|
ФИЛИПП ПОСЛЕДНИЙ ВСТРЕЧАЕТСЯ С РИМОМ
Пока на
западе Рим воевал с Карфагеном, а Сицилия лежала между ними, как между молотом
и наковальней, с востока за этим внимательно и тревожно следили три царя. Это
были: очередной египетский Птолемей — тот самый, которому, по словам Клеомена,
арфистки были дороже боевых коней; сирийский Антиох, запоздалый двойник своего
прадеда Селевка, прозванный (несколько преждевременно) Великим; и очередной
Филипп Македонский, племянник победителя при Селласии, царь, о котором
говорили, что он хорош в беде и невыносим в удаче.
Все
понимали: кто победит, тот двинется на них, и сухопутный Рим будет опаснее
морского Карфагена. Понимали, но не вмешивались: Египет был отвлечен войной с
Антиохом, Антиох — усмирением Ирана, где область за областью отламывались от
его огромного царства, а Филипп — междоусобицами Этолийского и Ахейского
союзов. Когда Рим воевал с Ганнибалом, Филипп вторгся в иллирийские владения
римлян, но успеха не достиг; когда Рим победил Ганнибала и тот бежал из
Карфагена, Антиох дал ему приют. Рим таких вещей не забывал: новая война
надвигалась.
«Черная
туча встает с запада, — говорил этолийский оратор перед Филиппом
Македонским. — Если она надвинется, конец нашей свободе». И далее
следовало не совсем обычное определение этой греческой свободы: «Конец нашим
военным забавам: нам нельзя будет воевать и мириться друг с другом, когда нам
хочется».
Римляне
вступили в Грецию. Они щли мерными переходами; на каждой ночевке они
раскидывали квадратный лагерь, укрепленный, как город, с прямыми улицами между
палаток. Сражались они непривычно: не сплошной фалангой, а тридцатью отрядами,
наступавшими в шахматном порядке. У каждого воина был вдобавок к обычному
оружию тяжелый дрот: он начинал бой как легковооруженный и продолжал как
тяжеловооруженный. Выдержать такой удар было трудно. Командовал римлянами Тит
Фламинин, неожиданный для греков человек: молодой, говорящий по-гречески, как
грек, умеющий побеждать и оружием, и убеждением.
Битва с
Филиппом произошла в Фессалии. Она была нечаянной. По фессалийской равнине
тянулась гряда холмов — по-гречески Киноскефалы (по-русски «Собачьи головы»).
По одну сторону холмов заночевали римляне, по другую — македоняне. Сами не зная
того, они провели ночь в получасе ходьбы друг от друга. Наутро и Фламинин и
Филипп выслали передовые отряды занять холмы. В утреннем тумане эти отряды
столкнулись на холмах. Завязалась стычка, стали подходить подкрепления.
Македонской фаланге трудно было держать строй среди холмов, римским отрядам —
гораздо легче. Фаланга дрогнула, ряды ее смешались; победа осталась за
римлянами. Филипп запросил мира.
Военную
победу Фламинин сумел закрепить мирной. Власть Филиппа в Греции держалась на
трех крепостях — Деметриаде, Халкиде, Коринфе. Их называли «оковами Греции». По
мирному договору Филипп освобождал эти крепости, а Фламинин их занимал. Греки
роптали: «Рим снял оковы с наших ног и надел нам на шею». Фламинин добился у
сената позволения вывести войска из крепостей, оставив Грецию грекам. Народ
собрался в Коринф на Истмийские игры. Здесь, в промежутке между состязаниями,
римский глашатай объявил: отныне Греция свободна от всех иноземных гарнизонов и
налогов. Люди не верили ушам; объявление пришлось повторить. Тогда раздался
такой крик ликования, что птицы над стадионом замертво падали в толпу.
Фламинина, освободителя Греции, стали чтить, как бога; еще триста лет спустя в
Греции стояли храмы, посвященные «Аполлону и Фламинину».
За
войной с Филиппом последовала война с Антиохом. Царские послы стращали греков,
перечисляя рода пеших и конных царских войск. «Не пугайтесь, — сказал
грекам Фламинин, — есть много кушаний из одного мяса под разным соусом;
так и это все одни и те же сирийцы, только с разным оружием». Военным
советником у Антиоха был великий враг Рима — Ганнибал. Тщеславный царь устроил
перед ним парад своих войск: пехоты, конницы, колесниц, слонов — в золоте,
серебре, в значках, украшениях, бляхах. «Как по-твоему, достаточно этого будет
для римлян?»
— »Достаточно, —
ответил Ганнибал, — хоть они и очень жадные». Он понимал, что для римлян
это войско будет не угрозой, а добычей.
Война
длилось четыре года. В решающей битве при Магнесии Антиох потерял 50 тысяч
человек, римляне (так они утверждали) — только 300. Римлянами командовали два
брата Сципиона: старший, прославившийся победой над Ганнибалом и за это
прозванный Африканским, и младший, за теперешнее сражение получивший прозвище
Азиатского. На Антиоха была наложена огромная дань; чтобы выплатить ее, он
пошел с войском обирать вавилонские храмы и там погиб. Сын его был уже во всем
покорен римлянам. Когда он попробовал было продолжать наследственную войну с
Египтом, римский посол по имени Попилий приказал ему: «Выведи войска назад».
Царь сказал: «Я подумаю». Попилий обвел мечом круг у его ног и велел: «Думай,
не выходя ив круга». Царь повиновался, а слова «Попилиев круг» стали
поговоркою.
Филипп
Последний доживал жизнь, копя злобу и силу для ответного удара на Рим. У него
было два сына: благородный Деметрий, друг римлян, и низкий Персей, ненавистник
римлян. По наговорам Персея Филипп убил старшего сына; это его надломило,
убитый стал являться ему во сне, Филипп перестал спать и умер от тоски.
Рассчитываться с Римом пришлось Персею. Битва произошла при Пидне, у подножия
облачного Олимпа. Все войско Персея было изрублено, Персей спасся, переодевшись
простым всадником. Римский полководец Эмилий Павел обещал ему жизнь. Персей
хотел броситься к его ногам. «Остановись! — крикнул Эмилий. — Не
заставляй меня думать, что ты сам заслужил свое несчастье своим малодушием!»
Македония была расчленена на четыре части и скоро стала римской провинцией.
Персей умер в плену. Два его сына умерли вместе с ним. Третий остался жив;
потом он служил писцом в римском городе Альбе и за красивый почерк был на
хорошем счету у начальства.
|
