Менандра и даже древнеаттической
комедии; некий римлянин пишет греческие эпиграммы будто бы не хуже Каллимаха
и мимиамбы не хуже Герода и, умея блистать в обоих жанрах, тем самым
«превосходит» каждого из упомянутых греческих авторов. Писатели исполняют
свои произведения в узком кругу и на публичных рецитациях, друг друга
критикуют и исправляют. Плиний принимает горячее участие в этой эпигонской
суетне и восхищается талантами современников. Любитель декламаций и
публичных чтений, он охотно слушает других и заставляет слушать себя.
Стиль оценивается в этом кругу выше, чем содержание, декламация — выше,
чем действительное ораторское выступление. Глубоких культурных интересов
здесь не видно.
|
