РАЗДЕЛ III.
ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ И РИМСКИЙ ПЕРИОДЫ
ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ГЛАВА V.
ГРЕЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРИОДА РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
3. Плутарх
К числу любителей старины, не связывавших себя, однако, слишком тесно
с аттикизмом, принадлежал и один из известнейших греческих писателей
римского периода Плутарх (родился около 46 г. н. э., умер после 120
г.). Уроженец маленькой Херонеи в Беотии, Плутарх принадлежал к греческой
провинциальной знати. Он получил философское образование в Афинах, неоднократно
посещал Рим, где у него завязались дружеские отношения с многими представителями
официального мира, но всегда предпочитал жизнь в родном. городе и старался
оставаться местным деятелем. Любитель чтения и домосед, он работал в
узком кругу друзей и учеников, которые образовали вокруг него небольшую
академию, просуществовавшую не менее ста лет после смерти своего основателя.
Деятельность Плутарха была отмечена многочисленными знаками внимания
со стороны как сограждан, так и властителей империи.
Римские связи и романофильские политические убеждения снискали ему
благорасположение императоров Траяна и Адриана, высокое звание консуляра
и на склоне лет пост прокуратора провинции Ахайи; граждане избирали
его на местные должности, а около 95 г. он был принят в коллегию дельфийских
жрецов. Дельфийцы и херонейцы совместно поставили Плутарху памятник,
надпись которого была найдена при раскопках в Дельфах, а в Херонейской
церкви поныне показывают мраморное «кресло Плутарха».
Уже эта политическая и жреческая карьера свидетельствует о том, что
в лице Плутарха мы имеем лояльного гражданина империи, человека умеренных
и консервативных взглядов, и таким он действительно предстает перед
нами в своих произведениях. Проводя жизнь в провинциальном уединении,
в чтении книг и собирании материалов, он находится вне сферы модных
литературных течений и во многом примыкает к прежней, эллинистической
манере изложения.
Античный список сочинений Плутарха содержит 227 названий, из которых
сохранилось свыше 150 (в том числе и несколько неподлинных). Это огромное
литературное наследие принято разделять. на две категории: 1) «моральные»
трактаты (Moralia) и 2) биографии.
Термин «Moralia» не точен. Плутарх пишет на всевозможные темы — о
религии и философии, педагогике и политике, о гигиене и психологии животных,
о музыке и литературе. Некоторые трактаты представляют собой простую
сводку любопытного культурно-исторического материала. Преобладает все
же этическая тематика (например: о любопытстве, о болтливости, о ложном
стыде, о братской любви, о любви к детям, супружеские наставления и
т. п.). Не представляя собой сколько-нибудь оригинального творчества,
эти философские трактаты являются плодом огромной начитанности в разных
областях; философская продукция прошлых веков широко использована и
в пересказах и в прямых цитатах. Хотя Плутарх формально причисляет себя
к школе Платона, он в действительности эклектик, интересующийся к тому
же не столько теоретическими вопросами философии, сколько религией и
моралью. Религиозные взгляды Плутарха заключают в себе уже все существенные
черты поздне-античного миросозерцания: здесь и единый справедливый бог»
и бессмертие души, и провидение, и иерархия добрых и злых демонов, посредников
между божеством и людьми; в эту систему божественных сил разных рангов
входят боги греческой народной религии, равно как и восточные божества.
Плутарх старается обновить веру в оракулы, в частности в оракул дельфийского
бога, жрецом которого он сам являлся. Религиозность Плутарха давала
основание древне-христианским писателям считать его «полухристианином»,
а Маркс иронически причисляет Плутарха к «отцам церкви».[1] Гуманно-филантропический
характер имеет этика Плутарха, но она целиком заимствована у более ранних
философов, включая даже ненавистных «атеистов» эпикурейцев, и приправлена
личным благодушием автора, избегающего всяких крайностей и готового
отыскать хорошую сторону даже в самых отвратительных явлениях. С примирительной
эклектикой миросозерцания вполне гармонирует и характер изложения. Оно
отличается таким же благодушием Плутарх несколько многоречив, избегает
заострения трудных вопросов, но всегда занимателен. Рассуждения пересыпаны
анекдотами, историческими примерами, цитатами из поэтов, меткими наблюдениями.
Реторическая манера изложения остается Плутарху чуждой. В этом отношении
он продолжает традиции эллинистической философской прозы, которым следует
также и в художественном оформлении своих трактатов, применяя формы
диалога, диатрибы или послания.
Трактуя вопросы литературы, Плутарх подходит к ним как моралист. Поэзия
представляется ему как бы преддверием к философии, поучением в доступной,
украшенной вымыслом форме (трактат «Как молодому человеку читать поэтов»).
Для эстетических взглядов Плутарха характерно «Сравнение Аристофана
с Менандром». Плутарх отдает решительное предпочтение беззлобной комедии
Менандра, в которой добродетель всегда торжествует, перед беспощадной
насмешкой Аристофана.
Значение Плутарха для Нового времени основано не столько на «моральных»
трактатах, сколько на биографиях. «Параллельные жизнеописания» представляют
собой серию парных биографий, причем всякий раз рядом поставлены греческий
и римский исторический деятель. Заключительной частью такой биографии
служит во многих случаях «сравнение», в котором сопоставляются оба деятеля.
Кроме того, есть несколько отдельных биографий, принадлежащих, по-видимому,
более раннему периоду литературной деятельности автора. Самая идея сравнительных
жизнеописаний, в которых римские деятели приравнены к греческим, свидетельствует
о сильном романофильском уклоне такого поклонника греческой старины,
как Плутарх. Подбор исторических фигур для сопоставления в иных случаях
сам собой напрашивается (например Александр Македонский и Юлий Цезарь,
Демосфен и Цицерон), но очень часто оказывается искусственным. Это не
отразилось, однако, на самих биографиях, так как каждая из них составляет
самостоятельное целое, и «сравнение» является лишь привеском. До нас
дошли 23 пары, т. е. 46 биографий; эллинистические монархи и римские
императоры в эту серию не вошли (в числе непарных биографий имеются
и жизнеописания императоров).
Плутарх является для нас крупнейшим представителем биографического
жанра в греческой литературе, но самый жанр гораздо древнее: он восходит к IV в. (стр. 180) и усиленно разрабатывался
в эллинистическое время. Жанр этот имеет свои особенности, отличные
от наших современных требований к биографии и связанные с античным пониманием
индивидуальной личности.
Личность, прежде всего, понималась статически, как некий законченный
в себе «характер». Теоретически признавая, что характер формируется
с помощью воспитания или самовоспитания, и ставя себе соответствующие
задачи в педагогической практике, античность все же никогда не изображает
процесса становления личности. Античный биограф не интересуется детством
и юношеством героя, как этапами внутренней истории; все внимание обращено
на период «расцвета», когда «характер» предстает уже в оформленном виде.
Лишь в рассматриваемый нами период появляются первые зародыши более
динамического понимания внутренней жизни индивида, но это только зародыши,
и встречаются они преимущественно в автобиографических признаниях («К
самому себе» императора Марка Аврелия, впоследствии «Исповедь» христианского
писателя Августина). Личность, трактуемая независимо от своего становления,
оказывается вне связи также и с формирующими ее социальными силами,
с исторической обстановкой.
Помимо реторического «энкомия», прославления деяний какого-либо лица
и его нравственных качеств, введенного в литературу Исократом (стр.
180), в античности выработалось два основных вида биографии. Первый
— ученая биография справочно-антикварного типа, перечень важнейших событий
и дат из жизни описываемого лица, преследующий не столько художественные,
сколько ученые цели. Второй вид — биография-характеристика, воссоздающая
образ деятеля. Для биографии этого типа внешние события интересны лишь
постольку, поскольку они освещают «характер» (в его только что рассмотренном
понимании). В специфической установке на факты, характеризующие личность,
древние видели отличие биографии от истории. Так понимает свою задачу
и Плутарх.
Во вступлении к биографиям Александра Македонского и Юлия Цезаря он
предупреждает читателя, что многие значительные исторические события
будут либо кратко изложены, либо вовсе опущены: «Мы пишем жизнеописания,
а не историю; замечательные деяния далеко не всегда являются обнаружением
доблести или порока. Незначительный поступок, словцо, шутка чаще лучше
выявляют характер, чем кровопролитнейшие сражения, великие битвы и осады
городов. Как живописцы, не заботясь об остальных частях, стараются схватить
сходство в лице и в глазах, в чертах, в которых выражается характер,
так да будет позволено и нам глубже проникнуть в проявления души и с
их помощью очертить облик жизни обоих [т. е. Александра и Цезаря], а
описание великих деяний и битв предоставим другим».
Создание целостного и выпуклого облика с помощью мозаики мелких штрихов,
«проявлений души», — таков художественный метод античной биографии.
Этот метод, созданный еще в эпоху эллинизма, Плутарх применил с большим
успехом и в широких масштабах. В погоне за интересующими его деталями
он не брезгает анекдотом, даже сплетней, но дает занимательный и наглядный
рассказ, порою достигающий подлинного драматизма. Шекспир создавал «Юлия
Цезаря» и «Антония и Клеопатру» по канве соответствующих биографий Плутарха, и ему очень мало пришлось изменить в драматической
группировке фактов источника. В какой мере этот драматизм является художественным
достижением самого Плутарха, — не перешел ли он к нему по наследству
от историков, трудами которых он пользовался, — один из тех вопросов,
на которые чрезвычайно трудно дать ответ, поскольку предшественники
Плутарха для нас утеряны.
Вместе с тем Плутарх и в «Жизнеописаниях» остается моралистом. Повествование
нередко прерывается морализирующим размышлением. Биографии в большинстве
случаев имеют назидательную цель — показать достойные образцы поведения,
и автор нередко сознательно идеализирует своих героев. Он любит рисовать
высокие моральные качества древних государственных людей, строгую добродетель
и простоту нравов, свободолюбие, героизм, преданность родине.
Однако Плутарх не ограничивается галереей добродетельных героев. Одна
из самых сильных книг его серии — парная биография Деметрия Полиоркета
и Марка Антония, которой предпослано замечание, что «великим натурам
бывают присущи не только великие доблести, но и великие пороки».
Моралист и мастер художественной характеристики, Плутарх не стремился
быть историком. Как историк он и не стоит на высоте античной науки ни
в смысле критического отношения к источникам, ни в понимании хода исторических
событий.
Немногие греческие писатели пользовались в позднейшее время такой
популярностью, как Плутарх. Византийцы ценили его за богатство эрудиции
и благочестивый образ мыслей, и благодаря этому сохранилось такое большое
количество его произведений. С конца XIV в. он стал известен в Западной
Европе. В XVI — XVIII вв. господствующее течение чувствовало себя ближе
к литературе римской эпохи, чем к классической Греции, и Плутарх был
в это время любимым греческим писателем. Как гуманный моралист, враждебный
аскетизму, Плутарх привлекал внимание гуманистов (Эразм, Рабле), вождей
реформации, философов (Монтень, Руссо). Особенный интерес вызывали,
однако, биографии. Шекспир («Кориолан», «Юлий Цезарь», «Антоний и Клеопатра»),
Корнель, Расии заимствуют из них сюжеты своих драм, в XVII в. создаются
многочисленные жизнеописания «знаменитых людей» по образцу Плутарха.
Деятели французской буржуазной революции, а у нас декабристы, увлекались
героями Плутарха, как воплощением республиканских добродетелей. Маркс
в «18 брюмера» говорит о том, что «в классически строгих преданиях римской
республики борцы за буржуазное общество нашли идеалы и искусственные
формы, иллюзии, необходимые им для того, чтобы скрыть от самих себя
буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое
воодушевление на высоте великой исторической трагедии».[2] Эти предания
они находили преимущественно у Плутарха (ср. также стр. 425).
[1] К. Маркс. Святой Макс. Соч, т. IV, 1933, стр. 121.
[2] Соч., т. VIII, 1931, стр. 324.
|
