В.А.Жуковский Славянка.(Элегия)

Славянка тихая, сколь ток приятен твой, 
Когда, в осенний день, в твои глядятся воды 
Холмы, одетые последнею красой 
Полуотцветшия природы.

Спешу к твоим брегам... свод неба тих и чист; 
При свете солнечном прохлада повевает; 
Последний запах свой осыпавшийся лист 
С осенней свежестью сливает.

Иду под рощею излучистой тропой; 
Что шаг, то новая в глазах моих картина; 
То вдруг сквозь чащу древ мелькает предо мной, 
Как в дыме, светлая долина;

То вдруг исчезло все... окрест сгустился лес; 
Все дико вкруг меня, и сумрак и молчанье; 
Лишь изредка, струей сквозь темный свод древес 
Прокравшись, дневное сиянье

Верхи поблеклые и корни золотит; 
Лишь, сорван ветерка минутным дуновеньем, 
На сумраке листок трепещущий блестит, 
Смущая тишину паденьем...

И вдруг пустынный храм в дичи передо мной; 
Заглохшая тропа; кругом кусты седые; 
Между багряных лип чернеет дуб густой 
И дремлют ели гробовые.

Воспоминанье здесь унылое живет; 
Здесь, к урне преклонясь задумчивой главою, 
Оно беседует о том, чего уж нет, 
С неизменяющей Мечтою.

Все к размышленью здесь влечет невольно нас; 
Все в душу томное уныние вселяет; 
Как будто здесь она из гроба важный глас 
Давно минувшего внимает.

Сей храм, сей темный свод, сей тихий мавзолей, 
Сей факел гаснущий и долу обращенный — 
Все здесь свидетель нам, сколь блага наших дней, 
Сколь все величия мгновенны.

И нечувствительно с превратности мечтой 
Дружится здесь мечта бессмертия и славы: 
Сей витязь, на руку склонившийся главой; 
Сей громоносец двоеглавый,

Под шуйцей твердою седящий на щите; 
Сия печальная семья кругом царицы; 
Сии небесные друзья на высоте, 
Младые спутники денницы...

О! сколь они, в виду сей урны гробовой, 
Для унывающей души красноречивы: 
Тоскуя ль полетит она за край земной — 
Там все утраченные живы;

К земле ль наклонит взор — великий ряд чудес; 
Борьба за честь; народ, покрытый блеском славным; 
И мир, воскреснувший по манию небес, 
Спокойный под щитом державным.

Но вкруг меня опять светлеет частый лес; 
Опять река вдали мелькает средь долины, 
То в свете, то в тени, то в ней лазурь небес, 
То обращенных древ вершины.

И вдруг открытая равнина предо мной; 
Там мыза, блеском дня под рощей озаренна; 
Спокойное село над ясною рекой, 
Гумно и нива обнаженна.

Все здесь оживлено: с овинов дым седой, 
Клубяся, по браздам ложится и редеет, 
И нива под его прозрачной пеленой 
То померкает, то светлеет.

Там слышен на току согласный стук цепов; 
Там песня пастуха и шум от стад бегущих; 
Там медленно, скрипя, тащится ряд возов, 
Тяжелый груз снопов везущих.

Но солнце катится беззнойное с небес; 
Окрест него закат спокойно пламенеет; 
Завесой огненной подернут дальний лес; 
Восток безоблачный синеет.

Спускаюсь в дол к реке: брег темен надо мной, 
И на воды легли дерев кудрявых тени; 
Противный брег горит, осыпанный зарей; 
В волнах блестят прибрежны сени;

То отраженный в них сияет мавзолей; 
То холм муравчатый, увенчанный древами; 
То ива дряхлая, до свившихся корней 
Склонившись гибкими ветвями,

Сенистую главу купает в их струях; 
Здесь храм между берез и яворов мелькает; 
Там лебедь, притаясь у берега в кустах, 
Недвижим в сумраке сияет.

Вдруг гладким озером является река; 
Сколь здесь ее брегов пленительна картина; 
В лазоревый кристалл слиясь вкруг челнока, 
Яснеет вод ее равнина. 

Но гаснет день... в тени склонился лес к водам; 
Древа облечены вечерней темнотою; 
Лишь простирается по тихим их верхам 
Заря багряной полосою;

Лишь ярко заревом восточный брег облит, 
И пышный дом царей на скате озлащенном, 
Как исполин, глядясь в зерцало вод, блестит 
В величии уединенном.

Но вечер на него покров накинул свой, 
И рощи и брега, смешавшись, побледнели; 
Последни облака, блиставшие зарей, 
С небес, потухнув, улетели.

И воцарилася повсюду тишина; 
Все спит... лишь изредка в далекой тьме промчится 
Невнятный глас... или колыхнется волна... 
Иль сонный лист зашевелится.

Я на брегу один... окрестность вся молчит... 
Как привидение, в тумане предо мною 
Семья младых берез недвижимо стоит 
Над усыпленною водою.

Вхожу с волнением под их священный кров; 
Мой слух в сей тишине приветный голос слышит; 
Как бы эфирное там веет меж листов, 
Как бы невидимое дышит;

Как бы сокрытая под юных древ корой, 
С сей очарованной мешаясь тишиною, 
Душа незримая подъемлет голос свой 
С моей беседовать душою.

И некто урне сей безмолвный приседит; 
И, мнится, на меня вперил он темны очи; 
Без образа лицо, и зрак туманный слит 
С туманным мраком полуночи.

Смотрю... и, мнится, все, что было жертвой лет, 
Опять в видении прекрасном воскресает; 
И все, что жизнь сулит, и все, чего в ней нет, 
С надеждой к сердцу прилетает.

Но где он?.. Скрылось все... лишь только в тишине 
Как бы знакомое мне слышится призванье, 
Как будто Гений путь указывает мне 
На неизвестное свиданье.

О! кто ты, тайный вождь? душа тебе вослед! 
Скажи: бессмертный ли пределов сих хранитель 
Иль гость минутный их? Скажи: земной ли свет 
Иль небеса твоя обитель?..

И ангел от земли в сиянье предо мной 
Взлетает; на лице величие смиренья; 
Взор к небу устремлен; над юною главой 
Горит звезда преображенья. 

Помедли улетать, прекрасный сын небес; 
Младая Жизнь в слезах простерта пред тобою... 
Но где я?.. Все вокруг молчит... призрак исчез, 
И небеса покрыты мглою.

Одна лишь смутная мечта в душе моей: 
Как будто мир земной в ничто преобратился; 
Как будто та страна знакомей стала ей, 
Куда сей чистый ангел скрылся.

Сентябрь — октябрь 1815

   Славянка — река в Павловске. Здесь описываются некоторые виды ее берегов, и в
особенности     два     памятника,     произведение     знаменитого     Мартоса.
Первый из них воздвигнут государынею вдовствующею императрицею в честь покойного
императора  Павла.  В уединенном храме, окруженном густым лесом, стоит пирамида:
на  ней  медальон  с  изображением  Павла;  перед  ним  гробовая урна, к которой
преклоняется  величественная  женщина  и короне и порфире царской; на пьедестале
изображено  в  барельефе семейство императорское: государь Александр представлен
сидящим; голова его склонилась на правую руку, и левая рука опирается на щит, на
коем  изображен  двуглавый орел; в облаках видны две тени: одна летит на небеса,
другая летит с небес, навстречу первой.
   Спустясь к реке Славянке (сливающейся перед самым дворцом в небольшое озеро),
находишь  молодую  берёзовую  рощу: эта роща называется семейственною, ибо в ней
каждое  дерево  означает какое-нибудь радостное происшествие в высоком семействе
царском.  Посреди  рощи  стоит  уединенная  урна  Судьбы. Далее, на самом берегу
Славянки,  под  тенью  дерев,  воздвигнут  прекрасный  памятник  великой княгине
Александре Павловне. Художник умел в одно время изобразить и прелестный характер
и  безвременный  конец  ее;  вы видите молодую женщину, существо более небесное,
нежели  земное;  она  готова  покинуть  мир  сей; она еще не улетела, но душа ее
смиренно  покорилась  призывающему  ее  гласу;  и  взоры  и  рука ее, подъятые к
небесам,  как  будто  говорят:  да  будет  воля Твоя. Жизнь, в виде юного Гения,
простирается  у  ее  ног  и  хочет  удержать летящую; но она ее не замечает; она
повинуется одному Небу — и уже над головой ее сияет звезда новой жизни.
(Прим. Жуковского) 

Нет комментариев. Оставить комментарий: Ваше Имя: Email: Антибот: *   Ваш комментарий: