В. К. Тредиаковский
Ода I. Торжественная о сдаче города Гданска
(1752)
 
Примечания
Источник

Кое странное пианство
К пению мой глас бодрит!
Вы парнасское убранство,
Музы! Ум не вас ли зрит?
Струны ваши сладкогласны,
Меру[1], лики слышу красны;
Пламень в мыслях восстает.
О! народы, все внемлите;
Бурны ветры! не шумите:
Анну стих мой воспоет.
В слогах толь высокопарных
Пиндар, Флакк[2] по нем, от мглы
Вознеслись до светозарных
Звезд, как быстрые орлы.
Но когда б с самим сердечным
К Анне духом, сим и вечным,
Песнь сравнилась днесь моя,—
То б сам и Орфей Фракийский,
Амфион бы и Фивийский
Восхищен был от нея.
Се бряцаю в лиру сладку
Велелепно торжество,
К вящему врагов упадку
Величая ликовство.
О! коль доблественна сила
Нашу радость украсила:
Силе равного борца,
Светлой радости нет меры,
Превосшедшей все примеры,
Усладившей в нас сердца.
Сам Нептун что ль строил стены?
Сии при море стоят?
Нет ли Тройским к ним примены,
Что пустить внутрь не хотят
Росско воинство обильно
И тому противясь сильно?
Вислою там все рекой
Не Скамандру ль называют?
Не за Иду ль принимают
Столнценберг, кой есть горой?
То не матерь басней Троя;
Не один тут Ахиллес:
Каждый рядовой из строя
Мужеством есть Геркулес.
Что ж за власть перуны мещет?
Не Минерва ль шлемом блещет?
Явно, что от горних лиц[3];
Со всего богиня вида;
Без щита страшна эгида:
Анна, верьх императриц.
То и Росский полк, на мало
Гданск, град вражий, окружил;
Марсом кажда звать пристало
В воех[4], как на брань спешил:
Всяк готов пролить кровь смело,
Иль венчать об Анне[5] дело.
Счастьем Анны крепок всяк:
Анна им надежда тверда,
И что та к ним милосерда,
Каждый верен, не двояк.
Европейска и Азийска
Златовидный солнца луч!
О! монархиня Российска,
Сей блаженства есть твой ключ,
Что поддáнным толь любезна!
И владычеством полезна!
Имя чтит твое, весь свет;
Славы не вместит вселенна,
Видя, коль ты проявленна
И добро? Прекрасный цвет!
Что я зрю? Не льстит ли око?
Отрок Геркулу впреки
Стал, подъемля бровь высоко,
Из оград, из-за реки!
Гданск то с помыслом неумным,
Как питьем упившись шумным,
Се противится, и толь
Самодержице великой!
Бездн не видит в тьме толикой,
Всех и смертоносных доль.
Станислава принимает,
Ищет дважды кой венца,
В свой округ, и уповает
Быть в защите до конца
Чрез востекшего Нептуна;
Росского ж боясь перуна,
Дальный в помощь и народ
Емлет от брегов Секваны;
Сей на бедство в барабаны
Бьет у Векселминдских вод.
Горд огнем Гданск и железом,
И полками воев там,
Целит махины разрезом
В россов на раскатах сам;
Что ж богат и всем припасом,
Станиславу кличет гласом;
Воинов своих блажит
Храбра сердца неимущих,
То едино стерегущих,
Жизнь спасти б, и всяк бежит.
Ах! Гданск, ах! Что ты дерзаешь?
В ум приди, с ним соберись:
В пагубу себя ввергаешь.
Что стал? Медлишь! Покорись.
Смелость от чего имеешь,
Что пред Анной не рабеешь?
Поддаются племена
Добровольно и без брани;
Чтоб не дать когда ей дани,
Хинска дважды чтит страна.
Анне не было подобной
В милосердии нигде;
Нет и к миру толь способной
С не хотящим быть в вражде:
Меч, оливою обвитый,
В бранех токмо есть сердитый.
Кинь, Гданск, помысл злобный, кинь:
Зришь, Алциды уж готовы;
Жителям беды суровы;
Слышишь Аннин гнев, не гинь.
Тысящами ты атлетов
Тесно всюду окружен;
Грозных молний от полетов
Весь ужасно сокрушен.
Устоять тебе не можно:
Гром готов уже не ложно;
Без защиты твой раскат;
Всяк дол бездну отверзает;
Всяк кров в воздух улетает;
Всех почти лишен оград.
Купно хоть державы б стали
За тебя, Гданск, от сердец[6],
Хоть стихии б защищали,
Многих стран бы от конец[7]
Воины в тебе всем были
И свою б кровь щедро лили, —
Но ничто тебе от мук
Есть не сильно дать свободу,
И пресечь вконец безгоду,
И у Анны взять из рук.
Зрите вы, противны роды[8],
Храбрость росских воев днесь:
Не вредят им огнь и воды;
В каждом грудь открыта здесь.
Коль все дружно приступают!
Как свою жизнь забывают!
Не страшит из пушек гром!
Лезут, как плясать на браки!
И сквозь дымны видно мраки,
Что к твердыням зрят челом[9].
Все еще разятся страхом
Града бедного в стенах;
Падает, летит всё прахом,—
Осадитель на верьхах!
С башни магистрат последней,
Зря, что в силе несоседней,
В Станиславе вбегшем к ним,
Суетная всем надежда,
А без смысла, как невежда,
Пасть, кричит, нам роком сим.
Хочет быть, что я пророчил:
Начинает Гданск трястись;
Сдаться всяк, как биться прочил,
Мыслит купно и спастись
От оружий, бомб летящих,
И от всех зараз, град тлящих.
Всяк вопит: час начинать;
Всем несносно было бремя;
Ах! Врата градские время
Войску Анны отверзать.
Сталось так. Знак виден к сдаче:
И повергся Гданск к ногам!
Воин рад наш об удаче;
Огнь погас; конец бедам.
Тотчас слава полетела,
Так трубою загремела:
«Анна благисчастна есть!
Анна есть непобедима!
Анна, всеми возносима,
Обща красота и честь».
Лира! Песнь скончай и лики:
Анну венценосну петь
И доброты превелики
Невозможно мне как леть[10].
В сем хвала, в сем Анне многа,
Что любима есть от бога.
Сам всегда ее блюдет;
Им победы та имеет,
Кто противником быть смеет.
Анна мног век да живет!
<1752>

Источник: Тредиаковский В. К. Избранные произведения / Вст. ст. и подг. текста Л. И. Тимофеева. М.-Л.: Сов. писатель, 1963. (Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.) С. 453-458, прим. 540-541.
Примечания: Ода I. Торжественная о сдаче города Гданска. Силлабо-тоническая редакция «Оды торжественной о сдаче города Гданска» (см. стр. 129 и стр. 485). В изд. 1752 г. впервые отмечено, что ода написана в подражание оде Буало о взятии французами бельгийского города Намюра: «Признаваюсь необиновенно, сия самая ода подала мне весь план к сочинению моей о сдаче города Гданска, а много я в той взял и изображений; да и не весьма тщался, чтоб мою так отличить, дабы никто не узнал: я еще ставлю себе в некоторый род чести, что возмог несколько уподобиться в моей толь громкому и великолепному произведению...» (т. 2, стр. 32—33). И в то же время Тредиаковский отмечает свою собственную заслугу: «Я впрочем и не даю моей оды за совершенный образец в сем роде сочинения, но при важности в материи и при имени похваляемой и воспеваемой в ней, она нечто имеет в себе, как мнится, несколько небесславное, а именно, самая первая есть на нашем языке» (стр. 34). Первая, надо полагать, по времени появления. Отчасти с этим, видимо, связано то, что из «Рассуждения» устранены восторженные воспоминания об оде Феофана Прокоповича на коронование Петра II. (Впрочем, последняя хотя была написана и ранее оды Тредиаковского, но не на русском, а на латинском языке.) В «Рассуждение» введен новый абзац о псалмах как разновидности оды (см. стр. 505). Это связано с работой Тредиаковского над стихотворным переводом Псалтыря, начавшейся еще в 1750 г (сочинение осталось неопубликованным).

[1] Меру — здесь: гармонию.
[2] Флакк—Гораций.
[3] От горних лиц — из числа небожителей.
[4] Кажда... В воех — каждого из воинов.
[5] Венчать об Анне — завершить во имя Анны.
[6] От сердец — т. е. усердно, искренне.
[7] От конец — от концов.
[8] Противны роды — враждебные народы.
[9] Зрят челом — т. е. обращены лицом (к крепости).
[10] Как леть — как полагается.
 
Главная страница


Нет комментариев.



Оставить комментарий:
Ваше Имя:
Email:
Антибот: *  
Ваш комментарий: