ПЕНТАГРАММА ТРОЦКОГО — НОВЫЙ ЗНАК ДЛЯ РОССИИ

Пентаграмма, пятиконечная звезда — по воле Троцкого стала сначала знаком Красной Армии, а затем и главным символом нового советского государства. Это древний символ, связанный прежде всего с иудейством и иудейской религией (пентаграмма –– звезда Соломона, знак Соломонова Храма, «официальная эмблема Иерусалима в 300 — 150 гг. до н.»[1]). Это также один из символов всемирного масонства (храм Соломона — один из главных масонских символов, а легенда о строителе Соломонова храма Хираме — один самых распространенных сюжетов масонской мифологии). Некоторые отцы-основатели США были масонами, и поэтому пентаграмма стала одним из символов нового американского государства. Пентаграмма также знак революционной ереси катаров-альбигойцев, действовавших на юге Франции в 11-13 веке (разгромлены в результате Крестового похода и ожесточенных альбигойских войн). С каким из этих источников связана пентаграмма Троцкого? Другими словами, какую идейную и поведенческую традицию означает и продолжает этот небывалый для России (если не считать русского масонства) символ?

Как это ни странно покажется, но меньше всего пентаграмма Троцкого связана с ортодоксальным иудейством, несмотря на еврейское происхождение наркомвоенмора. Ведь большевистская, революционно-марксистская идеология интернационализма совершенно противоположна ортодоксальной иудейской вере. Основа иудаизма –– генотеизм: «своим» по вере мог быть только еврей. Если еврей отказывался от своей родовой веры, он сразу же терял свою национальную идентичность и превращался в изгоя своего племени. «Пролетарский» интернационализм предполагает прямо противоположное: «своим» для большевика мог стать человек любой национальности, лишь бы тот исповедывал такое же (как правило — марксистское) революционное вероучение, был низкого (предпочтительно — пролетарского) социального происхождения, а если это не так — революционер-неофит должен был порвать связи со своей семьей, далекой или враждебной его революционному делу.

В этом смысле Троцкий не еврей, а коммунист, член особой всемирной организации, цель деятельности которой заключалась в разрушении всех традиционных (классовых, эксплуататорских — в марксистской терминологии) обществ и установлении нового революционного мирового порядка. Точно так же по этой причине нельзя считать русским Ленина, Дзержинского — поляком, а Сталина — грузином.

При таких глобальных устремлениях Закон Моисея как основание иудео-христианской этики коммунисту Троцкому (как и всякому другому коммунисту) мог только мешать в его революционной практике. Это обстоятельство существенно отличает большевистскую революцию от других революционных движений. Так, например, Д. Мадзини, боровшийся в 19 веке за объединение и независимость Италии под лозунгом «Бог и народ» так же далек от Ленина, как революционный генерал Гарибальди далек от наркомвоенмора Троцкого. Некоторые евреи-сионисты (т. е. националисты, мечтавшие в начале 20 века о возрождении еврейского государства на земле Палестины) решительно предостерегали евреев от участия в русской революции. Однако мудрый совет не пошел впрок, и множество евреев-большевиков сгорели в огне ими же разожженного революционного костра. Если бы российские евреи были более увлечены не революционно-утопической (негативной), а национальной, сионистской (позитивной) идеей, судьба России, мира и самого еврейства в 20 веке сложились бы гораздо более благополучно.

В свою очередь отношение большевиков к евреям-традиционалистам нельзя назвать благожелательным. В 20-30 годы всякая культурная деятельность евреев на иврите (это национальный и культовый язык евреев, на котором написан Ветхий Завет) преследовалась новой властью. Иврит был объявлен «буржуазным» языком, закрывались синагоги[2]. В ответ еще во время гражданской войны евреи-традиционалисты в обращении Национального Совета евреев Сибири и Урала к адмиралу Колчаку заявляли буквально следующее: «Евреи, принимающие участие в большевистском движении и в разорении Государства, — это отбросы еврейского народа, и еврейский народ в целом отбрасывает с негодованием всякую ответственность, которую враги его пытаются возложить на него» (цит. по: История «белой» Сибири. Кемерово, 1995. — C. 57).

Зато получила поддержку деятельность евреев на идиш (это язык евреев Германии и Восточной Европы, образовавшийся на базе немецкого языка с примесью семитских и славянских элементов, т. е. вторичный, смешанный язык, или «жаргон», как его называли сами евреи, никак не связанный с национальными и религиозными корнями евреев[3]), конечно, с обязательным и обильным присутствием коммунистической идеологии. Разумеется, не иврит, а идиш мог только стать языком евреев Еврейской автономной области, образованной в 1934 году на Дальнем Востоке.

Большевики были противниками всякой национально-культурной традиции, не только русской, но и еврейской, а также противниками всех традиционных религий (включая иудаизм), которые они стремились заменить единственно верным учением — марксизмом-ленинизмом. Настоящий еврей-большевик –– это отщепенец, отказавшийся от веры и традиций своего народа, а значит, и от своего еврейства. Поэтому связь новой советской символики (пентаграмма) с ортодоксальным иудаизмом и иудейством можно считать несущественной.

Более значительной, но далеко не определяющей была связь пентаграммы Троцкого с масонством, –– если учесть революционный характер масонства, вражду масонов к традиционным монархиям (из масонских лож, как известно, вышли на Сенатскую площадь многие декабристы). Но в начале 20 века масонство в России было представлено в основном политическими противниками большевиков. Масоном был А. Керенский и большинство членов Временного правительства, а также многие представители революционных антимонархических партий и группировок, во время гражданской войны оказавшихся противниками большевиков. С масонством были связаны некоторые русские писатели, настроенные сначала антимонархически, а затем и антисоветски –– и поэтому эмигрировавшие (Д. Мережковский, З. Гиппиус, А. Амфитеатров, М. Осоргин и др.), некоторые деятели Помгола, репрессированные большевиками.

В числе масонов-большевиков называют имена И. Скворцова-Степанова и Г. Петровского[4], но эти единичные персоны не первого ряда красной элиты, конечно, не могли оказывать никакого существенного влияния на политику большевистской партии. Не был масоном и Троцкий, хотя хорошо знал масонскую идеологию и символику[5].

Масонство в России прошло сложный путь –– от преимущественно просветительской (с религиозно-мистическим уклоном) деятельности в 18 –– начале 19 века (кружок Н. Новикова, русские мистики –– розенкрейцеры, иллюминаты), постепенно революционизируясь (Радищев, декабристы[6]), к началу 20 века русское масонство приняло форму достаточно широкого и прежде всего политического либерально-западнического течения, выражавшего интересы и настроения крупной буржуазии, либеральной профессуры, высшего слоя земства, средней и высшей бюрократии и даже некоторой части придворных кругов[7]. До определенного момента большевики и масоны двигались в одном направлении, боролись против общего врага –– российской самодержавной монархии. Но после Февраля пути этих политических сил разошлись далеко, и совершенно различными оказались их революционные проекты.

Либералы-масоны Временного правительства пытались скопировать в России образцы западноевропейской демократии, оказавшиеся, однако, малопонятными и, конечно, невостребованными подавляющим большинством тогдашнего российского населения. Россия ведь не Запад. Властвующие либералы-западники плохо представляли себе страну, в которой они живут[8], и то, чего эта страна хочет от революции. Российский либерализм во время своего короткого правления обнаружил полную государственную неспособность справиться с исторической ситуацией, решить насущные проблемы страны, завоевать авторитет и поддержку широких групп населения. Крушение монархической власти привело к фактическому безвластию, разгулу хаоса и анархии. Политически гораздо более прагматичные и циничные большевики, организованные в небольшую, но сплоченную партию во главе с гениальным вождем, умевшие играть на вожделениях толпы, массы[9], — не могли этим не воспользоваться. Власть от Временного правительства падала прямо к ним в руки.

К августу 1917 года стала очевидной абсолютная государственная несостоятельность Временного правительства (то есть либерального западничества) в России. В такой ситуации неизбежно активизируется реакция — как «белая» (Корнилов), так и «красная» (большевики). Здесь очень многое зависело от лидера тогдашней российской «демократии» А. Керенского. Он мог опереться на Корнилова и патриотически настроенных русских офицеров, чтобы уничтожить большевизм и тем самым спасти российскую цивилизацию[10], т. е. сохранить и укрепить российскую государственность (пусть даже в форме «белой» диктатуры), достойно завершить войну (Россия была в шаге от победы), обуздать хаос и анархию, провести необходимые реформы. По-видимому, к такому варианту действий пытался склонить Керенского наиболее проницательный и дальновидный министр его правительства Б. Савинков. Однако розовый социалист и масон Керенский («Пьеро, болтун, порочный школьник, Провинциальный лицедей», — по слову З. Гиппиус) предпочел сыграть не на белом, а на красном поле. Корниловский «мятеж» был подавлен, офицеры-патриоты арестованы, а Троцкий, напротив, в середине сентября был выпущен из тюрьмы и даже избран председателем Петроградского Совета, который стал главным боевым центром большевиков и через несколько недель похоронил Временное правительство. Путь для красной, большевистской диктатуры был расчищен.

Масоны для большевиков были слишком буржуазными, слишком цивилизованными революционерами и незадачливыми идейно-политическими противниками и конкурентами в борьбе за власть[11]. Поэтому связь пентаграммы Троцкого с масонством представляется также малозначительной.

Разумеется, никак не связана советская пятиконечная звезда с американской демократией (пентаграмма — один из символов США –– имеет масонское происхождение), поскольку ничего общего с американской демократией революционный большевистский проект не имеет. После Второй мировой войны США станут главным геополитическим и идеологическим противником СССР. Так сказать, звезда против звезды.

На мой взгляд, корни большевистской идеологии и мироощущения уходят глубоко в средневековье, а пентаграмма Троцкого означает преемственность большевизма с революционной альбигойской ересью 11-13 вв.

Ересь катаров-альбигойцев (катар по греч. — чистый, Альби –– южнофранцузский город, по имени которого была названа ересь) является разновидностью манихейства, так как альбигойцы, как и манихеи, были дуалистами, разделявшими духовное и материальное как добро и зло. В сферу «зла» альбигойцы относили природу, государство, всю общепринятую тогда систему социальных отношений, католическую церковь. К последней катары относились с особенной ненавистью: убивали священников, разрушали храмы. «Особенно ненавистен был катарам крест, который они считали символом злого Бога»[12]. Погром русской православной церкви, как и принципиальный отказ от христианской цивилизации, большевики провели с истинно альбигойской яростью, заменив крест еретической катарской звездой-пентаграммой.

Средневековое альбигойство, как и российский большевизм, не обошлось без активного участия евреев-ренегатов. Катарская ересь была популярна среди потомков богатых еврейских купцов, работорговцев-рахдонитов, многие из которых переходили в католичество и становились дворянами-латифундистами Лангедока и Прованса. С еврейским происхождением альбигойцев, видимо, связано происхождение их символа — пятиконечной звезды-пентаграммы. Однако в большинстве случаев это обращение в чужую веру было лицемерным, поскольку на самом деле эти люди ненавидели католическую церковь и королевскую власть. В результате на юге Франции появилась особая деэтнизированная (обезнародившаяся) группа людей, которые, отказавшись от своей веры, переставали быть евреями, но, однако, не становились и французами. Поэтому их можно назвать в прямом смысле слова интер-националистами. В этой среде и зародилось негативное мироощущение и деструктивный поведенческий стереотип — альбигойство, с которым настоящим французам пришлось долго и ожесточенно бороться. Думаю, аналогия этого явления с большевизмом слишком очевидна, чтобы быть случайностью.

«Катары отрицали свободу воли. Обреченные на гибель дети зла никакими средствами не могли избегнуть своей гибели»[13]. Это очень важный аспект альбигойской доктрины предопределения, зародившейся еще в манихействе первых веков от Р. Х. Манихеи считали, что добрая или злая судьба человека, его спасение или обреченность к вечной погибели — предопределены от рождения. И никакие личные усилия не могут ничего изменить. Понятно, что такое представление совершенно чуждо христианству и перекликается отчасти с иудаизмом (евреи — единственный богоспасаемый народ, все остальные народы лишены этой благодати). Но один из самых авторитетных отцов древней церкви христианского Запада Блаженный Августин (354-430), в молодости прошедший через манихейство, не отказался от этой идеи, которой будет суждена долгая жизнь в западноевропейской истории.

Манихейско-альбигойская идея предопределения (предистинации) оказалась востребованной в эпоху великого раскола Европы, в эпоху Реформации –– и стала краеугольным камнем в протестантской доктрине Кальвина. А затем в несколько преображенном виде мы находим ее следы в марксистском учении о классовой борьбе как главном двигателе мировой истории.

Маркс считал, что судьба человека с неотвратимой необходимостью определяется его классовым (социальным) происхождением. Человек не может выйти за рамки своей социальной судьбы, правда, за исключением некоторых революционеров, вроде автора «Капитала», постигнувших эту историческую закономерность и поэтому действующих свободно. В своей революционно-мессианской утопии Маркс разделил все классы на «плохие» (те, кто эксплуатирует) и «хорошие» (те, кого эксплуатируют). Судьба «плохих» классов (рабовладельцев, феодалов, буржуазии) исторически предопределена к исчезновению. Абсолютное будущее, т. е. спасение, когда никаких классов, частной собственности и эксплуатации не будет, принадлежит пролетариату, которому нечего терять, кроме своих цепей, и потому — никого и ничего не жалко. Чем не творческое развитие манихейско-протестантской идеи предистинации?! Слышен здесь и искаженный отзвук иудаизма: только на место богоспасаемого еврейского народа Маркс поставил деэтнизированный (не имеющий отечества) пролетариат[14].

Попутно отметим удивительное типологическое сходство марксизма и гитлеризма[15]. На место «плохих» (эксплуататорских) классов Гитлер поставил «плохие» (неполноценные) расы, а место пролетариев, хозяев будущего, заняли другие хозяева — «арийцы». Одна теория породила социальный апартеид, другая — национальный, при схожем радикально-революционном негативизме по отношению к тем, кто «мешает» установлению будущей мировой гармонии. Для Маркса будущая гармония — мировой коммунизм, для Гитлера — тысячелетний арийский рейх. Но для достижения этого вожделенного будущего и большевики-марксисты и нацисты-гитлеровцы использовали массовый террор по социальному или национальному признаку, террор, принимающий форму геноцида.

Многие западные эксперты большевистский террор склонны связывать с якобы историческими традициями России, с ee национальным менталитетом, забывая, что идейное обоснование большевистского террора –– марксизм –– пришел в Россию с Запада, а самих большевиков в строго этнологическом смысле невозможно признать ни русскими, ни россиянами — так же, как средневековых нигилистов-альбигойцев нельзя считать французами.

Воплощение марксистско-большевистского проекта в России привело к искусственному упрощению этносоциальной системы. Пострадали не только «плохие» классы и сословия (некоторые –– дворяне, священники, купцы, предприниматели — фактически перестали существовать), но и целые народы, которые не вписывались в рамку будущей социальной «гармонии». Например, донских казаков, которых большевики хотели «расказачить», т. е. уничтожить как народ с оригинальным поведенческим стереотипом, за время гражданской войны по некоторым подсчетам погибло до 70%[16].

По-настоящему революционным установлением большевиков был не Декрет о мире (солдатская масса, деморализованная антивоенной большевистской пропагандой, и без этого декрета не хотела и не могла воевать) и не Декрет о земле (крестьяне и без разрешения большевиков самовольно захватывали чужую землю, грабя и поджигая помещичьи имения, по возможности убивая и самих помещиков), а Декларация прав и народов России, взорвавшая Российскую империю изнутри, после чего гражданская война стала принимать форму межэтнических столкновений. При этом, между прочим, весьма пострадали и российские евреи, которых за время гражданской войны погибло около 300 тыс. человек[17]. Причем особенно отличились в истреблении евреев петлюровцы — украинские национал-социалисты с ярко выраженной прозападной ориентацией[18] (Петлюра впоследствии выступил на стороне Польши в советско-польской войне 1920 года). Впрочем, случаи еврейских погромов были отмечены как на «белой», так и на «красной» стороне, не говоря уже о многочисленных бандах, действующих без всякой «политики» по чисто уголовным соображениям.

Современные историки отмечают, что после большевистской революции начался стремительный процесс «плебеизации» общества. Можно выразиться резче: не столько даже плебеизация, сколько «охлотизация» (от греч. охлос — толпа) России, т. е. превращение народа в толпу. Народ со своей национальной культурой (т. е. комплексом позитивных поведенческих стереотипов и традиций) большевикам был не только не нужен, но и опасен. Такой народ трудно обмануть, ограбить, навязать ему как новое вероучение утопическую марксистскую идеологию, непрерывно истреблять его, морить голодом, загонять в концлагеря, заставлять бесплатно или задешево работать, превращать в пушечное мясо в бессмысленных и кровопролитных революционных войнах. Другими словами, чтобы беспрепятственно растрачивать национально-природные ресурсы России на благо мировой революции и на другие утопические проекты, большевикам необходимо было превратить народ в толпу –– в деструктурированную, аморфную, но легко управляемую массу.

К сожалению для России, в этой деятельности большевики весьма преуспели. Все субэтническое, сословное, региональное, укладно-экономическое богатство и сложность России за несколько десятилетий целенаправленной деятельности было стерто в однообразную массу рабочекрестьян, находящихся в полурабской зависимости от большевистского государства. Часть национальной элиты была сразу же уничтожена, часть оказалась в изгнании или была выслана, другая часть после лагеря и ссылки становилась маргиналами в собственной стране и была востребована только через несколько десятилетий, в более «мягкие» времена (А. Лосев, М. Бахтин, Л. Гумилев и др.), еще одну часть большевики использовали в своих целях и под своим контролем (особенно характерна здесь история советской атомной бомбы, которая создавалась в условиях ГУЛАГа).

Интеллектуальную элиту страны большевики заменили сервильной, но зато идеологически выдержанной советской интеллигенцией (Солженицын назвал ее «образованщиной»), которая с 60-х годов стала стремительно вестернизироваться, озападничиваться. Процесс этот постепенно захватывал и высший номенклатурный слой, что и вызвало в конце концов эту нелепо-разрушительную горбачевскую «перестройку», т. е. попытку либерально-западнической модернизации сталинско-брежневского государства.

Толпа противоположна и даже враждебна народу, как простота противоположна сложности. Но народ (особенно его низшие классы) может опускаться до толпы, особенно когда этому всячески способствует власть, антинародное большевистское государство. Это явление само по себе весьма зловещее, поскольку толпа лишена самосознания и всегда объект, а не субъект истории. Толпа способна разрушать и разрушаться, но не способна к творчеству. Толпа это нетворческое состояние народа. Ленин, открывающий памятник Степану Разину, очень выразителен как раз в этой ипостаси — как вождь агрессивной толпы.

Возвращаясь к главному предмету нашего очерка, подведем некоторый итог. Пентаграмма многозначный символ, т. е. этот знак в разное время и разными группами людей понимался по-разному. Для ортодоксального еврея это позитивный религиозный и национальный символ. Для масона –– один из символов масонской идеи или организации (ложи). Для американца — знак американского государства и демократии. А вот для средневекового альбигойца или большевика Троцкого, подарившего эту символику Советской России, пентаграмма — это знак разрушения и ненависти ко всем традиционным формам жизни, знак стремления к недостижимой утопической цели — мировому коммунистическому порядку.

[1] Трессидер Дж. Словарь символов. М., 1999. — С. 270.
[2] Членов М. А. Евреи // Народы России. М., 1994. — C. 156. О преследовании большевиками сионистов см. также книгу А. Солженицына «Двести лет вместе. Часть вторая» (М., 2002. — C. 257-259, 262-266).
[3] Идиш «нередко звучал в коридорах и кабинетах некоторых наркоматов». См.: Из истории и мифологии революции. Почему евреи? // Отечественная история. — 2000, № 2. С. 114. В 20-е годы идиш был объявлен одним из государственных языков Белоруссии; в Одессе в 20-е и даже в 30-е годы идиш был основным языком во многих государственных учреждениях, существовало судопроизводство и радиопередачи на этом языке. См.: Солженицын А. И. Двести лет вместе. Часть вторая. М., 2002. — С. 253.
[4] Назаров М. Миссия русской эмиграции. Т. 1. Ставрополь, 1992. — C. 85. О масонстве И. Сворцова-Степанова см. также: Розенталь И. С. Масоны и попытка объединения политической оппозициии в России в начале 20 века // Вопросы истории. — 2000, № 2.
[5] Впрочем, в новейшей исторической литературе указывается, что Троцкий был «некогда в течение нескольких месяцев рядовым членом одной из французских лож, откуда согласно Уставу был механически исключен за переездом в другую страну (за пораженческую пропаганду Троцкий во время Первой мировой войны был выслан из Франции в Испанию. — Е. К.) и неуплату обязательных сборов». См.: Вопросы истории. — 1998, № 9. — C. 156.
[6] Пьер Безухов в романе Л. Толстого «Война и мир» закономерно приходит от масонства с его мистикой и гуманизмом (благотворительность, нравственное самоусовершенствование) к революционно-декабристским идеям.
[7] Назаров М. Миссия русской эмиграции. — C. 144.
[8] Аллегорический портрет русского масона начала 20 века я нахожу в романе М. Осоргина (одного из самых авторитетных масонов русской эмиграции) «Сивцев вражек». Офицеру Стольникову немецкой бомбой оторвало конечности, руки — до ключицы, ноги — до таза. После этого несчастья автор называет своего персонажа Обрубком, «которого нельзя было назвать ни мужчиной, ни человеком». У Обрубка остается одна надежда — компенсировать свое ужасное увечье концентрацией духовной воли. Он начинает тренировать свои способности к телекинезу, двигая взглядом бронзовый шарик, надеясь в будущем изменить не только свою судьбу, но и судьбу мира. Однако скоро эта надежда покидает его, и Обрубок выбрасывается из окна на мостовую.
[9] В 1919 году в Москве был установлен памятник Степану Разину, на открытии которого выступил Ленин. В это время Красную площадь уже украшала скульптурная группа С. Коненкова «Стенька Разин со своей ватагой». Такие знаковые жесты во время революции не могут быть случайностью. Это была манифестация определенной политики, направленной на разжигание самых низменных, разрушительных интинктов толпы. О феномене революционной толпы, разрушительные импульсы которой большевики успешно использовали в своих целях, появилось недавно интереснейшее исследование В. Булдакова «Красная смута» (М., 1997). Эта замечательная книга подтверждает теорию Л. Гумилева, который революционную эпоху в России трактовал как надлом, особое состояние народа, во время которого резко вырастает количество субпассионариев — низменной и агресивной «черни», увлеченной разрушительной деятельностью.
6 января 1919 года московский Стенька Разин — бандит Яшка Кошелек напал и ограбил (мог и застрелить) самого Ленина, инициатора этой политики. См. об этом: Шенталинский В. Яшка Кошелек и Владимир Ленин // Новый мир. — 1996, № 4.
[10] Именно российскую цивилизацию, а не старый монархический режим, к ликвидации которого были причастны и Л. Корнилов, арестовавший императрицу в Царском Селе, и генерал Алексеев — будущие вожди Белого движения.
[11] Если в 19 и в начале 20 века масонство объективно подготавливало большевизм, постепенно подтачивая российское государство, то в конце 20 века правящий в СССР большевизм в свою очередь вырождается в масоноподобное либеральное западничество. Фигура М. Горбачева, ставропольского крестьянина, сделавшего номенклатурную карьеру и вообразившего себя «европейцем», слишком колоритна, чтобы не вспомнить о Керенском.
[12] Шафаревич И. Социализм как явление мировой истории // Шафаревич И. Есть ли у России будущее? М., 1991. — С. 36.
[13] Шафаревич И. Социализм как явление мировой истории. — С. 35.
[14] Вероятно, не лишено значения то, что отец К. Маркса Генрих Маркс, происходивший из семьи раввина, принял протестантизм, который он считал более «рациональной» религией, т. е. совершил акт ренегатства и в религиозном смысле перестал быть евреем, что не могло не повлиять на мировоззрение и судьбу его сына.
[15] Из книги А. Гитлера «Моя борьба»: «Еврейское учение марксизма отвергает аристократический принцип рождения и на место извечного превосходства силы и индивидуальности ставит численность массы и ее мертвый вес. Марксизм отрицает в человеке ценность личности, он оспаривает значение народности и расы и отнимает таким образом у человечества предпосылки его существования и его культуры. Если бы марксизм стал основой всего мира (это главная цель большевизма. — Е. К.), это означало бы конец всей системы, какую представлял себе ум человеческий. Для обитателей нашей планеты это означало бы конец их существования». Это, пожалуй, верно. Но ошибка Гитлера в том, что он отождествил марксизм с еврейством, а еврейство с марксизмом. И это заблуждение очень дорого стоило и еврейству и Германии. Марксизм — продукт революционного разложения Запада. Небольшая деэтнизированная часть европейского еврейства стала проводником и агентом этого разложения, выразившегося в стремлении к тотальному уравнению и всесмешению («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»). Не будем забывать, что и Гитлер был революционером (национал-социалистом), а гитлеризм такой же продукт западного разложения, что и марксизм. В этом отношении следует различать позитивный национально-охранительный фашизм Франко и негативный революционно-расистский фашизм Гитлера. В целом позитивным был и фашизм Муссолини — пока Италия не вошла в орбиту влияния Гитлера.
[16] Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. М., 2000. — С. 82.
[17] Поляков Ю. А. Воздействие государства на демографические процессы в СССР (1920-1930-е годы) // Вопросы истории. — 1995, № 3. — С. 123.
[18] В 1927 году еврей С. Шварцбард застрелил в Париже С. Петлюру, мстя за гибель близких во время гражданской войны, и был французским судом оправдан.



	Е. И. Конюшенко Большевизм и Россия К начертанию российской истории XX века