Потерянный рай
Перевод Арк. Штейнберга
|
|
|||
| Мильтон Джон Потерянный рай Перевод Арк. Штейнберга |
|||
КНИГА ПЕРВАЯ
Содержание книги
Книга Первая сначала излагает вкратце тему
произведения: прослушание Человека, вследствие чего он
утратил Рай - обиталище свое; затем указывается причина
падения: Змий, вернее - Сатана в облике Змия, восставший
против Бога, вовлек в мятеж бесчисленные легионы
Ангелов, но был по Божьему повелению низринут с Небес
вместе со всеми полчищами бунтовщиков в Преисподнюю.
Упомянув об этих событиях, поэма незамедлительно
переходит к основному действию, представляя Сатану и его
Ангелов в Аду. Следует описание Ада, размещающегося
отнюдь не в центре Земли (небо и Земля,
предположительно, еще не сотворены, и следовательно, над
ними еще не тяготеет проклятье), но в области тьмы
кромешной, точнее - Хаоса. Сатана со своими Ангелами
лежит в кипящем озере, уничиженный, поверженный, но
вскоре, очнувшись от потрясения, призывает соратника,
первого после себя по рангу и достоинству. Они беседуют
о несчастном положении своем. Сатана пробуждает все
легионы, до сих пор так же находившиеся в оцепенении и
беспамятстве. Неисчислимые, они подымаются, строятся в
боевые порядки; главные их вожди носят имена идолов,
известных впоследствии в Ханаане и соседствующих
странах. Сатана обращается к соратникам, утешает их
надеждою на отвоевание Небес и сообщает о новом мире и
новом роде существ, которые, как гласят старинные
пророчества и предания Небесного Царства, должны быть
сотворены; Ангелы же, согласно мнению многих древних
Отцов, созданы задолго до появления видимых существ.
Дабы обмыслить это пророчество и определить дальнейшие
действия, Сатана повелевает собрать общий совет.
Соратники соглашаются с ним. Из бездны мрака возникает
Пандемониум - чертог Сатаны. Адские вельможи восседают
там и совещаются.
О первом преслушанье, о плоде
Запретном, пагубном, что смерть принес
И все невзгоды наши в этот мир,
Людей лишил Эдема, до поры,
Когда нас Величайший Человек
Восставил, Рай блаженный нам вернул,-
Пой, Муза горняя! Сойди с вершин
Таинственных Синая иль Хорива,
Где был тобою пастырь вдохновлен,
Начально поучавший свой народ
Возникновенью Неба и Земли
Из Хаоса; когда тебе милей
Сионский холм и Силоамский Ключ,
Глаголов Божьих область,- я зову
Тебя оттуда в помощь; песнь моя
Отважилась взлететь над Геликоном,
К возвышенным предметам устремясь,
Нетронутым ни в прозе, ни в стихах.
Но прежде ты, о Дух Святой! - ты храмам
Предпочитаешь чистые сердца,-
Наставь меня всеведеньем твоим!
Ты, словно голубь, искони парил
Над бездною, плодотворя ее;
Исполни светом тьму мою, возвысь
Все бренное во мне, дабы я смог
Решающие доводы найти
И благость Провиденья доказать,
Пути Творца пред тварью оправдав.
Открой сначала,- ибо Ад и Рай
Равно доступны взору Твоему,-
Что побудило первую чету,
В счастливой сени, средь блаженных кущ,
Столь взысканную милостью Небес,
Предавших Мирозданье ей во власть,
Отречься от Творца, Его запрет
Единственный нарушить? - Адский Змий!
Да, это он, завидуя и мстя,
Праматерь нашу лестью соблазнил;
Коварный Враг, низринутый с высот
Гордыней собственною, вместе с войском
Восставших Ангелов, которых он
Возглавил, с чьею помощью Престол
Всевышнего хотел поколебать
И с Господом сравняться, возмутив
Небесные дружины; но борьба
Была напрасной. Всемогущий Бог
Разгневанный стремглав низверг строптивцев,
Объятых пламенем, в бездонный мрак,
На муки в адамантовых цепях
И вечном, наказующем огне,
За их вооруженный, дерзкий бунт.
Девятикратно время истекло,
Что мерой дня и ночи служит смертным,
Покуда в корчах, со своей ордой,
Метался Враг на огненных волнах,
Разбитый, хоть бессмертный. Рок обрек
Его на казнь горчайшую: на скорбь
О невозвратном счастье и на мысль
О вечных муках. Он теперь обвел
Угрюмыми зеницами вокруг;
Таились в них и ненависть, и страх,
И гордость, и безмерная тоска...
Мгновенно, что лишь Ангелам дано,
Он оглядел пустынную страну,
Тюрьму, где, как в печи, пылал огонь,
Но не светил и видимою тьмой
Вернее был, мерцавший лишь затем,
Дабы явить глазам кромешный мрак,
Юдоль печали, царство горя, край,
Где мира и покоя нет, куда
Надежде, близкой всем, заказан путь,
Где муки без конца и лютый жар
Клокочущих, неистощимых струй
Текучей серы. Вот какой затвор
Здесь уготовал Вечный Судия
Мятежникам, средь совершенной тьмы
И втрое дальше от лучей Небес
И Господа, чем самый дальний полюс
От центра Мирозданья отстоит.
Как несравнимо с прежней высотой,
Откуда их паденье увлекло!
Он видит соучастников своих
В прибое знойном, в жгучем вихре искр,
А рядом сверстника, что был вторым
По рангу и злодейству, а поздней
Был в Палестине чтим как Вельзевул.
К нему воззвал надменный Архивраг,
Отныне нареченный Сатаной,
И страшное беззвучие расторг
Такими дерзновенными словами:
" - Ты ль предо мною? О, как низко пал
Тот, кто сияньем затмевал своим
Сиянье лучезарных мириад
В небесных сферах! Если это ты,
Союзом общим, замыслом одним,
Надеждой, испытаньями в боях
И пораженьем связанный со мной,-
Взгляни, в какую бездну с вышины
Мы рухнули! Его могучий гром
Доселе был неведом никому.
Жестокое оружие! Но пусть
Всесильный Победитель на меня
Любое подымает! - не согнусь
И не раскаюсь, пусть мой блеск померк...
Еще во мне решимость не иссякла
В сознанье попранного моего
Достоинства, и гордый гнев кипит,
Велевший мне поднять на битву с Ним
Мятежных Духов буйные полки,
Тех, что Его презрели произвол,
Вождем избрав меня. Мы безуспешно
Его Престол пытались пошатнуть
И проиграли бой. Что из того?
Не все погибло: сохранен запал
Неукротимой воли, наряду
С безмерной ненавистью, жаждой мстить
И мужеством - не уступать вовек.
А это ль не победа? Ведь у нас
Осталось то, чего не может Он
Ни яростью, ни силой отобрать -
Немеркнущая слава! Если б я
Противника, чье царство сотряслось
От страха перед этою рукой,
Молил бы на коленах о пощаде,-
Я опозорился бы, я стыдом
Покрылся бы и горше был бы срам,
Чем низверженье. Волею судеб
Нетленны эмпирейский наш состав
И сила богоравная; пройдя
Горнило битв, не ослабели мы,
Но закалились и теперь верней
Мы вправе на победу уповать:
В грядущей схватке, хитрость применив,
Напружив силы, низложить Тирана,
Который нынче, празднуя триумф,
Ликует в Небесах самодержавно!"
Так падший Ангел, поборая скорбь,
Кичился вслух, отчаянье тая.
Собрат ему отважно отвечал:
"- О Князь! Глава порфироносных сил,
Вождь Серафимских ратей боевых,
Грозивших трону Вечного Царя
Деяньями, внушающими страх,
Дабы Его величье испытать
Верховное: хранимо ли оно
Случайностью ли, силой или Роком.
Я вижу все и горько сокрушен
Ужасным пораженьем наших войск.
Мы изгнаны с высот, побеждены,
Низвергнуты, насколько вообще
Возможно разгромить богоподобных
Сынов Небес; но дух, но разум наш
Не сломлены, а мощь вернется вновь,
Хоть славу нашу и былой восторг
Страданья поглотили навсегда.
Зачем же Победитель (признаю
Его всесильным; ведь не мог бы Он
Слабейшей силой - нашу превозмочь!)
Нам дух и мощь оставил? Чтоб сильней
Мы истязались, утоляя месть
Его свирепую? Иль как рабы
Трудились тяжко, по законам войн,
Подручными в Аду, в огне палящем,
Посыльными в бездонной, мрачной мгле?
Что толку в нашем вечном бытии
И силе нашей, вечно-неизменной,
Коль нам терзаться вечно суждено?"
Ему Отступник тотчас возразил:
" - В страданьях ли, в борьбе ли, - горе слабым,
О падший Херувим! Но знай, к Добру
Стремиться мы не станем с этих пор.
Мы будем счастливы, творя лишь Зло,
Его державной воле вопреки.
И если Провидением своим
Он в нашем Зле зерно Добра взрастит,
Мы извратить должны благой исход,
В Его Добре источник Зла сыскав.
Успехом нашим будет не однажды
Он опечален; верю, что не раз
Мы волю сокровенную Его
Собьем с пути, от цели отведя...
Но глянь! Свирепый Мститель отозвал
К вратам Небес карателей своих.
Палящий ураган и серный град,
Нас бичевавшие, когда с вершин
Мы падали в клокочущий огонь,
Иссякли. Молниями окрыленный
И гневом яростным, разящий гром
Опустошил, как видно, свой колчан,
Стихая постепенно, и уже
Не так бушует. Упустить нельзя
Счастливую возможность, что оставил
В насмешку или злобу утолив,
Противник нам. Вот голый, гиблый край,
Обитель скорби, где чуть-чуть сквозит,
Мигая мертвым светом в темноте,
Трепещущее пламя. Тут найдем
Убежище от вздыбленных валов
И отдых, если здесь он существует,
Вновь соберем разбитые войска,
Обсудим, как нам больше досадить
Противнику и справиться с бедой,
В надежде - силу или, наконец,
В отчаянье - решимость почерпнуть!"
Так молвил Сатана. Приподнял он
Над бездной голову; его глаза
Метали искры; плыло позади
Чудовищное тело, по длине
Титанам равное иль Земнородным -
Врагам Юпитера! Как Бриарей,
Сын Посейдона, или как Тифон,
В пещере обитавший, возле Тарса,
Как великан морей - Левиафан,
Когда вблизи Норвежских берегов
Он спит, а запоздавший рулевой,
Приняв его за остров, меж чешуй
Кидает якорь, защитив ладью
От ветра, и стоит, пока заря
Не усмехнется морю поутру,-
Так Архивраг разлегся на волнах,
Прикованный к пучине. Никогда
Он головой не мог бы шевельнуть
Без попущенья свыше. Провиденье
Дало ему простор для темных дел
И новых преступлений, дабы сам
Проклятье на себя он вновь навлек,
Терзался, видя, что любое Зло
Во благо бесконечное, в Добро
Преображается, что род людской,
Им соблазненный, будет пощажен
По милости великой, но втройне
Обрушится возмездье на Врага.
Огромный, он воспрянул из огня,
Два серных вала отогнав назад;
Их взвихренные гребни, раскатись,
Образовали пропасть, но пловец
На крыльях в сумеречный воздух взмыл,
Принявший непривычно тяжкий груз,
И к суше долетел, когда назвать
Возможно сушей - отверделый жар,
Тогда как жидкий жар в пучине тлел.
Такой же почва принимает цвет,
Когда подземный шторм срывает холм
С вершин Пелора, или ребра скал
Гремящей Этны, чье полно нутро
Огнеопасных, взрывчатых веществ,
И при посредстве минеральных сил,
Наружу извергаемых из недр
Воспламененными, а позади,
Дымясь и тлея, остается дно
Смердящее. Вот что пятой проклятой
Нащупал Враг! Соратник - вслед за ним.
Тщеславно ликовали гордецы.
Сочтя, что от Стигийских вод спаслись
Они, как боги,- собственной своей
Вновь обретенной силой, наотрез
Произволенье Неба отрицая.
"- На эту ли юдоль сменили мы,-
Архангел падший молвил,- Небеса
И свет Небес на тьму? Да будет так!
Он всемогущ, а мощь всегда права.
Подальше от Него! Он выше нас
Не разумом, но силой; в остальном
Мы равные. Прощай, блаженный край!
Привет тебе, зловещий мир! Привет,
Геенна запредельная! Прими
Хозяина, чей дух не устрашат
Ни время, ни пространство. Он в себе
Обрел свое пространство и создать
В себе из Рая - Ад и Рай из Ада
Он может. Где б я ни был, все равно
Собой останусь,- в этом не слабей
Того, кто громом первенство снискал.
Здесь мы свободны. Здесь не создал Он
Завидный край; Он не изгонит нас
Из этих мест. Здесь наша власть прочна,
И мне сдается, даже в бездне власть -
Достойная награда. Лучше быть
Владыкой Ада, чем слугою Неба!
Но почему же преданных друзей,
Собратьев по беде, простертых здесь,
В забвенном озере, мы не зовем
Приют наш скорбный разделить и, вновь
Объединясь, разведать: что еще
Мы в силах у Небес отвоевать
И что осталось нам в Аду утратить?"
Так молвил Сатана, и Вельзевул
Ответствовал: "- О Вождь отважных войск,
Воистину, лишь Всемогущий мог
Их разгромить! Пусть голос твой опять
Раздастся, как незыблемый залог
Надежды, ободрявшей часто нас
Среди опасностей и страха! Пусть
Он прозвучит как боевой сигнал
И мужество соратникам вернет,
Низринутым в пылающую топь,
Беспамятно недвижным, оглушенным
Паденьем с непомерной вышины!"
Он смолк, и тотчас Архивраг побрел
К обрыву, за спину закинув щит,-
В эфире закаленный круглый диск,
Огромный и похожий на луну,
Когда ее в оптическом стекле,
С Вальдарно или Фьезольских высот,
Мудрец Тосканский ночью созерцал,
Стремясь на шаре пестром различить
Материки, потоки и хребты.
Отступник, опираясь на копье,
Перед которым высочайший ствол
Сосны Норвежской, срубленной на мачту,
Для величайшего из кораблей,
Казался бы тростинкой,- брел вперед
По раскаленным глыбам; а давно ль
Скользил в лазури легкою стопой?
Его терзали духота и смрад,
Но, боль превозмогая, он достиг
Пучины серной, с края возопив
К бойцам, валяющимся, как листва
Осенняя, устлавшая пластами
Лесные Валамброзские ручьи,
Текущие под сенью темных крон
Дубравы Этрурийской; так полег
Тростник близ Моря Чермного, когда
Ветрами Орион расколыхал
Глубины вод и потопил в волнах
Бузириса и конников его
Мемфисских, что преследовали вскачь
Сынов Земли Гесем, а беглецы
Взирали с берега на мертвецов,
Плывущих средь обломков колесниц;
Так, потрясенные, бунтовщики
Лежали грудами, но Вождь вскричал,
И гулким громом отозвался Ад:
"- Князья! Воители! Недавний цвет
Небес, теперь утраченных навек!
Возможно ли эфирным существам
Столь унывать? Ужели, утомясь
Трудами ратными, решили вы
В пылающей пучине опочить?
Вы в райских долах, что ли, сладкий сон
Вкушаете? Никак, вы поклялись
Хваленье Победителю воздать
Униженно? Взирает Он меж тем
На Херувимов и на Серафимов,
Низверженных с оружьем заодно
Изломанным, с обрывками знамен!
Иль ждете вы, чтобы Его гонцы,
Бессилье наше с Неба углядев,
Накинулись и дротиками молний
Ко дну Геенны пригвоздили нас?
Восстаньте же, не то конец всему!"
Сгорая от стыда, взлетели вмиг
Бойцы. Так задремавший часовой
Спросонья вздрагивает, услыхав
Начальства строгий окрик. Сознавая
Свои мученья и беду свою,
Стряхнув оцепененье, Сатане
Покорствуют несметные войска.
Так, в черный день Египта, мощный жезл
Вознес Амрамов сын, и саранча,
Которую пригнал восточный ветр,
Нависла тучей, мрачною, как ночь,
Над грешной Фараоновой землей
И затемнила Нильскую страну;
Не меньшей тучей воспарила рать
Под своды адские, сквозь пламена,
Ее лизавшие со всех сторон.
Но вот копьем Владыка подал знак,
И плавно опускаются полки
На серу отверделую, покрыв
Равнину сплошь. Из чресел ледяных
Не извергал тысячелюдный Север
Подобных толп, когда его сыны,
Дунай и Рейн минуя, как потоп
Неудержимый, наводнили Юг,
За Гибралтар и до песков Ливийских!
Начальники выходят из рядов
Своих дружин; они к Вождю спешат,
Блистая богоравной красотой,
С людскою - несравнимой. Довелось
Им на небесных тронах восседать,
А ныне - в райских списках ни следа
Имен смутьянов, что презрели долг,
Из Книги Жизни вымарав себя.
Еще потомство Евы бунтарям
Иные прозвища не нарекло,
Когда их допустил на Землю Бог,
Дабы людскую слабость испытать.
Им хитростью и ложью удалось
Растлить едва ль не весь Адамов род
И наклонить к забвению Творца
И воплощенью облика его
Невидимого - в образы скотов,
Украшенных и чтимых в дни торжеств
Разнузданных и пышных; Духам Зла
Учили поклоняться, как богам.
Под именами идолов они
Языческих известны с тех времен.
Поведай, Муза, эти имена:
Кто первым, кто последним, пробудясь,
Восстал из топи на призывный клич?
Как, сообразно рангам, шли к Вождю,
Пока войска держались вдалеке?
Главнейшими божками были те,
Кто, ускользнув из Ада, в оны дни,
Ища себе добычи на Земле,
Свои дерзали ставить алтари
И капища близ Божьих алтарей
И храмов; побуждали племена
Молиться демонам и, обнаглев,
Оспаривали власть Иеговы,
Средь Херувимов, с высоты Сиона,
Громами правящего! Их кумиры -
О, мерзость! - проникали в самый Храм,
Кощунственно желая поругать
Священные обряды, адский мрак
Противоставив свету Миродержца!
Молох шел первым - страшный, весь в крови
Невинных жертв. Родители напрасно
Рыдали; гулом бубнов, ревом труб
Был заглушен предсмертный вопль детей,
Влекомых на его алтарь, в огонь.
Молоха чтил народ Аммонитян,
В долине влажной Раввы и в Аргобе,
В Васане и на дальних берегах
Арнона; проскользнув к святым местам,
Он сердце Соломона смог растлить,
И царь прельщенный капище ему
Напротив Храма Божьего воздвиг.
С тех пор позорной стала та гора;
Долина же Еннома, осквернясь
Дубравой, посвященною Молоху,
Тофет - с тех пор зовется и еще -
Геенной черною, примером Ада.
Вторым шел Хамос - ужас и позор
Сынов Моава. Он царил в земле
Ново и Ароера, средь степей
Спаленных Аворнма; Езевон,
Оронаим, Сигонова страна,
И Сивма - виноградный дол цветущий,
И Елеал, весь неохватный край
До брега Моря Мертвого, пред ним
Склонялся. Он, под именем Фегора,
В Ситтиме соблазнил израильтян,
Покинувших Египет, впасть в разврат,
Что принесло им беды без числа.
Он оргии свои до той горы
Простер срамной и рощи, где кумир
Господствовал Молоха - людобойцы,
Пока благочестивый не пресек
Иосия грехи и прямо в Ад
Низверг из капищ мерзостных божков.
За ними духи шли, которым два
Прозванья были общие даны;
От берегов Евфрата до реки
Меж Сирией и Царством пирамид -
Ваалами, Астартами звались
Одни - себе присвоив род мужской,
Другие - женский. Духи всякий пол
Принять способны или оба вместе -
Так вещество их чисто и легко,
Ни оболочкой не отягчено,
Ни плотью, ни громоздким костяком.
Но, проявляясь в обликах любых,
Прозрачных, плотных, светлых или темных,
Затеи могут воплощать свои
Воздушные - то в похоть погрузясь,
То в ярость впав. Израиля сыны
Не раз, Жизнеподателя презрев,
Забвению предав Его законный
Алтарь, пред изваяньями скотов
Униженно склонялись, и за то
Их были головы обречены
Склоняться столь же низко пред копьем
Врагов презренных. Следом Аштарет,
Увенчанная лунным рогом, шла,
Астарта и Владычица небес
У Финикиян. В месячных ночах,
Пред статуей богини, выпевал
Молитвословья хор Сидонских дев.
И те же гимны в честь ее Сион
Пятнали. На горе Обиды храм
Поставил ей женолюбивый царь.
Он сердцем был велик, но ради ласк
Язычниц обольстительных почтил
Кумиры мерзкие. Богине вслед
Шагал Таммуз, увечьем на Ливане
Сириянок сзывавший молодых,
Что ежегодно, летом, целый день
Его оплакивали и, следя,
Как в море алую струю влечет
Адонис, верили, что снова кровь
Из ран божка окрасила поток.
Пленялись этой притчей любострастной
Сиона дщери. Иезекииль
Их похоть созерцал, когда у врат
Святых ему в видении предстал
Отпавшего Иуды гнусный грех
Служенья идолам. Шел Дух вослед,
Взаправду плакавший, когда Кивотом
Завета полоненным был разбит
Его звероподобный истукан.
Безрукий, безголовый, он лежал
Средь капища, своих же посрамив
Поклонников; Дагоном звался он -
Морское чудо, получеловек
И полурыба. Пышный храм его
Сиял в Азоте. Палестина вся,
Геф, Аскалон и Аккарон и Газа,
Пред ним дрожали. Шел за ним Риммой;
Дамаск очаровательный служил
Ему жильем, равно как берега
Аваны и Фарфара - тучных рек.
Он тоже оскорблял Господень Дом:
Утратив прокаженного слугу,
Он повелителя обрел: царя
Ахаза, отупевшего от пьянства,
Принудил Божий разорить алтарь
И на сирийский лад соорудить
Святилище для сожиганья жертв
Божкам, которых он же победил.
Шли дало демоны густой толпой:
Озирис, Гор, Изида - во главе
Обширной свиты; некогда они
Египет суеверный волшебством
Чудовищным и чарами прельстили,
И заблуждающиеся жрецы,
Лишив людского образа своих
Богов бродячих, в облики зверей
Их воплотили. Этой злой чумы
Израиль на Хоривене избег,
Из золота заемного отлив
Тельца; крамольный царь свершил вдвойне
Злодейство это - в Дано и Вефиле,
Где уподобил тучному быку
Создателя, что в ночь одну прошел
Египет, и одним ударом всех
Младенцев первородных истребил
И всех низринул блеющих богов.
Последним появился Велиал,
Распутнейший из Духов; он себя
Пороку предал, возлюбив порок.
Не ставились кумирни в честь его
И не курились алтари, но кто
Во храмы чаще проникал, творя
Нечестие, и развращал самих
Священников, предавшихся греху
Безбожия, как сыновья Илия,
Чинившие охальство и разгул
В Господнем Доме? Он царит везде,-
В судах, дворцах и пышных городах,-
Где оглушающий, бесстыдный шум
Насилия, неправды и гульбы
Встает превыше башен высочайших,
Где в сумраке по улицам снуют
Гурьбою Велиаловы сыны,
Хмельные, наглые; таких видал
Содом, а позже - Гива, где в ту ночь
Был вынужден гостеприимный кров
На поруганье им жену предать,
Чтоб отвратить наисквернейший блуд.
Вот - главные по власти и чинам.
Пришлось бы долго называть иных
Прославленных; меж ними божества
Ионии, известные издревле;
Им поклонялся Иаванов род,
Хотя они значительно поздней
Своих родителей - Земли и Неба -
Явились в мир. Был первенцем Титан
С детьми, без счета; брат его - Сатурн
Лишил Титана прав, но, в свой черед,
Утратил власть; Сатурна мощный сын
От Реи - Зевс - похитил трон отца
И незаконно царство основал.
На Крите и на Иде этот сонм
Богов известен стал сперва; затем
Они к снегам Олимпа вознеслись
И царствовали в воздухе срединном,
Где высший был для них предел небес.
Они господствовали в скалах Дельф,
В Додоне и проникли за рубеж
Дориды, словно те, что в оны дни,
Сопутствуя Сатурну-старику,
Бежали в Гесперийские поля
И, Адриатику переплывя,
Достигли дальних Кельтских островов.
Несметными стадами шли и шли
Все эти Духи; были их глаза
Потуплены тоскливо, но зажглись
Угрюмым торжеством, едва они
Увидели, что Вождь еще не впал
В отчаянье, что не совсем еще
Они погибли в гибели самой.
Казалось, тень сомненья на чело
Отступника легла, но он, призвав
Привычную гордыню, произнес
Исполненные мнимого величья
Слова надменные, чтоб воскресить
Отвагу ослабевшую и страх
Рассеять. Под громовый рык рогов
И труб воинственных он повелел
Поднять свою могучую хоругвь.
Азазиил - гигантский Херувим -
Отстаивает право развернуть
Ее; и вот, плеща во весь размах,
Великолепный княжеский штандарт
На огненно-блистающем копье
Вознесся, просияв как метеор,
Несомый бурей; золотом шитья
И перлами слепительно на нем
Сверкали серафимские гербы
И пышные трофеи. Звук фанфар
Торжественно всю бездну огласил,
И полчища издали общий клич,
Потрясший ужасом не только Ад,
Но царство Хаоса и древней Ночи.
Вмиг десять тысяч стягов поднялись,
Восточной пестротою расцветив
Зловещий сумрак; выросла как лес
Щетина копий; шлемы и щиты
Сомкнулись неприступною стеной.
Шагает в ногу демонская рать
Фалангой строгой, под согласный свист
Свирелей звучных и дорийских флейт,
На битву прежде воодушевлявших
Героев древних,- благородством чувств
Возвышенных; не бешенством слепым,
Но мужеством, которого ничто
Поколебать не в силах; смерть в бою
Предпочитавших бегству от врага
И отступленью робкому. Затем
Дорийский, гармоничный создан лад,
Чтоб смуту мыслей умиротворить,
Сомненье, страх и горе из сердец
Изгнать - и смертных и бессмертных. Так,
Объединенной силою дыша,
Безмолвно шествуют бунтовщики
Под звуки флейт, что облегчают путь
По раскаленной почве. Наконец
Войска остановились. Грозный фронт,
Развернутый во всю свою Длину
Безмерную, доспехами блестит,
Подобно древним воинам сровняв
Щиты и копья; молча ждут бойцы
Велений Полководца. Архивраг
Обводит взглядом опытным ряды
Вооруженных Духов; быстрый взор
Оценивает легионов строй
И выправку бойцов, их красоту
Богоподобную и счет ведет
Когортам. Предводитель ими горд,
Ликует, яростней ожесточась,
В сознанье мощи собственной своей.
Досель от сотворенья Человека
Еще нигде такого не сошлось
Большого полчища; в сравненье с ним
Казалось бы ничтожным, словно горсть
Пигмеев, с журавлями воевавших,
Любое; даже присовокупив
К Флегрийским исполинам род геройский.
Вступивший в бой, с богами наряду,
Что схватке помогали с двух сторон,
Под Фивами и Троей,- присчитать
К ним рыцарей романов и легенд
О сыне Утера, богатырей
Британии, могучих удальцов
Арморики; неистовых рубак
И верных и неверных, навсегда
Прославивших сраженьями Дамаск,
Марокко, Трапезунд, и Монтальбан,
И Аспрамонт; к тех придать, кого
От Африканских берегов Бизерта
Послала с Шарлеманем воевать,
Разбитым наголову средь полей
Фонтарабийских. Войско Сатаны,
Безмерно большее, чем все войска
Людские,- повинуется Вождю
Суровому; мятежный Властелин,
Осанкой статной всех превосходя,
Как башня высится. Нет, не совсем
Он прежнее величье потерял!
Хоть блеск его небесный омрачен,
Но виден в нем Архангел. Так, едва
Взошедшее на утренней заре,
Проглядывает солнце сквозь туман
Иль, при затменье скрытое Луной,
На пол-Земли зловещий полусвет
Бросает, заставляя трепетать
Монархов призраком переворотов,-
И сходственно, померкнув, излучал
Архангел часть былого света. Скорбь
Мрачила побледневшее лицо,
Исхлестанное молниями; взор,
Сверкающий из-под густых бровей,
Отвагу безграничную таил,
Несломленную гордость, волю ждать
Отмщенья вожделенного. Глаза
Его свирепы, но мелькнули в них
И жалость и сознание вины
При виде соучастников преступных,
Верней - последователей, навек
Погибших; тех, которых прежде он
Знавал блаженными. Из-за него
Мильоны Духов сброшены с Небес,
От света горнего отлучены
Его крамолою, но и теперь,
Хоть слава их поблекла, своему
Вождю верны. Так, сосны и дубы,
Небесным опаленные огнем,
Вздымая величавые стволы
С макушками горелыми, стоят,
Не дрогнув, на обугленной земле.
Вождь подал знак: он хочет речь держать.
Сдвоив ряды, теснятся командиры
Полуокружностью, крыло к крылу,
В безмолвии, близ Главаря. Начав
Трикраты, он трикраты, вопреки
Гордыне гневной, слезы проливал,
Не в силах молвить. Ангелы одни
Так слезы льют. Но вот он, подавив
Рыдания и вздохи, произнес:
"- О сонмы вечных Духов! Сонмы Сил,
Лишь Всемогущему не равных! Брань
С Тираном не была бесславной, пусть
Исход ее погибелен, чему
Свидетельством - плачевный облик наш
И место это. Но какой же ум
Высокий, до конца усвоив смысл
Былого, настоящее познав,
Дабы провидеть ясной предречь
Грядущее,- вообразить бы мог,
Что силы совокупные богов
Потерпят пораженье? Кто дерзнет
Поверить, что, сраженье проиграв,
Могучие когорты, чье изгнанье
Опустошило Небо, не пойдут
Опять на штурм и не восстанут вновь,
Чтоб светлый край родной отвоевать?
Вся Ангельская рать - порукой мне:
Мои ли колебания и страх
Развеяли надежды наши? Нет!
Самодержавный Деспот свой Престол
Незыблемым доселе сохранял
Лишь в силу громкой славы вековой,
Привычки косной и благодаря
Обычаю. Наружно окружась
Величьем венценосца, он сокрыл
Разящую, действительную мощь,
И это побудило к мятежу
И сокрушило нас. Отныне мы
Изведали могущество Его,
Но и свое познали. Не должны
Мы вызывать на новую войну
Противника, но и страшиться нам
Не следует, коль Он ее начнет.
Всего мудрее - действовать тайком,
Обманчивою хитростью достичь
Того, что в битве не далось. Пускай
Узнает Он: победа над врагом,
Одержанная силою меча,-
Лишь часть победы. Новые миры
Создать пространство может. В Небесах
Давно уже носился общий слух,
Что Он намерен вскоре сотворить
Подобный мир и населить его
Породою существ, которых Он
Возлюбит с Ангелами наравне.
На первый случай вторгнемся туда
Из любопытства иль в иное место:
Не может бездна адская держать
Небесных Духов до конца времен
В цепях, ни Хаос - в непроглядной тьме.
В совете общем надо эту мысль
Обдумать зрело. Миру - не бывать!
Кто склонен здесь к покорности? Итак,
Скрытая иль тайная война!"
Он смолк, и миллионами клинков
Пылающих, отторгнутых от бедр
И вознесенных озарился Ад
В ответ Вождю. Бунтовщики хулят
Всевышнего; свирепо сжав мечи,
Бьют о щиты, воинственно гремя,
И Небесам надменный вызов шлют.
Вблизи гора дымилась - дикий пик
С вершиной огневержущей, с корой,
Сверкающей на склонах: верный признак
Работы серы, залежей руды
В глубинах недр. Летучий легион
Туда торопится. Так мчатся вскачь,
Опережая главные войска,
Саперы, с грузом кирок и лопат,
Чтоб царский стан заране укрепить
Окопами и насыпью. Отряд
Маммон ведет; из падших Духов он
Всех менее возвышен. Алчный взор
Его - и в Царстве Божьем прежде был
На низменное обращен и там
Не созерцаньем благостным святынь
Пленялся, но богатствами Небес,
Где золото пятами попиралось.
Пример он людям подал, научил
Искать сокровища в утробе гор
И клады святокрадно расхищать,
Которым лучше было бы навек
Остаться в лоне матери-земли.
На склоне мигом зазиял разруб,
И золотые ребра выдирать
Умельцы принялись. Немудрено,
Что золото в Аду возникло. Где
Благоприятней почва бы нашлась,
Дабы взрастить блестящий этот яд?
Вы, бренного художества людей
Поклонники! Вы, не щадя похвал,
Дивитесь Вавилонским чудесам
И баснословной роскоши гробниц
Мемфиса,- но судите, сколь малы
Огромнейшие памятники в честь
Искусства, Силы, Славы,- дело рук
Людских,- в сравненье с тем, что создают
Отверженные Духи, так легко
Сооружающие в краткий час
Строение, которое с трудом,
Лишь поколенья смертных, за века
Осуществить способны! Под горой
Поставлены плавильни; к ним ведет
Сеть желобов с потоками огня
От озера. Иные мастера
Кидают в печи сотни грузных глыб,
Породу разделяют на сорта
И шихту плавят, удаляя шлак;
А третьи - роют на различный лад
Изложницы в земле, куда струей
Клокочущее золото бежит,
Заполнив полости литейных форм.
Так дуновенье воздуха, пройдя
По всем извилинам органных труб,
Рождает мелодический хорал.
Подобно пару, вскоре из земли
При тихом пенье слитных голосов
И сладостных симфониях восстало
Обширнейшее зданье, с виду - храм;
Громадные пилястры вкруг него
И стройный лес дорических колонн,
Венчанных архитравом золотым;
Карнизы, фризы и огромный свод
Сплошь в золотой чеканке и резьбе.
Ни Вавилон, ни пышный Алкаир,
С величьем их и мотовством, когда
Ассирия с Египтом, соревнуясь,
Богатства расточали; ни дворцы
Властителей, ни храмы их богов -
Сераписа и Бела,- не могли
И подступиться к роскоши такой.
Вот стройная громада, вознесясь,
Намеченной достигла вышины
И замерла. Широкие врата,
Две бронзовые створки распахнув,
Открыли взорам внутренний простор.
Созвездья лампионов, гроздья люстр,
Где горные горят смола и масло,
Посредством чар под куполом парят,
Сияя, как небесные тела.
С восторгом восхищенная толпа
Туда вторгается; одни хвалу
Провозглашают зданию, другие -
Искусству зодчего, что воздвигал
Хоромы дивные на Небесах;
Архангелы - державные князья
Там восседали, ибо Царь Царей
Возвысил их и каждому велел
В пределах иерархии своей
Блестящими чинами управлять.
Поклонников и славы не лишен.
Был зодчий в Древйей Греции; народ
Авзонский Мульцибером звал его;
А миф гласит, что, мол, швырнул Юпитер
Во гневе за хрустальные зубцы
Ограды, окружающей Олимп,
Его на землю. Целый летний день
Он будто бы летел, с утра до полдня
И с полдня до заката, как звезда
Падучая, и средь Эгейских вод
На остров Лемнос рухнул. Но рассказ
Не верен; много раньше Мульцибер
С мятежной ратью пал. Не помогли
Ни башни, им воздвигнутые в небе,
Ни знанья, ни искусство. Зодчий сам
С умельцами своими заодно
Вниз головами сброшены Творцом
Отстраивать Геенну.
Той порой
Крылатые глашатаи, блюдя
Приказ Вождя и церемониал
Торжественный, под зычный гром фанфар
Вещают, что немедленный совет
Собраться в Пандемониуме должен,-
Блистательной столице Сатаны
И Аггелов его. На громкий зов
Достойнейших бойцов отряды шлют
По рангу и заслугам; те спешат
В сопровождении несметных толп,
Теснящихся у входов, наводнивших
Все портики,- сугубо главный зал
(Ристалищу подобный, где с броней
Тяжелой свыкшиеся ездоки,
Гарцуя пред султанским троном, цвет
Языческого рыцарства на бой
Смертельный вызывали горделиво
Иль предлагали копья преломить),-
Здесь, на земле и в воздухе, кишат,
Свища крылами, Духи; так, весной,
Когда вступает солнце в знак Тельца,
Из улья высыпают сотни пчел,
Вперед-назад снуют среди цветов
Росистых иль, сгрудившись у летка,
Что в их соломенную крепостицу
Ведет, на гладкой подставной доске,
Бальзамом свежим пахнущей, рядят
О важных государственных делах,-
Так, сходственно, эфирные полки
Роятся тучами. Но дан сигнал,-
О, чудо! - Исполины, далеко
Превосходившие любых гигантов
Земнорожденных, вмиг превращены
В ничтожных карликов; им нет числа,
Но могут разместиться в небольшом
Пространстве, как пигмеи, что живут
За гребнем гор Индийских, или те
Малютки-эльфы, что в полночный час
На берегах ручьев и на лесных
Опушках пляшут; поздний пешеход
Их видит въявь, а может быть, в бреду,
Когда над ним царит Луна, к земле
Снижая бледный лет,- они ж, резвясь,
Кружатся, очаровывая слух
Веселой музыкой, и сердце в нем
От страха и восторга замирает.
Так уменьшились Духи, и чертог
Вмещает неисчетные рои
Просторно. Сохранив свой прежний рост,
На золотых престолах, в глубине,
Расселись тысячи полубогов -
Главнейших Серафических князей,
В конклаве тайном. После тишины
Недолгой был ко всем провозглашен
Призыв: Совет великий начался!
Примечания
А.Аникст. Мильтон: Потерянный рай
В 1667 году увидело свет творение, которому суждено было) определить на
несколько веков развитие английской поэзии: "задуманный давно и поздно
начатый" рассказ о потерянном рае" Образцы были выбраны давно: Гомер,
Вергилий, Тассо и Книгах Иова - для поэмы, трагедии Софокла и Еврипида,
Песнь Песней и Апокалипсис - для драмы. Первые наброски сюжета "Потерянного
Рая" (в драматической форме) относятся к концу ЗО-х- началу 40-х годов:
список действующих лиц, план, разделение на действия. Тогда же был написан
монолог Сатаны (10 строк), позднее включенный в четвертую книгу (см. с. 104
и примеч.). Бурные события революции не пресекли замысла, лишь отодвинули
его исполнение. Начало работы над "Потерянным Раем" уже в форме) поэмы
обычно датируют 1658 годом. К 1663-1665 годам труд был закончен, но чума,
случившаяся в 1665 году, а затем знаменитый лондонский пожар (1666 г.)
задержали появление книги до 1667 года. Первое издание "Потерянного Рая"
вышло в десяти книгах, второе, лишь слегка переработанное и дополненное,- в
двенадцати (1674 г.): седьмая и десятая книги были разделены и
соответственно образовали восьмую, одиннадцатую и двенадцатую, Первоначально
поэма плохо продавалась и не имела особенного успеха в своем отечестве, хотя
на континенте быстро приобрела широкую известность (первый перевод на
немецкий язык появился в 1682 г.). После переворота 1688 года имя Мильтона
уже не считали одиозным и репутация великого поэта Англии прочна! за ним
утвердилась. Первое более или менее полное собрание сочинений Мильтона со
сводным комментарием выполнено Т. Ньютоном (в трех томах - 1744-1753 гг.; в
четырех - 1770-1773 гг.) В XVIII веке репутация Мильтона как великого поэта
общепризнана. Появляются многочисленные переводы его поэмы на европейские
языки.
В России поэма была известна уже в середине 40-х годов XVIII века в
рукописном переводе барона А. Г. Строганова. Впервые полный текст
"Потерянного Рая" на русском языке был напечатан в 1780 году в типографии
русского просветителя Н. Новикова: прозаический перевод с французского
архиепископа Амвросия (Серебренникова). Перевод переиздавался многократно. С
английского три первые главы "Потерянного Рая" (прозой) перевел в 1777 году
известный переводчик "Энеиды" В. Петров, "карманный Екатеринин стихотворец".
В XIX веке число переводов весьма умножилось. В переводе поэмы пробовали
силы известные поэты: Н. И. Гнедич - отрывок о слепоте из Кн. III (1805 г.),
Л. Мей - отрывки из Кн. I (1858 г.) и Кн. IV (1860 г.). Наиболее точен
прозаический перевод профессора Московского университета А. 3. Зиновьева
(1861 г.), который является по существу идеальным подстрочником. Позднее
пользовались известностью стихотворные переводы О. Чюминой (1899 г.), Е.
Кудашевой (1910 г.) и Н. А. Холодковского (1911 г.). Задуманное в середине
30-х годов издательством "Academia" научное издание "Потерянного Рая" под
редакцией Д. Н. Святополк-Мирского в переводе С. Н. Протасьева и с
комментарием А. Ведена не было осуществлено (ЦГАЛИ, ф. 692, оп. 1, ед. хр.
1167, 1168). В 1966 году "Потерянный Рай" вместе с "Возвращенным Раем" были
изданы на грузинском языка в переводе В. Челидзе.
Настоящий перевод был выполнен для издания БВЛ ("Художественная
литература", 1976) Арк. Штейнбергом.
Все библейские цитаты даются в комментарии соответственно синодальному
переводу Библия по изданию Московской патриархии, Москва, 1968 г.
Названия книг Священного писания даны в сокращения. Книги Ветхого
завета: Второзак. (Второзаконие), Нав. (Книга Иисуса Навина), Суд. (Книга
Судей Израилевых), 1,2,3,4 Царств (Первая, Вторая, Третья, Четвертая Книги
Царств), 1 и 2 Паралип. (Первая и Вторая Книги Паралипоменон), 2 Ездра
(Вторая Книга Ездры), Тов. (Книга Товита), Пс. (Псалтырь), Прит. (Книга
Притчей Соломоновых), Премудр. (Книга Премудрости Соломона), Исайя (Книга
Пророка Исайи),Иерем. (Книга Пророка Иеремии), Иезек. (Книга Пророка
Иезекииля), Дан. (Книга Пророка Даниила), Зах. (Книга Пророка Захарии).
Книги Нового завета: Матф., Марк, Лука, Иоанн (соответственно:
Евангелие от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна), Деян. (Деяния Святых
Апостолов), Иаи. (Послание Иакова), 1 и 2 Петр (Первое и Второе послания
Петра), Иуда (Послание Иуды), Римл. (Послание к Римлянам), 1 и 2 Коринф.
(первое и вторайД послания к Коринфянам), Галат. (Послание к Галатам), Ефебд
(Послание к Ефесянам), Филипп. (Послание к Филиппийцам), Код лосе. (Послание
к Колоссянам), Евр. (Послание к Евреям), Откр. (Откровение Иоанна
Богослова).
Книга первая
Величайший Человек - Христос. Теме возвращения "блаженного рая" через
послушание посвящена вторая поэма Мильтона - "Возвращенный Рай".
...Пой, Муза горняя! - Обращение к музе - традиционный зачин для
эпической поэмы Возрождения, ориентированной на античные образцы.
Пастырь - Моисей считавшийся автором Пятикнижия.
Синай и Хорив - места божественных откровений в Библии: впервые бог
явился Моисею, когда тот пас овец у горы Хорив (Исход, III), на горе Синай
ему были даны законы (Исход, XIX-XXXI).
Сионский холм - один из холмов, на которых стоял Иерусалим и находился
храм с ковчетом Завета.
Силоамский Ключ - источник в Иерусалиме. С этим местом в Библии связано
имя царя Давида, великого поэта, автора псалмов.
...взлететь над Геликоном - то есть превзойти в дерзаниях античных
поэтов. Гора Геликон с ключом Иппокреной - обитель муз в греческой
мифологии. Греческий поэт Гесиод, автор поэмы, повествующей, в частности, о
сотворении неба и земли, был, подобно Моисею, пастухом и пас овец у подножия
Геликона, когда ему впервые явились музы и обучили своим песням ("Теогония",
22-23).
...Нетронутым ни в прозе, ни в стихах.- Цитата из поэмы Ариосто
"Неистовый Роланд" (1, 2, 2).
...ты храмам // Предпочитаешь чистые сердца... - восходит к словам
апостола Павла: "Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в
вас?" (1 Коринф., III, 16). Это изречение стало боевым лозунгом пуританства
в борьбе с ревнителями церковной обрядности. Примерно с середины 1640-х
годов Мильтон систематически уклонялся от присутствия на церковных
богослужениях.
Ты, словно голубь, искони парил //Над бездною, плодотворя ее... - См.:
Бытие, 1, 2: "...и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою",
Сравнение Святого Духа с голубем соответствует евангельскому; ср. сошествие
Святого Духа при крещении Иисуса (Матф., III, 16).
...Что побудило... - Такой вопрос является обязательным элементом
риторического построения в классической эпической поэме. Следует по традиции
после обращения к музе, и ответом на него служит все содержание поэмы.
Адский Змий!- Вслед за вопросом по традиции называется главная
вражеская сила и ее мотивы. Змей у Мильтона - первое название силы зла, как
и в Библии: "Змей был хитрее всех зверей..." (Бытие, III, 1).
...Метался Враг на огненных волнах...- Дьявол, вверженный в "озеро
огненное и серное" (Откр., XX, 10),- образ из Апокалипсиса, книги, которая
наряду с Книгой Пророка Даниила служит основным библейским источником сюжета
о падении Сатаны.
...видимою тьмой...- Оксюморон, поэтическая фигура, часто встречающаяся
у Мильтона. Согласно народному поверью, пламя в аду не дает света.
...Надежде, близкой всем, заказан путь... - перекликается с надписью
над входом Дантова ада: "Входящие, оставьте упованья" ("Божественная
комедия", Ад, III, 9, перевод М. Лозинского).
...И втрое дальше от лучей Небес // И Господа, чем самый дальний полюс
// От центра Мирозданья отстоит.- Под "Небесами" подразумевается здесь
Эмпирей, находящийся вне "Мирозданья". В традиции античных поэтов было
удалять преисподнюю от жилища богов на два или три расстояния от неба до
земли. Мильтон подражает им в формуле, но за единицу измерения берет радиус
вселенной, представленной в виде шара: от центра до крайней ее сферы (см,
примеч. к Кн. III, с. 82). Ад помещен вне земли (и даже вне универсума). Эта
точка зрения обосновывалась богословами Реформации, которые считали, что,
поскольку земля была создана позже ада и не была еще проклята в момент
падения Сатаны, то ад не может находиться в ее пределах.
...Архивраг,//Отныне нареченный Сатаной...- Представление о Сатане как
о самостоятельной фигуре первоначально было чуждо Ветхому завету. Само слово
употребляется в Библии в значении "враг", "противник", "предатель",
"обвинитель на суде", "соблазнитель". Позднее Сатана становится существом
высшего порядка, одним из "сынов Божиих" (Иов, 1, 6). Он первопричина
всякого зла, злой дух, принесший в мир смерть (Премудр., II, 24). В
апокрифической литературе Сатана выступает как соблазнитель Евы;
рассказывается также об изгнании его с небес вместе с другими ангелами,
после чего он стал называться Сатаной.
...О, как низко пал...- восходит к восклицанию библейского пророка:
"Как упал ты с неба, денница, сын зари!" (Исайя, ХIV, 12).
...Титанам равное...- Титаны - дети Геи (Земли) и Урана (Неба), то есть
небеснорожденные.
Бриарей - прозвище одного из гекатонхейров, сторуких и пятидесятиглавых
великанов.
Тифон - Земнородный (греч. м и ф.) младший сын Геи (Земли) и Тартара,
чудовище с сотней драконовых голов. Пещера Тифона, по преданию, находилась в
Малой Азии, в древней Киликии, главным городом которой был Таре. Часть
Титанов, Тифон, а по некоторым мифам и Бриарей. вступили в битву с Зевсом и
были побеждены.
Левиафан - в Библии название гигантского морского животного неимоверной
длины; иногда его отождествляли с китом.
...Приняв его за остров...- Рассказ о том, как моряки приняли кита за
остров, высаживались на нем и даже разводили костер,- сюжет, популярный в
современной Мильтону литературе о путешествиях. Особую известность он
приобрел благодаря арабской сказке аз "Книги тысяча и одной ночи" ("Первое
путешествие Синдбада"); здесь изложен по книге норвежского писателя Олафа
Магнуса "История северных народов" (переведена на английский язык в 1658
г.).
...С вершин Пелора, или ребра скал // Гремящей Этны...- Пелор - мыс
острова Сицилия. По преданию, на этом острове под горой Этной лежал
скованный Зевсом огнедышащий Тифон.
...Вальдарно - долина реки Арно, на берегах которой расположена
Флоренция.
Фьезольские высоты - холмистая местность близ Флоренции, где находился
город Фьезоле.
Мудрец Тосканский - Галилей. Во время путешествия по Италии Мильтону
посетил Галилея во Флоренции.
...Валамброаские ручьи... // Дубравы Этрурийской...- Валамброза
-тенистая долина в Тоскане, недалеко от Флоренции. Этрурия - территория
древних этрусков, границы которой практически совпадают с границами
итальянской провинции Тоскана.
...так полег // Тростник... // Плывущих средь обломков колесниц...- В
развернутое сравнение Мильтон вводит эпизод из библейской истории евреев -
бегство из Египта: по воле бога "расступились воды" моря, и "пошли сыны
Израилевы среди моря по суше". Войско фараона, шедшее вслед за ними, было
потоплено (Исход, XIV, 15-30).
Море Чермное - Красное море.
Орион - в греческой мифологии могучий охотник, превращенный в
созвездие. С восходом и заходом этого созвездия древние авторы связывали
волнения на море.
Бузирис - имя мифического египетского царя, приносившего чужестранцев в
жертву богам; здесь имеет символическое значение, поскольку имя фараона,
преследовавшего евреев, в Библии не названо.
Конники мемфисские - египетские всадники.
Гесем - название области в Египте, где жили израильтяне во время своего
пребывания в этой стране (Бытие, ХLVII).
...мощный жезл // Вознес Амрамов сын, и саранча...- Пересказывается
эпизод из Библии: саранча была одним из десяти. бедствий, которыми бог
Израиля покарал Египет за отказ фараона отпустить евреев в Землю
обетованную. Амрамов сын - Моисей, ходатай за свой народ перед фараоном
(Бытие, X, 12-15).
...Не извергал тысячелюдный Север // Подобных толп.- Имеется в виду
нашествие варваров в IV-V вв. Далее географические названия указывают путь
их завоеваний.
...И наклонить к забвению Творца // И воплощенью об лика его //
Невидимого - в образы скотов...- Закон Моисея гласит: "Не делай себе кумира
и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что
в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им" (Второзак., V, 8). На
протяжении всего Ветхого завета происходит борьба между монотеистическим
культом невидимого, не имевшего изображения бога и языческими зооморфными
культами.
Под именами идолов они // Языческих известны с тех времен.Произошедшее
на раннем этапе патристики отождествление языческих богов с демонами, духами
обмана и зла, соединилось с библейским представлением о духах зла как о
падших ангелах.
...Поведай, Муза, эти имена...- Клише, предваряющее перечисление,
восходит к Гомеру (ср. знаменитый список кораблей и корабельных вожатых в
"Илиаде", XI, 485 и ел.).
...Кто первым, кто последним...- Ср.: Гомер. Илиада, V, 703.
...Главнейшими божками были те...- Ниже в каталоге падших ангелов
Мильтон дает развернутое описание ряда языческих культов, с которыми,
согласно Библии, израильскому народу пришлось столкнуться на территории
Палестины по возвращении их в Землю обетованную.
Иегова (Ягве) - одно из имен библейского бога.
Молох... весь в крови //Невинных жертв.- В Библии отмечается факт
человеческих жертвоприношений Молоху, но сам ритуал не описан. В более
поздней литературе рассказывается о принесении в жертву Молоху детей: их
клали на распростертые железные руки идола с бычьей головой, который
нагревался изнутри. Детский плач и крики заглушались грохотом барабанов.
Народ Аммонитян - семитический народ, родственный евреям и враждебный
им. По Библии, происходил от Лота и его младшей дочери (Бытие, XIX, 31-38) и
занимал территорию на северо-восток от Мертвого моря и реки Иордан: от
Агроба, области в Васане (название местности в северной части Заиорданья),на
юг до реки Арнон, впадающей в Мертвое море.
Равеа ("город вод") - столица аммонитян на реке Яббок.
...И царь прельщенный капище ему //Напротив Храма Божьего воздвиг.Царь
Соломон построил капища "Астарте, мерзости Сидонской, и Хамосу, мерзости
Моавитской, и Милхому (то есть Молоху.- И. О.), мерзости Аммонитской" (4
Царств, XXIII, 13) на Масличной горе, напротив Иерусалима, где находился
выстроенный им ранее храм с ковчегом Завета.
...Долина же Еннома... //Тофет... зовется и еще -// Геенной...- Имеется
в виду "долина сыновей Енномовых" недалеко от Иерусалима, где, по
свидетельству библейского пророка, совершались человеческие жертвоприношения
(Иерем., VII, 31-32). По толкованию некоторых комментаторов Библии названа
Тофет от евр. "барабан" (см. примеч. к с. 33). Смрад и дым, шедшие из этой
долины, стенания и крикажертв сделали ее впоследствии символом ада. Геенна -
новозаветиое название долины Енномовой (евр. "Ге-гинном"), синоним
ада....Хамос - ужас и позор // Сынов Моава.
Хамос (Кемош) - главный бог моавитян, семитического народа,
родственного аммонитянам и израильтянам. Библейская генеалогия приписывает
моавитянам происхождение от Моава, сына Лота и его старшей дочери (Бытие,
XIX, 31-37).
Города Езевон, Оронаим, Сивма и Елеал (Елале) отмечали с севера на юг
восточную границу моавитанских земель, естественной границей которых на
западе было Мертвое море. Езевон и Оронаим названы Сигоновой страной, так
как были завоеваны царем аморреев Сигоном и принадлежали ему в то время,
когда евреи вернулись в Землю обетованную.
Он, под именем Фегора, // В Ситтиме соблазнил израильтян... // Что
принесло им беды без числа.- На пути из Египта в Ханаан во время стоянки в
городе Ситтиме израильтяне "прилепились к Ваал-Фегору", "блудодействовали с
дочерьми Моава", и "воспламенился гнев Господень на Израиль", в результате
чего погибло 24 тысячи человек (Числа, XXV, 1-9).
Ваал-Фегор (Баал-Пеор) - моавитский бог, культ которого отличался
крайне чувственным характером. Мильтон, вслед за святым Иеронимом,
отождествляет его с Хамосом.
Иосия - иудейский царь, известный как реформатор религии; ревностно
искоренял языческие культы и разрушил храмы, построенные Соломоном и другими
царями языческим богам, в том числе и Хамосу (4 Царств, XXIII).
...Прозванья были общие даны... - Ваал (Баал, Бел) и Астарта - имена
наиболее часто встречающихся в Библии древних ханаанских божеств. В Астарте
нередко видели двойника Баала, ей же иногда приписывали половой дуализм, а
также гермафродитизм.
...От берегов Евфрата до реки//Меж Сирией и Царством пирамид...- то
есть по всей территории Земли обетованной. Ее границы даны в библейской
формулировке.
...Их были головы обречены // Склоняться... пред копьем //
Врагов...Здесь выражена ортодоксальная библейская точка зрения на историю
евреев: поражение в войнах объясняется как наказание народу за
отступничество от истинного бога и поклонение богам языческим. Аштарет
библейское имя богни Астарты. В функции богини любви тождественна Венере. В
древнем финикийском городе Сидоне ей поклонялись как богине Луны
женщины-идолопоклонницы.
Сион - здесь получает то же значение, что и у библейских пророков: весь
Иерусалим.
Женолюбивый царь - Соломон, как повествуется в Библии, на склоне лет
наложницы мудрого царя Соломона "склонили сердце его к иным богам" (3
Царств, IX, 4-5).
Таммуз - вавилонский бог растительности, отождествляется с финикийским
Адонисом, олицетворением умирающей я воскресающей природы. Греческие мифы
представляют Адониса прекрасным юношей, которого растерзал вепрь в ливанских
горах. С его именем связаны мистерии (адонаи) с оплакиванием умершего бога и
радостными торжествами в честь его воскрешения, происходившие ежегодно в
середине лета. Лукиан ("О сирийской богине") описывает поздний обряд плача
по Таммузу в древнем финикийском городе Гебале, где находится знаменитый
храм Адониса. Во время обряда женщины должны были приносить в жертву либо
волосы, либо целомудрие. И Лукиан, и другие путешественники рассказывали о
красноватой почве, окрашивавшей воду реки Адонис. Окрашивание было особенно
интенсивным в летние дни, и в "алой струе" усматривали кровь раненого бога.
...Отпавшего Иуды...- то есть колена Иудина. Мильтон имеет в виду
отделение этого колена от прочих колен израилевых, когда единый народ
разделился на "дом Иуды" и "дом Израиля". После блистательной эпохи
правления царей Давида и Соломона начинается интенсивный процесс отделения
колена Иудина, который в Х в. до н.э. приводит к образованию северного.
Израильского царства и южного, Иудейского - с центром в Иерусалиме.
Шел Дух вослед, // Взаправду плакавший... Дагоном звался он...- Дагон -
божество семитического пантеона, культ которого был распространен у
филистимлян, финикийские изображения морского чудовища с туловищем рыбы и
человеческими руками и головой считаются изображениями Дагона. После победы
филистимлян над израильтянами ковчег Завета был помещен завоевателями в
храме Дагона в Азоте (1 Царств, V). После падения статуи Дагона город
постигли различные бедствия, так что плач по Дагону был "взаправду", в
отличие от плача по Таммузу, который воскресал, приноси радость.
Азот, Геф, Аскалон, Анкарой (Экрон) и Газа - пять главнейших
филистимских городов.
Риммой - в Библии имя божества, которому поклонялись в Дамаске.
Авана и Фарфор - "реки дамасские" в Библии (4 Царств, V, 12).
...Утратив прокаженного слугу...- Нееман, сирийский военачальник,
излеченный от проказы израильским пророком Елисеем, признал истинным богом
бога Израиля (4 Царств, V, 1-18).
Ахаз - иудейский царь, сначала завоевал Дамаск, а потом, плененный
роскошью жертвенника в Дамасском храме, повелел соорудить такой же в
Иерусалимском храме на месте разоренного им алтаря израильского бога (4
Царств, XVI; 2 Паралип., XXVIII, 23).
Озирис, Гор, Изида - божества Древнего Египта. Названы "бродячими", так
как, согласно легенде, во время войны с гигантами олимпийские боги бежали в
Египет и скрылись там под видом животных. Египтяне из благодарности
обожествили тех животных, чей облик они приняли. Греки отождествляли Озириса
с Дионисом, Изиду с Деметрой, а Гора с Аполлоном.
Этой злой чумы // Израиль на Хориве не избег..- На пути из Египта в
Ханаан, воспользовавшись отсутствием Моисея, говорившего на горе с ботом,
евреи отлили из золота, взятого у египтян в день исхода (Исход, XII, 35),
тельца (имитацию Озириса). В Исходе (XXXII, 1-6) это произошло у подножия
горы Синай, в Псалтыре (псалом CV, 19-20) названа гора Хорив. Крамольный
царь - Иеровоам, вождь десяти колен израилевых, возмутившихся против
иудейского царя Ровоама, сына царя Соломона. Он стал первым израильским
царем. Обеспокоенный непрекращавшимся паломничеством израильтян в оставшийся
в руках иудеев Иерусалимский храм, Иеровоам установил два изображения бога
Израиля в виде двух тельцов: одного в Дане, на севере, а другого в Вефиле,
на юге (3 Царств, XII, 26-30).
...что в ночь одну прошел// Египет...- В ночь исхода бог Израиля
истребил всех первенцев "от человека до скота" и свершил суд над "всеми
богами" Египта (Исход, ХII, 12-29; Числа, XXXIII, 4).
Велиал - у Мильтона имя собственное, как в Новом завете (Велиар в 2
Коринф., VI, 15). В Ветхом завете - это термин для обозначения тех, кто
противится установленному гражданскому или религиозному авторитету;
встречается в значении "нечестивый", "недостойный", "ветреный".
Сыновья Илия - сыновья первосвященника в городе Силом. Это "были люди
негодные; они не знали Господа" (1 Царств, II, 12-25). Об их святотатстве
известно, что они блудодействовали с женщинами и съедали в храме мясо,
приготовленное для жертвоприношения.
Велиаловы сыны - иносказательно: дети разврата. Сынами Велиала называли
пуритане роялистов. В описании "насилия, неправды и гульбы" - явная сатира
на правление последних Стюартов, при которых процветали коррупция и
распущенность, вызывавшие возмущение в среде пуритан.
...таких видал // Содом, а позже - Гива...- Содом - в Библии город,
уничтоженный за грехи (Бытие, XIX). Жители города Гивы предавались такому
разврату и содомии, подобных которым "не бывало и не видано было". Они
потребовали выдать им на поругание странника, остановившегося на ночь в
одном из домов. Им выдали наложницу, над которой они надругались до смерти
(Суд., XIX 22-28).
Божества Ионии - греческие боги. Ионийцы - одна из основных групп
древнегреческих племен. Населяли Аттику и побережье Малой Азии. Согласно
древнееврейской традиции, родоначальником был Иаван, внук Ноя, четвертый сын
Иафета.
Титан (греч. миф,)- Океан, старший сын Земли (Геи) и Неба (Урана). У
него было три тысячи сыновей и столько же дочерей.
Сатурн - у римлян Крон - младший брат Океана.
На Крите и на Иде...- По преданию, Зевс воспитывался в пещере на горе
Иде на острове Крит.
...В царствовали в воздухе срединном....- Теория средневековой физики
разделяла воздух на три слоя (срединный - от лат. media regio). Боги Олимпа,
в отличие от библейского, помещаемого Мильтоном в Эмпирее, правят в пределах
земного неба: над ними облака, затем эфир, под ними тоже облака, скрывающие
их от людей.
Дельфы - город у подножия горы Парнас, известный своим оракулом и
храмом Аполлона.
В Додоне находился древний храм, посвященный Зевсу.
Дорида - здесь: вся Греция.
...словно те, что в оны дни...//Бежали в Гесперийские поля...- Согласно
преданию, Сатурн, изгнанный Зевсом с Олимпа, один бежал в Италию.
Гесперийские поля ("вечерние") - так называли древние греки Италию, а также
Испанию, то есть страны, лежащие на запад от Греции. Здесь Мильтои имеет в
виду путь завоеваний римлян, принесших своих богов в Кельтские земли
(Францию, Испанию), вплоть до "дальних" островов - Британии.
Азазиил (Азазел) - в апокрифической литературе это имя связывается с
библейской легендой о падении ангелов: Азазиил выступает предводителем
допотопных гигантов, восставших против бога.
...Сверкали серафимские гербы // пышные трофеи.- Имеется в виду
характерная черта средневекового воинского этикета - геральдические
изображения воинских деяний: на знаменах в виде символов изображалась
история феодала и его завоеваний.
Шагает в ногу демонская рать // Фалангой строгой, под согласный
свист... // ...дорийских флейт...- Фукидид ("История", 1, 5) описывает
спартанцев (дорийцев по происхождению) идущими на битву медленно, в такт
песне, исполняемой флейтистами, что давало боевому строю ритм и организующее
начало. Здесь войску Сатаны придано сходство с греческими армиями.
Затем // Дорийский... создан лад, // Чтоб смуту мыслей умиротворить...
// ...и горе из сердец // Изгнать - и смертных и бессмертных.- По мнению
античных философов, гармония имеет стремления, родственные движениям
человеческой души, и влияет на настроение человека. Так, дорийский
мелодический лад считался наиболее мужественным, в то время как лидийский
нежным, а фригийский возбуждающим.
Пигмеи - мифический народ карликов. У Гомера они живут на крайнем юге и
ежегодно ведут войну с прилетающими туда журавлями ("Илиада", III, 3-6).
Флегрийские исполины мифические гиганты, вступившие в бой с олимпийцами
на Флегрийских полях.
Род геройский...- Имеется в виду четвертое по Гесиоду, поколение людей,
созданное Зевсом, "божественный род" героев ("Работы и дни", 156 и сл.). В
сражениях, которые вели между собой герои, им помогали боги, принимая иногда
непосредственное участие в схватках. Фивы и Троя - города, с которыми
связаны два основных цикла греческих мифов. Сюжетами этих мифов питался
греческий эпос и трагедия.
...рыцарей романов и Легенд // сыне Утера...- Имеется в виду
средневековая литература о легендарном короле Артуре и рыцарях Круглого
стола.
Арморика - Бретань. Дамаск, Марокко, Трапезунд, и Монтальбан, // И
Аспрамонт...- перечисляются названия, прославленные в рыцарской литературе,
повествующей о борьбе христиан с "неверными".
Бизерта - порт в Тунисе, один из центров арабской экспансии в Европу в
средние века.
...Разбитым наголову средь полей// Фонтарабийских.- Знаменитое
поражение арьергарда французской армии Карла Великого (Шарлеманя), которое,
как приписывает трагедия, произошло в Ронсевальском ущелье ("Песнь о
Роланде"), Мильтон по неизвестным причинам относит к Фонтарабии
(приблизительно в сорока милях от Ронсеваля).
...заставляя трепетать / /Монархов призраком переворотов...- Говорили,
что из-за этого отрывка поэму чуть было не запретили, хотя Мильтон здесь
лишь повторяет Вергилия: приметы, сопутствовавшие смерти Цезаря ("Георгики",
1, 464-467).
Сдвоив ряды...- так перестраивалась греческая фаланга; до сих пор воины
стояли развернутым фронтом.
...сжав мечи, // Бьют о щиты...- так воины Древнего Рима выражали
одобрение оратору или полководцу.
...верный признак // Работы серы, залежей руды // В глубинах
недр.Алхимики считали, что металлы образуются на основе ртути при помощи
серы как связующей субстанции.
Маммон (маммона) - арамейское слово, означающее "богатство", в таком
смысле употребляется в Новом завете; персонифицировался и до Мильтона.
Вавилонские чудеса - легендарные сады Семирамиды, Вавилонская башня.
...гробниц // Мемфиса...- то есть египетских пирамид. .
...Обширнейшее зданье, с виду - храм...- Считается, что по некоторым
деталям архитектуры храм Сатаны напоминает римские постройки (Капитолий,
Пантеон).
Алкаир (Каир) - построен арабами в Х в. неподалеку от древней столицы
Египта. Мемфиса. Мильтон, отождествляя Каир с Мемфисом, условно обозначает
центр древнеегипетской цивилизации именем более позднего города.
Серапис и Бел - важнейшие божества культуры эллинистического Египта и
культуры ассиро-вавилонской,
...В пределах иерархии своей // Блестящими чинами управлять.- Имеется в
виду классификация ангелов в христианской ангелологии. Псевдо-Дионисий ("О
небесной иерархии") устанавливает разделение ангелов на три иерархии с
подразделением каждой из них на три чина.
...Был зодчий в Древней Греции...- Гефест, архитектор Олимпа.
...народ // Авзонский...- Авзония - поэтическое название Италии по
имени древнего народа авзонов, жившего на юго-западе Апеннинского
полуострова.
Мульцибер - эпитет Вулкана-Гефеста.
...швырнул Юпитер... // Его на землю.- Этот миф объяснял хромоту
Гефеста. У Гомера ("Илиада", 1, 590-594) падение Гефеста продолжалось целый
день.
Пандемониум - неологизм принадлежит Мильтону; образован по аналогии с
греческим "пантеон".
...Иль предлагали копья преломить...- Рыцарские турниры различали два
вида боя: на копьях с острым наконечником (смертельная схватка) и с тупым.
Преломить копье - означает состязание в ловкости и силе без нанесения ран.
...пигмеи, что живут // За гребнем гор Индийских...- то есть за
Гималаями. Авторы поздней античности помещали пигмеев в Индии.
...Луна... // Снижая бледный лет...- Согласно средневековым поверьям,
ведьмы, феи и духи имели влияние на луну.
...В конклаве тайном.- Через указание сперва на Древний Рим (с. 42 и
примеч.), затем - на католический (конклав) Мильтон приводит читателя к
заключению: римский папа - Сатана - Антихрист.
Нет комментариев. Оставить комментарий: |
|
|