Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь

Синонимы - слова близкого, смежного, почти одного значения. Процессу создания новых форм, новых, дифференцированных категорий в мысли соответствует в языке создание новых оттенков выражения - синонимов. Не всегда новый оттенок мысли получает и новое название; иногда он обозначается описательно или на чужом языке - и тогда С. нет. Так Пушкин, говоря "никто бы в ней найти не мог того, что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовется vulgar", но мог передать соответственно английское слово русским; впоследствии оно в руссифицированной форме вульгарный вошло в русский язык и стало С. целого ряда близких слов: тривиальный, банальный, пошлый, избитый и т. п. Теоретики расходятся по вопросу о том, возможны ли в языке слова совершенно тождественные по смыслу; но вопрос этот не существует для тех, кто знает, что слово в словаре, вне живой речи, не имеет вполне определенного значения. В обиходной речи, конечно, возможны случаи, когда говорящий употребляет тот или иной из С. без разбора, но не с этими исключительными случаями приходится считаться лексикологу. Важно, конечно, не то, что два слова обозначают одну и ту же вещь, еще единую в чьем-либо неразвитом сознании: важно то, что они выражают различное впечатление, производимое этой вещью. Если бы даже логическое разложение их смысла не дало никакой разницы между ними, - их звуковая, ассоциативная, эмоциональная сторона действует различно и потому выражает различные оттенки значения. Такова, напр., разница между однозначными элементами языка поэтического и прозаического. Прежним исследователям языка, в науке которых логика перевешивала психологию, могло казаться, что есть целые разряды понятий, не могущих иметь С."Названия видимых предметов - говорит Давыдов в своей статье о С. - не могут быть принимаемы одни вместо других, потому что представления наши столь же резко различаются между собой, как и самые предметы, ими выражаемые. Посему слова ремесл, искусств, естественных наук точны и определенны; в этом разряде речений не должно искать синонимов". Здесь встречаются различные названия для одного и того же предмета; но это или областные речения, или заимствованные из соплеменных и других иностранных наречий, а отнюдь не синонимы. Таковы например слова око и глаз, конь и лошадь, сабля и шашка, житие и жизнь, адрес и надпись, уста и губы, ичиги и сапоги, голомя и давно". Уже из этих примеров ясно, как ошибался исследователь; ичиги есть провинциализм, голомя - архаизм, не употребляемые в общем разговорном языке, и потому в счет идти не могут; остальные выражения отличаются друг от друга значительно и потому суть несомненные С. : надо только их брать не в виде словарных препаратов, а в живой речи. "В языке нет двух или нескольких слов, значащих решительно одно и то же, как две капли воды, - говорит Буслаев ("О преподавании"): даже слова лобо и чело, глаза и очи, острый и вострый и др., при одинаковом значении, выражают различные оттенки (здесь граница между С. и архаизмами, варваризмами, провинциализмами)... Словом мы выражаем не предмет, а впечатление, произведенное оным на нашу душу. След., С. должны определяться не по предметам, ими означаемым, а по точке зрения, с которой человек смотрел на предмет при сотворении слова". С этим категорическим и определенным указанием Буслаева находится в некотором противоречии его мнение, что от собственных С. должно отличать такие слова, которые употребляются у нас в одном и том же значении, но различаются по своему происхождению, а именно: 1) слова русские и церковнославянские или русские общеупотребительные, книжные - и народные, областные (напр. лоб и чело); 2) различные формы одного и того же слова или русские и соответствующие им церковно-славянские (берег и брег, золото и злато). Истинный смысл этого замечания определяется непосредственно за ним следующей оговоркой автора, что такой разнообразный запас слов в родной речи дает возможность обозначать оттенки понятий с большой точностью; очевидно, и здесь мы имеем дело с С. Ничто не дает нам права предполагать, что писатель из двух слов, обозначающих один предмет, взял одно случайно. Если Пушкин нашел нужным сказать не "пальцами", а "перстами", то он, несомненно, вкладывал в этот архаизм оттенок настроения и мысли, которого он не видел в современном слове. В словаре поэта нет тожественных слов; нет их вообще нигде, где литературное произведение запечатлено эмоциональным характером. Они могут быть только в точной науке, где одно, строго определенное явление может иметь два разных названия, два равноправных термина могут означать одну вещь. Различение синонимичных понятий, вообще не трудное для человека, хорошо владеющего языком, бывает очень не легко, когда приходится его формулировать, перевести из сферы смутного чутья, руководящего употреблением, в область ясных определений: очень часто человек, пользующийся в живой речи С. вполне правильно, не может сказать, какая разница в оттенках их смысла. При таких определениях можно руководиться происхождением слова, его историей, но только до некоторой степени. Едва ли можно согласиться с Буслаевым, что "словопроизводство есть важнейшее средство отличать С.", между тем как "авторитет образцовых писателей тогда только может быть убедителен и полезен для различия С., когда основывается на вышеуказанных началах". Известно, что слово, переходя от значения к значению, может дойти до полного разрыва с своей этимологией (черная краска. красные чернила); можно ли ставить его этимологию на первый план там, где дело идет об уяснении его современного значения? Нужно различить значения двух С. - солдат и воин, много ли способствует этому различению установление того, что первое слово - иностранного происхождения и первоначально значит наемник (solde), но теперь совершенно потеряло это значение? Самый пример этимологического изучения С., приводимый Буслаевым, указывает на то, что это изучение, будучи необходимо для других целей, в деле различения С. не может иметь первостепенного значения. "С. труд и работа - говорит он - теперь определяемые только по различным понятиям, с этими словами соединенным, первоначально отличались весьма резко, указывая на различные впечатления, тем или другим словом выраженные: слово труд, кроме нынешнего значения, употреблялось в смысле бедствия, болезни, страдания... слово же работа означало не только дело, но и рабство". Очевидно, эта этимологическая справка, при всем ее интересе , в различение тех оттенков, с которыми слова труд и работа употребляются в нашей живой речи, вносит немного; для нас слово труд не имеет ни малейшего оттенка бедствия, равно как работа не имеет ни следа былого значения рабства. Гораздо важнее для такого различения примеры из современных писателей, могущие свидетельствовать о том значении, в каком ходит теперь слово в живой речи. Научное изучение С. относится к семасиологии и ничем не отличается от иных словарных работ. Большинство существующих словарей С. запечатлено еще былой связью синонимики с практической риторикой и противнонаучным стремлением служить пособием в сочинении. Русского научного словаря С. пока нет. Литература. Vomel, "Griechische Synonymik" (1819); Schmit, "Synonymik der griechischen Sprache" (1876 - 86); его же, "Handbuch der lateinischen und griechischen Synonymik" (1889), латин.: Doderlein, "Lateimsche Synonyme und Etymologien" (1826 - 38); Gardin Dumesnil, "Synonymes latins" (1777); Barrault, "Traite des synonymes de la langue latine" (1853); Ramshorn, "Lateinische Synonymik" (1831 - 33); Schultz, "Schul-Synonyrnik" (1841, 8-е изд. 1879); нем. : Weigand, "Worterbuch der deutschen S. " (1852); Sanders, "Worterbuch d. deutschen S. " (1882); Eberhard, "Synonymisches Handworterbuch d. deutsch. Sprache" (15 изд. 1896 г.); франц. : Girard, "Synonymes francais" (1718) и "Traite des synonymes" (1736); Roubaud, "Synonymes francais" (1775); Guizot, "Synonymes francais" (1809); Lafaye, "Traite des synonymes" (1841, Supplem. 1865); Sommer, "Quomodo tradi possit synonymorum graecorum doctrina" (Дижон, 1847). Из русских писателей первый начал объяснять С. отечественного языка фонВизин, в "Собеседнике Любит. Росс. Слова" (1783, ч. 1, стр. 126 - 134; ч. IV, стр. 143 - 157 и ч. X, стр. 137 - 142). Затем в разных периодич. изданиях помещались объяснения С. Шишкова ("Соч. и пер. Росс. Акад.", 1806, ч. II, "Собр. Соч." Шишкова, ч. IV), Д. Княжевича ("С.-Петерб. Вестн." и "Сын Отечества"), Саларева ("Труды Общ. Люб. Рос. Слов.", ч. VII, X, XIV, XVIII), Коха (там же, часть XXIV), Анастасевича ("Сев. Вестн.", 1804 - 1805 гг., ч. I, III, V, VI), Ибрагимова ("Сын Отеч.", 1814, ч. XI, №4, 114. XII, №8). В 1818 г. Н. Калайдович собрал в своем "Опыте словаря русских С." исследования, сделанные до него, с присовокуплением своих определений С. В 1840 г. редакцией нравственных сочинений напечатана первая часть Словаря русских С. или сословов (буквы А, Б, В, под ред. Галича). В конце 1850 гг.. С. занимался И. И. Давыдов ("Известия Акд. Наук", т. V, стр. 289 - 305, 337 - 350, т. VII, стр. 1 - 16, т. VIII, стр. 13 - 40). Ряд замечаний о С. встречается в работах Буслаева: "Опыт историч. грамматики" (М., 1863), "О преподавании отечественного языках (1867), "Исторические очерки" (1861, т. 1). Обьяснения С. есть в "Толковом словаре" Даля. Ср. также Н. Абрамов, "Словарь русских С. и сходных по смыслу выражений" (СПб., 1900). Ар. Горнфельд.



	Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон Энциклопедический словарь