История русской литературы X — XVII вв. Учеб. под ред. Д. С. Лихачева

Глава 4. ЛИТЕРАТУРА КОНЦА XIV — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XV ВЕКА

Во второй половине XIV — первой половине XV в., при. преемниках Ивана Калиты, Москва все активнее выступает как центр, объединяющий княжества Северо-Восточной Руси. Уже в это время она начинает играть роль города, возглавляющего процесс образования Русского централизованного государства. Борьба Москвы за первенство с соперничающими областями происходила в обстановке непрерывных столкновений с внешними врагами — с Ордой и с великим княжеством Литовским. Наиболее ярко значение московской великокняжеской власти как единственно реальной силы, способной возглавить объединение разрозненных русских земель и дать организованный отпор Орде, проявилось в 70—80-х гг. XIV в.

С 1359 по 1389 г. московский великокняжеский стол занимал внук Ивана Калиты Дмитрий Иванович, при котором происходит политическое и экономическое усиление Москвы. Внутри Орды в это время обострились междоусобные распри, что вело к ее ослаблению и благоприятствовало борьбе Руси с монголо-татарским гнетом. Москва фактически перестала платить Орде дань.

Для восстановления пошатнувшегося господства Орды монголо-татары предпринимают решительные меры. Темник (военачальник) Мамай, захвативший в ходе междоусобиц власть в Орде, посылает в 1378 г. на Москву большое войско. В сражении на реке Воже силы великого князя московского разгромили врага. Это было первое серьезное поражение монголо-татар со времени установления ига. Через два года, в 1380 г., произошла грандиозная Куликовская битва. Под предводительством Мамая его полчища и отряды наемников двинулись на Московское княжество. Как и в сражении на Воже, русские вышли навстречу Мамаю. В союзе с Москвой против неприятеля выступили многие удельные княжества Северо-Восточной Руси. Сражение, окончившееся победой русских, произошло на Дону (отсюда прозвание Дмитрия Ивановича — Донской), на Куликовом поле.

Мамаево побоище продемонстрировало ведущую роль Московского княжества и великого князя московского в Северо-Восточной Руси, выявило военное превосходство объединенных сил русских княжеств над врагом. Куликовская битва имела огромное национально-патриотическое значение: она обусловила подъем национального самосознания, вселила уверенность в то, что русские могут свергнуть ненавистное монголо-татарское иго. В 1382 г., через два года после Куликовской битвы, на Москву совершил набег хан Тохтамыш. Москва была разгромлена, и выплата дани Орде возобновилась. Но ни Тохтамышево нашествие, ни последующие набеги монголо-татар не поколебали главенствующего значения Москвы и великого князя московского в политической жизни страны. Знаменательно, что, завещая великое княжество старшему сыну Василию, Дмитрий Иванович Донской действовал уже независимо от Золотой Орды.

В конце XIV — первой половине XV в., одновременно с объединением земель вокруг Москвы, в пределах самого Московского княжества, вследствие разделения территории между князьями-наследниками, возрастало количество уделов. Князья — владельцы уделов подчинялись великому князю. Великокняжеская власть стремилась превратить их в обязанных службой привилегированных вотчинников. Это привело к вспышке феодальной войны во второй четверти XV в., продолжавшейся почти 30 лет. В этой войне столкнулись реакционные силы удельнокняжеской и боярской оппозиции с растущей силой власти великого князя московского. Помимо удельных князей, в борьбе с Москвой приняли активное участие Тверское княжество и Новгородская боярская республика. Эта феодальная война носила тяжелый, жестокий характер, осложнялась не прекращающейся борьбой с Ордой. В конечном счете восторжествовали прогрессивные для данного исторического этапа силы: удельнокняжеская и боярская оппозиция потерпела поражение, а власть великого князя московского укрепилась.

Все наиболее важные исторические события эпохи нашли отражение в литературных памятниках этого времени.

В той или иной степени развитие человеческой культуры связано с усилением в ней и обогащением личностного начала. Смены исторических формаций знаменуют собой этапы освобождения человека. Человек в эпоху феодализма освобождается от власти рода, затем, в период Возрождения, — от власти корпорации и сословия, позднее он стремится освободить себя от угнетения класса. Этому соответствуют различные формы «открытия человека», ценности человеческой личности.

Древнерусская литература эпохи раннего феодализма была связана с освобождением человека из-под власти рода и племени. Становясь частью феодальной корпорации, человек осознает свое могущество. Герой литературных произведений этого периода — член феодальной корпорации, представитель своего сословия. Это князь, монах, епископ, боярин, и в качестве такового он изображается во всем своем величии, корпоративном достоинстве. Отсюда монументальный характер изображения человека.

Насколько в период раннего феодализма, в X-XI вв., ценилось достоинство человека как члена корпорации, дает представление «Русская Правда», где оскорбление рукоятью меча, мечом плашмя, удар рогом или чашей считались в несколько раз оскорбительнее, чем «синяя» или кровавая рана, так как выражали крайнее презрение к противнику [1].

Но вот в русской истории наступает период, когда человек начинает цениться независимо от своей принадлежности к средневековой корпорации. Происходит новое «открытие человека» — его внутренней жизни, его внутренних достоинств, его исторической значимости и т. д. На Западе это открытие совершилось с развитием товарно-денежных отношений. Деньги, закабаляя человека, в других отношениях освобождали его от власти корпорации. Деньги, в принципе, мог приобрести всякий, и они давали власть над окружающим. Деньги ломали корпоративные преграды и делали ненужным понятие корпоративной чести.

В России условия для освобождения личности из-под власти корпорации создавались, с одной стороны, экономическим ростом, развитием торговли, ремесел, что привело к возвышению «городов-коммун» — Новгорода и Пскова, а с другой стороны, тем, что в условиях постоянных военных тревог и тяжелых нравственных испытаний монголо-татарского ига все больше и больше ценились внутренние качества человека: его стойкость, преданность родине и князю, способность морально противостоять тем соблазнам возвышения, которые обильно предлагала чужеземная власть, пытавшаяся опереться на изменников. Княжеская власть выдвигает достойных по их качествам военачальников, способных администраторов и т. д., не считаясь с их происхождением и принадлежностью к корпорации. Как мы увидим в дальнейшем, летопись отмечает купцов-сурожан, стоявших за оборону Москвы при нашествии Тохтамыша, описывает подвиг простого ключаря Успенского собора во Владимире, не выдавшего врагам церковных сокровищ, все чаще отмечает активность населения, и в частности горожан, в жизни государства.

Вот почему в литературе, и особенно житийной, раскрывающей внутреннюю жизнь одного человека, все большее и большее внимание уделяется эмоциональной сфере, литература интересуется психологией человека, его душевным состоянием. Это приводит к экспрессивности стиля, к динамичности описаний.

В литературе развивается экспрессивно-эмоциональный стиль, а в идейной жизни все большее значение приобретает «безмолвие», уединенная молитва, совершаемая вне церкви, уход в пустыню — в скит. Это уединение личности, уход ее из общества также соответствовали в тех условиях духу развивающегося личностного начала.

Все эти явления не могут быть отождествлены с Возрождением, так как в духовной культуре Древней Руси религия доминировала вплоть до XVII в. В XIV-XV вв. еще далеко до секуляризации жизни и культуры; освобождение личности совершается на Руси в пределах религии. Это начальный период того процесса, который, развиваясь в благоприятных условиях, обычно переходит в Возрождение, это — Предвозрождение.

Внимание к внутренней жизни человека, демонстрировавшее текучесть происходящего, изменчивость всего сущего, было связано с пробуждением исторического сознания. История уже не представлялась только в формах простых смен событий. В сознании людей конца XIV-XV вв. сменялся самый характер эпохи, и в первую очередь это проявлялось в отношении к иноземному игу. Наступает пора идеализации эпохи независимости Руси. Мысль обращается к идее независимости, искусство — к произведениям домонгольской Руси, архитектура — к зданиям эпохи независимости, а литература — к произведениям XI-XIII вв.: к «Повести временных лет», к «Слову о законе и благодати» митрополита Илариона, к «Слову о полку Игореве» и пр.

Таким образом, для русского Предвозрождения Русь периода независимости, Русь домонгольская стала как бы «своей античностью».

Всей средневековой литературе было свойственно явление абстрагирования — генерализация описываемых явлений, стремление выявить в действительности общее вместо единичного, духовное вместо материального, внутренний, религиозный смысл каждого явления. Средневековый метод абстрагирования приобретает особое значение в эпоху русского Предвозрождения, определяет особенности изображения человеческой психологии. Д. С. Лихачев определил эту черту литературы русского Предвозрождения как «абстрактный психологизм». «В центре внимания писателей конца XIV — начала XV в. оказались отдельные психологические состояния человека, его чувства, эмоциональные отклики на события внешнего мира. Но эти чувства, отдельные состояния человеческой души не объединяются еще в характеры. Отдельные проявления психологии изображаются без всякой индивидуализации и не складываются в психологию. Связующее, объединяющее начало — характер человека — еще не открыто, индивидуальность человека по-прежнему ограничена прямолинейным отнесением ее в одну из двух категорий — добрых или злых, положительных или отрицательных» [2].

Предвозрожденческие явления в культурной жизни страны, пробудившиеся в начале — первой половине XIV в., с особой силой дали себя знать в конце столетия — первой половине XV в. Подъем национального самосознания после Куликовской битвы способствовал расцвету культуры, вызвал повышенный интерес к прошлому, пробудил стремление к возрождению национальных традиций, одновременно усилив культурное общение русских земель с другими государствами. Возобновляются традиционные связи Руси с Византией и южнославянскими странами.

Возродившееся в первой половине XIV в. монументальное каменное строительство к концу столетия приобретает широкий размах. Особого расцвета в конце XIV — первой половине XV в. достигает изобразительное искусство, где наиболее ярко проявились предвозрожденческие идеи. В конце XIV — самом начале XV в. на Руси работает замечательный художник средневековья Феофан Грек, в творчестве которого предвозрожденческие идеалы нашли блестящее воплощение. Феофаном Греком были расписаны церкви Новгорода, Москвы и других городов Северо-Восточной Руси. Фрески Феофана Грека и теперь поражают своим величием, динамичностью, значительностью и суровостью изображенных им персонажей.

В самом конце XIV — первой четверти XV в. протекало творчество великого русского художника Андрея Рублева. Его деятельность связана с Москвой и с близкими к Москве городами и монастырями. Андрей Рублев вместе с Феофаном Греком и старцем Прохором расписывал Благовещенский собор Московского кремля (1405 г.). Вместе с Даниилом Черным (своим неизменным другом) он создавал фрески и писал иконы в Успенском соборе во Владимире (1408 г.) и в Троицком соборе в Троице-Сергиевом монастыре (1424-1426 гг.). Ко времени работы Андрея Рублева в Троице-Сергиевом монастыре относится его знаменитая «Троица». Творчество Андрея Рублева отличается глубоким гуманизмом, человечностью.

«Живопись этой поры, — пишет Д. С. Лихачев, имея в виду главным образом фрески, — обогатилась новыми темами, ее сюжеты значительно усложнились, в них много повествовательности, события трактуются психологически, художники стремятся изобразить переживания действующих лиц, подчеркивают страдания, скорбь, тоску, страх или радость и экстатическое волнение. Священные сюжеты трактуются менее торжественно, интимнее, обыденнее» [3].

Общий подъем просвещения, пробуждение стремлений к рациональному объяснению явлений природы обусловили возникновение рационалистических движений в городах. В конце XIV в. в Новгороде появляется ересь стригольников. Стригольники отвергали церковную иерархию и церковные обряды, некоторые из них, по-видимому, не верили в учение о воскресении мертвых и божественную сущность Христа. В их выступлениях звучали социальные мотивы.

Культурный расцвет в конце XIV-XV в. способствовал расширению культурных связей русских земель с Византией и южнославянскими странами (Болгарией, Сербией). Русские монахи часто и подолгу бывали в монастырях Афона и Константинополя, ряд южнославянских и греческих деятелей переселялись на Русь. Среди лиц, сыгравших большую роль в русской литературе конца XIV — первой половины XV в., должны быть названы болгары Киприан и Григорий Цамблак, серб Пахомий Логофет. На Руси в рассматриваемый период появилось большое число южнославянских рукописей и переводов. Русская литература тесно взаимодействовала с литературой Византии и стран южного славянства.



	История русской литературы X — XVII вв. Под ред. Д. С. Лихачева Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов