РАЗДЕЛ III.
ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ И РИМСКИЙ ПЕРИОДЫ
ГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ГЛАВА V.
ГРЕЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРИОДА РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
2. Аттикизм
Архаическое течение в греческой культуре, укрепившееся с наступлением
римского владычества, получило непосредственное отражение ив литературе.
Его результатом было торжество аттикизма (стр. 231), ориентации на язык
и стиль аттической прозы. Аттикизм был реакцией против стилевых тенденций,
господствовавших в эллинистической литературе, возвращением к «классикам»,
или, как выражались сами греки, к «древним». «Подражание древним» было
литературным лозунгом движения. Аттикизм прежде всего знаменовал реформу
литературного языка. Из него были устранены те слова и обороты, которые
не встречались у признанных «каноническими» аттических прозаиков. Между
тем литературный язык аттической прозы V — IV вв. уже отличался от живого
«общего языка» эллинистического времени (стр. 198), с его значительной
примесью ионизмов и многочисленными новообразованиями. В этом отношении
аттикизм создавал пропасть между письменным языком, которому нужно было
учиться у аттических .авторов, и языком живой речи, омертвлял всю языковую
систему. Литература верхов окончательно рвала с народом. Победа аттикизма
запечатлелась на всей дальнейшей истории греческого языка. Дуализм письменной
аттической и живой речи, возникший в рассматриваемый нами период, прошел
через всю позднейшую античность, через средневековую письменность феодальной
Византии, даже через новогреческую литературу XIX в. и, сохранившись
до наших дней, продолжает служить тяжелой помехой для демократизации
народного образования в современной Греции.
Как уже было упомянуто, одним из последствий победы аттикизма являлась
также гибель памятников эллинистической литературы. Аттикистический
уклон поздне-античной школы отверг эту литературу главным образом по
языковым соображениям. Эллинистическая традиция держалась только в Египте,
что и дает нам возможность знакомиться с эллинистическими писателями
по папирусам римского времени.
В области литературного стиля аттикисты вели борьбу против «азианского»
красноречия (стр. 230 — 231) и свойственной ему перенапряженности средств
выражения, призывали к более строгой дисциплине слова. Попытка навязать
литературе непреложные стилевые нормы, исходившая от крайних сторонников
аттикизма, не имела успеха. Важнейшим документом движения являются для
нас многочисленные реторические трактаты Дионисия Галикарнасского, греческого
писателя, поселившегося в Риме в 30 г. до н. э. Дионисий не принадлежит
к числу центральных фигур в борьбе за аттикизм; он уже констатирует
совершившийся перелом и отмечает ту роль, которую сыграл в этом вопросе
вкус Рима. Хотя борьба велась главным образом по вопросам прозаического
стиля, она распространялась и на сферу поэзии. Здесь также заметна реакция
против господствовавшей в эллинистическое время александрийской школы.
В эпиграммах начала нашей эры нередко звучат насмешки над Каллимахом
и искусственным ученым стилем александрийцев; им противопоставляются
классики древней поэзии — Гомер и Архилох.
От полемики, возгоревшейся в I в. н. э. вокруг литературных и стилистических
теорий аттикизма, сохранился чрезвычайно любопытный памятник — анонимный
трактат «О возвышенном», ошибочно приписанный философу III в. Лонгину.
Трактат этот направлен против одноименного сочинения крайнего аттикиста
Цецилия, но .автор сам является поклонником классической литературы.
Он одинаково осуждает и напыщенность азианизма, и сухость аттикистов,
и холодную корректность александрийской поэзии. У классиков он ценит
не только формально-стилистическую сторону, но также величие мыслей
и силу чувства, и это является для него самым важным. Упадочность современной
литературы обусловлена отсутствием «возвышенных» дарований. В заключение
автор ставит вопрос, чем вызвана такая бедность талантами, и отвечает
на него в форме диалога с неким «философом». «Философ» ищет политического
объяснения: «справедливое рабство», установленное империей, отсутствие
демократической свободы калечит душу наподобие клетки для искусственного
выращивания карликов. С этой точкой зрения нам еще придется встретиться
в римской литературе I в., особенно в «Диалоге об ораторах» Тацита.
Автор трактата «О возвышенном» предпочитает «объяснение нравственного
порядка: жажда наживы и погоня за чувственными удовольствиями, охватившие
современников, приводят к духовному измельчанию.
|
