В.А.Жуковский
Ареопагу
|
|
|||
|
В.А.Жуковский |
|||
О мой Ареопаг священный,
С своею музою смиренной
Я преклоняюсь пред тобой!
Публичный обвинитель твой,
Малютка Батюшков, гигант по дарованью,
Уж суд твой моему "Посланью"
В парнасский протокол вписал
За скрепой Аполлона,
И я к подножию божественного трона
С повинной головой предстал,
С поправками "Посланья"
И парой слов для оправданья!
Прошу, да пред него и Аристарх-певец
С своею критикой предстанет,
И да небесный Феб, по Пинду наш отец,
На наше прение негневным взором взглянет!
За что ж о плане ты, мой грозный судия,
Ни слова не сказал? О, страшное молчанье!
Им муза робкая оглушена моя!
И ей теперь мое "Посланье"
Уродом кажется под маской красоты!
Злодей! молчанием сказал мне больше ты
Один, чем критиков крикливое собранье
Разбора строгого шумящею грозой!
Но так и быть, перед тобой
Все тайные ошибки!
О чем молчишь - о том и я хочу молчать!..
Чтоб безошибочно, мой милый друг, писать,
На то талант твой нужен гибкий!
Дерзнет ли свой листок он в тот вплести венец?
Ужасный стих! так ты воскликнул, мой певец!
И музы все с тобой согласны!
Да я и сам кричу, наморщившись: ужасный!
Вотще жую перо, вотще молюсь богам,
Чтоб от сего стиха очистили "Посланье"!
Напрасное пера невинного жеванье,
Напрасные мольбы! - поправь его ты сам!
Не можешь? Пусть живет векам на посмеянье!
Кто славы твоея опишет красотyl
Ты прав: опишет - вздор, написанный водою,
A твоея - урод! Готов одной чертою
Убить сей стих! Но, друг! смиренную чету
Двух добрых рифм кто разлучить решится?
Да, может быть, моя поправка пригодится?..
Кто славных дел твоих постигнет красоту? -
Не лучше ли? Прими ж, мои друг, сию поправку,
А прежний вздорный стих в отставку,
Что далее?.. Увы! я слышу не впервой,
Что стих: Дробила над главой
Смёшной и тёмный стих! Быть может, бес лукавый,
Моих баллад герой,
Сшутил таким стихам коварно надо мной.
Над искусителем себя мы позабавим
Балладой новою, а стих хоть так поправим:
Ниспровергала, враг земных народов, брань!..
Нет! выше бурь венца... Ты здесь, мой друг, в сомненье;
Но бури жизни есть для всякого певца
Не запрещенное от Феба выраженье!
А бури жизни, друг, чем лучше бурь венца?
Итак, сомнение приняв за одобренье,
Я с бурями венца отважно остаюсь -
Вверяясь твоему сомненью,
Спокойно на брегу с моей подругой ленью
Сижу и бурям критики смеюсь.
Другой же стих - твоя, а не моя погрешность;
Затмила, кажется, рассудок твой поспешность:
Ведь невнимательных царей
В Посланье нет! лишь ты, по милости своей,
Был невнимательный читатель;
А может быть, и то, что мой переписатель
Царей не отделил
От их народов запятою
И так одной пера чертою
Земной порядок помутил.
Итак - здесь виноват не я, а запятая,
И критика твоя косая.
Под наклонившихся престолов царских сень
Народы ликовать стекалися толпами.
По мненью твоему, туман.
Прости! но с критикой твоей я не согласен,
И в этих двух стихах смысл, кажется мне, ясен!
Зато другие два, как шумный барабан,
Рассудку чуждые, лишь только над ушами
Господствуют: мой трон у галлов над главами,
Разгрянувшись...
Своими страшными кусками
Подобен сухарю и также сух, как он.
Словечко вспыхнул мне своею быстротою
Понравилось - винюсь, смиряясь пред тобою;
И робкою пишу рукою:
Вспылал, разверзнувшись как гибельный волкан.
Но чем же cтpaшeн вeликaн,
С развалин пламенных ужасными очами
Сверкающий на бледный свет? -
Тут, право, милый друг, карикатуры нет!
Вот ты б, малютка, был карикатура,
Когда бы мелкая твоя фигура
Задумала с развалин встать
И на вселенну посверкать.
А тень огромная свирепого тирана...
Нет... Я горой за великана!
Зато, мои друг, при сих забавных трех стихах
Пред критикой твоей бросаю лиру в прах
И рад хоть казачка плясать над их могилой:
Там все...
И вот как этот вздор поправил Феб мой хилый:
Там все - и весь, и град, и храм - взывало: брань!
Все, раболепствуя мечтам тирана, дань
К его ужасному престолу приносило...
Поправка - но вопрос, удачна ли она?
И мздой свою постель страданье выкупало!
Конечно, здесь твой вкус надменный испугало
Словечко бедное: постель? Постель бедна
Для пышности стихов - не спорю я нимало;
Но если муза скажет нам:
И мздой свой бедный одр страданье выкупало, -
Такой стишок ее понравится ль ушам?
Как быть! но мой припев: поправь, как хочешь, сам!
И дай вздохнуть моей ты лени -
Тем боле, что твои совсем некстати пени
За этот добрый стих, в котором смысла нет;
И юность их была как на могиле цвет!
Здесь свежесть юная и блеск цветочка милой
Противоположен унынию могил;
На гробе расцветя, цветок своей красой
Нам о ничтожности сильней напоминает:
Не украшает он, а только обнажает
Пред нами ужас гробовой,
И гроба гость, цветок - символ для нас унылый,
Что все живет здесь миг, и для одной могилы...
И хитростью...
Мой друг, я не коснусь до первых двух стихов!
В них вся политика видна Наполеоны!
И всем известно нам, что, неизбежный ков
Измены, хитрости расставивши близ трона,
Лишь только добивал его громами он.
Не будь Наполеон -
Разбитый громами охотно я б поставил!
Последние ж стихи смиренно я поправил,
А может быть, еще поправкой и добил:
По ним свободы враг отважною стопою
За всемогуществом шагал от боя к бою!
Что скажешь? Угодил?
А следующий стих, на ратей переходы
Служащий рифмою, я так переменил:
Спешащих раздробить еще престол свободы.
Еще трем карачун; их смуглый мой зоил (Воейков)
На смерть приговорил:
И вслед ему всяк час за ратью рать летела -
И по следам его на место: вслед всяк час
Поставить рожица мне смуглая велела!
И я исполнил сей приказ!
Уж указуешь путь державною рукой -
Приказано писать: уж отверзаешь путь.
Перед тобой весь мир - писать: перед тобою
Мир - весь же зачеркнуть...
Ещё на многие стихи он покосился,
Да я не согласился.
Цит. по изд.: ВАЖ. Соч. в 3 тт. - T.I - М., 1980 - С.211-215.
Нет комментариев. Оставить комментарий: |
|
|