Житие Михаила Клопского

Древнерусский текст
Современный перевод
Источник, комментарии

О ЖИТЬИ СВЯТОГО МИХАИЛА, ХРИСТА РАДИ УРОДИВАГО
Прихожение Михаила, уродиваго Христа ради ко святей Троицы на Клопъско при Феодосии, наречением на владычество[1].
А пришел канун дни честнаго Рожества Иоанна в нощь[2]. И поп Макарий покадив во церкви на девятой песни да пошел в келию. И прииде в келию, аже келиа отомчена. И он войде в келию, аже старец седит на стуле, а пред ним свеща горит. А пишет, седя, деания святого апостола Павла, плавание. И поп воспятилъся, да пошол в церковь уполошився. Да пришед да сказал Феодосию игумену и черньцом.
И игумен Феодосие возмя крест и кадило да прииде в келию и с черньци, аже сенци заперты. И он посмотрил в окно в келию, аже старець седя пишет. И игумен сотвори молитву: «Господи Исусе Христе, сыне божие, помилуй нас грешных!» И он против сотворил молитву тако же. И игумен 3-жды створил молитву и он противу тако же сотворил 3-жды молитву, против игумена Феодосиа,
И Феодосии молвит ему: «Кто оси ты, человек ли еси или бес? Что тебе имя?» И он ему отвеща те же речи: «Человек ли еси или бес? Что ти имя?» И Феодосей молвит ему в другие и вь третее те же речи: «Человек ли еси или бес, что ти имя?» И Михаила противу того те же речи в другие и в третие: «Человек ли еси или бес?»
И повеле игумен Феодосей у кельи и у сенець верх содрати да у кельи дверь выломити. Да влещи игумен в келию, да почал келию кадит темьяном, да старца того почал кадити. И он от темьана закрывается, а крестом знаменается. И игумен воспроси его Феодосей: «Как еси пришел к нам и откуду еси? Что еси за человек? Что имя твое?» И старец ему отвеща те же речи: «Как еси к нам пришел? Откуду еси? Что твое имя?» И не могли ся у него имени допытати.
И Феодосей молвить старцам таково слово: «Не бойтеся, старци, бог нам послал сего старца».
И потом позвонили обеднюю, и поп к церкви Макарей. И начали обеднюю пети. И где пришло ся пети «Единородный», аже старец вь церковь. И он почал пети «Единородный сын и блажен», «Апостол», и все обеденное пети почал и до конца. И поп, отпев обедню, да к Феодосию к ыгумену с проскурою. И Феодосии, взяв проскуру, да даст старцу, да молвит Федосей старцу: «Пойди к нам, старец, вь трапезу хлеба ясти!» И он с ними в трапезу пошел. И отьатши хлеба да Феодосей рече ему: «Буди у нас, старець, живи с нами». А сам Феодосей ввел его в келию.
И по мали времени рече Михаиле Феодосью игумену: «Будут у нас гости». И рече ему Феодосей: «Сыну, что за гости будут?» И он не отвеща ему ничто же. И пойде Феодосей игумен и старец ис церкви от обедни, обедню певши, аж стоят на монастыре три мужи. И Феодосей игумен подасть им проскуру, ино два взяли проскуру, а один не взял. И старец рече Феодосию: «Зови их хлеба ясти, зане же издалеча пришли». И рече Феодосей: «Пойдем, дети, в трапезу хлебов ясти». И отвеща един от них: «Есть, отче, у нас иные друзи нам товарищи». И рече Феодосей игумен и Михаила: «Един от вас шедши позови и тех другов, да вместе емы». И призва, шед, един от них. Аже их идет 30 в доспесех со оружьи и з сулицами.
И вошли в трапезу хлеба ясти. И рече им Феодосей и Михайло: «Сядите, дети, хлебов ясти». И седши все яли хлеба, а два не ели. И рече им Михаиле: «Не збудетца ваше, почто есте пришли!» И разболелися в тъй чяс оба, которые не яли хлеба. И восташа от трапезы, прославиша бога и святую Троицу. Идаша един от них 100 бел[3] на трапезу, а молвя таково слово: «Поберегите, отче, товарищев наших, мы от вас с миром идем!» И лежаша болны пять ден. И един болен вельми, желааше в черльци. А Федосей не смея пострищи. И рече Михаиле Феодосью: «Пострижи, отче, брат нам будеть!» И постригоша его, и даша имя ему Ерофей. А другаго отпустиша здрава и рече ему: «Иди молви своим другом: по ся места не украдите и не разбийте, останете своих грехов».
И по том времени приехал князь Костянтин[4] и з женою притащатися и манастырь кормити на Преображение господне. И заставили его книгу чести Иова праведнаго[5] за обедом. И князь слышав голос его да посмотрив в очи, и познал его. Да молвит ему: «А се Михаил, Максимов сын». И он противу молвить князю: «Бог знает». И Феодосей игумен ему молвит: «Чему, сынько, имени своего нам не скажеши?» И он молвит противу: «Бог знает». И с тых мест сказал свое имя — Михаиле. И почали его звати Михаилом. И князь молвить игумену и старцам: «Поберегите его — нам человек той своитин». И с тых мест поча игумен старца беречи его.
И тогды в Веряжи вся вода высохла. И бысть суша по три лета. И пойде понамарь по водицу к церкви, аже Михаила пишет на песку: «Чашу спасениа прииму, имя господне призову. Ту будет кладяз неисчерпаемый». И понамарь, как обедню отпели, сказал игумену Феодосию. И пойде игумен с Михаилом на берег. И посмотрит игумен, аже написано на песку, и спросит игумен у Михаила: «Что, Михаиле, написано на песку?» И Михаиле молвит: «Написано на песку — чашу спасениа прииму, имя господне призову. Ту будет кладяз неисчерпаемый». И створи игумен и Михаила молитву. И покопа мало — пойде вода опругом. И явися кладяз неисчерпаемый и до сего дни.
Того же лета глад бысть по всей земли Ноугородцкой, и прискорбен бысть Феодосей игумен з братьею. И рече Михаиле Феодосью: «Не скръби, отче, бог пропитал четыредесять мужь тысящь в пустыни, развее жен и детей». И умоли Михаиле у Феодосья игумена и у старцов, поводе рожь варити в котле и давати спутником. И начата старци роптати на Феодосья и на Михаила. И Феодосей и Михаиле так рькли: «Пойдем в житници, посмотрим». И обретоша всякых благых житници полны — не убы ничто же. И повелеша боле варити рож, раздаяти народу безъбранна. И прославиша бога и святую Троицу и угодников его.
По времени же не мале прииде князь Костянътин Дмитриевич в манастырь ко Троице святой на Клопъско в Лазореву суботу печален, благословится у игумена Феодосиа и у Михаила. А говорит Феодосью игумену и старцу Михаилу: «Ныне печален семь — братья мои не дадут мне вотьчины» [6]. И отвеща ему Михайло: «Княже, не печалуй, будеши на своей вотчине — за мало время братья по тобя пришлють. Помолися, княже, святой Троици, постави храм камен, а святая Троица уготовает тобе храм божий на небесех противу того».
И спроси князь игумена Феодосья: «Отче, ест ли таковы мастеры? Хощу храм поставити камен живоначальныя Троици себе на память и своим родителем». И посла Феодосей по мастеры, и призва мастеры Ивана, и Клима, и Олексея. И рече князь мастером: «Поставите ми храм камен живоначальныя Троица, а обложаем такову, как Никола на Лятки?»[7] И рекоша ему мастеры: «Можем, господине князь, тобе служити, как нам бог поможеть и живоначальная Троица». И урядися князь с мастеры и даст им задатку тритцат рублев, а опосле им взяти сто рублев да по одноряткы [8]. А хлеба им ясти в трапезе, опричи наймитов.
И основаша храм в лето 6931-е[9] апреля 22 на память преподобнаго отца нашего Феодора Секиота. И свершиша церковь до рамени. И возиша камень. И воста бурно дыхание, яко же в размышленьи быша им — не мощи возити камени водою, а мастерам немощи на церкви стояти. Негде чего добыти стало — погодие велико. А стояло погодие две недили. И мастеры хотели проч побежать. И князь почал скорбити, что церков не совершена, занеже ему на Москву ехати. И Михаила князю молвит: «Княже, не скорби! Бог даст утре тишину». И бысть утре тишина. И рече Михайло мастером: «Помолитеся богу — бог составляет храм невидимою силою». И по глаголанию Михайлову дал бог ветр покосен: по камень поедут — ветр, а с каменем взад — и ветр по них же.
И приехал князь Костяньтин на свершение храму со княгинею и з бояры, и сь едением и с питием — рад бысть вельми. А совершен бысть храм живоначальныя Троица в лето 6932-е, сентября 24 на память святыя первомученици Феклы и благословеньем игумена Феодосья и молитвами и молением угодника. Христова Михаила.
И рече князь Костянтин игумену Феодосью и старцу Михайлу: «Вашими, отче, молитвами пришла ми весть от старейших братьи — дают ми вотчину мою». И отвеща ему Феодосей и Михайло: «Едеши, чадо, с миром и приимуть тя любезно. Не забуди, чядо, дому божия и храму живоначальныя Троица, и нас, своих нищих». И рече им князь: «До живота своего не забуду дому божия и храму живоначальныя Троици и вас, своих нищих богомолцов!» И поехал князь на Москву к братии, и приняли его с честию.
И прорече Михаила Феодосью игумену: «Быти тебе на владычьстве, и сведуть тя на сени нареченным на владычьстве, и поживеши на владычьстве три годы»[10]. А в то время немогл владыка Иоан[11] три годы, и взяша мужа честна у Спаса на Хутынина владычество Семена[12]. И сведоша его на сени и бысть три годы не поставлен. И постави его митрополит и бысть 3 годы. И потом сведоша Феодосиа на сени, мужа честна, по проречению Михайлову и по жребию на владычество. И поживе на владычестве 3 годы и потом сведоша его с сеней боари и послаша его в манастырь. И поживе в манастыре два годы при Ефимии. И после Феодосиа сведоша мужа честна на сени Омельана, нареченаго на владычество Еуфима [13].
И погыбе из манастыря олень. И Михаила с ним. И пребысть Михаила и олень три недили неведомо где. И преставися Феодосей канун Покрова дни[14], и послаша ко владыки Еуфимию проводити Феодосиа, и он не поехал. 3 дни лежа не похоронен. И люди добры скопяся из города, игумены и попы и понесут Феодосиа ко гробу хоронити, посмотрят, аже идет Михаила, а олень за ним, а не привязан ничим — только у Михаила мошок в руке, а он за мошком идет. И положиша Феодосиа в гроб и погребоша честно.
И хватя старцы Михаила на Святой недили[15], аже его в манастыри нету. И явися в городе у святой Софеи в притворе. И позна его посадник Григорей Кирилович[16] по заутрени, да молвит Михаилу: «Ежь хлеба с нами в одном месте». И он молвит: «Бог знает». И пристави к нему человека. И хватится, ажь Михайла не бывало. И пойде поп к церкви к обедней, на Клопьско, аже Михаила стоить в притвори у церкви. Братья пошли ис церкви в трапезу хлеба ести. Мало хлеба отьали, аже посадник человека прислал на Клопъско смотрити Михаила — есть ли в манастыре, аже он в манастыри.
И бысть налога на манастырь от посадника от Григорьа от Кириловича. И приедет Григорей Кирилович на манастырь на Велик день[17] к церкви, к обедни, святей Троици. Игумен, отпев обедню, да вышолис церкви игумен и посадник. И посадник удержа игумена на манастыри и старцев. И посадник рече игумену: «Не пускайте вы коней да и коров на жар[18], то земля моя. Ни по реки по Веряжи, ни по болоту, ни под двором моим не ловите рыбы. А почнете ловить, и аз велю ловцем вашим рукы и ногы перебить». И Михаила рече посаднику: «Будешь без рук и без ног сам, и мало не утонешь в воде!»
И послал игумен и Михаила ловцев на реку ловить и на болота. И выщел посадник на реку, аже ловци волокуть тоню.
И он пошел к ним, к реки, да и в реку за ними сам сугнал, да ударил рукою, да хотел в другорят ударить, так мимо ударил да пал в воду и мало не утоп. Люди подняли пришед его да повели, ано ни рук ни ног у него по пророчеству Михайлову.
И привезли его на манастырь порану. И Михаила не велел его на манастырь пущати, ни кануна приимати, ни свещи, ни проскуры. И рече Михаила: «Ни корми ни пои ты нас, а нас не обиди». И игумен и братьа в сумнении бысть, что не приали кануна[19], ни проскурь. И они поехали проч з грозою: «Мы ся пожалуем владыце и Великому Новугороду, что вы за посадника не хотите молебну нети, да проскур и канона не приимаете». И пошли к владыце жаловатися и к Новугороду Яков Ондреанов, Фефилат Захарьин, Иоан Васильев. И посла владыка своего протопопа и протодиакона к Михаиле и к игумену: «Пойте за посадника молебен да обедню!» И Михаила рече протопопу и протодиакону: «Молим бога о всем миру, не токмо о Григории. Поездишь по манастырем, попросишь у бога милости!»
И поехал посадник по манастырем да почал давати милостыню и по всем по городцким церквам. Ездил год по манастырем да полтора месяца, нигде себе милости не обрел, ни в коем манастыри. И приехав послал к владыце: «Не обрел семи собе помощи в манастырех». «И ты ныне, чадо, поеди в манастырь святыа Троица да попроси милости у святыя Троица да у старца у Михаила». И послал владыка своих попов да и посадника. Приехал, да велил молебен пети да обедню. Да внесли посадника в церковь на ковре и прекреститися не может. И начата молебен пети святыя Троица. И дойде до кондака[20] и он почал рукою двигати, а год весь да полтора месяца ни рукою, ни ногою не двигал. И пошли с Евангелием на выход, и он прекрестился да сел. И дойде до переноса[21], и он, востав на ногы, стоял до конца. И, отпев обедню, пошли в трапезу, обед поставя. И посадник рече: «Святая братья, хлеб, осподо, да соль!» И Михаила рече против того: «Еже уготова бог любящим его и заповеди его хранящим». И рече Михаила: «Зачинающему рат — бог его погубит!» И бысть с тех месть добрь до Михаила и до манастыря.
И бысть брань о земли Олферью Ивановичу с Ываном Семеновичем с Лошинским [22]. И прорече Михаила Олферию Ивановичу: «И будешь без рук, и без ног, и нем!» И пришедши Олферей Иванович к церкви святей Богородици в Курецко [23] и молвит: «Брате Иоан, то земля моя!» Да по руки ударив, да рукавицею ударив в землю. И по рукавицю наклонился, ино у него рука, и нога, и язык проч отнялися, и не говорить.
А иное проречение, — Микифору попу. Панагею[24] украл, и он молвит, Михаиле, Микифору попу: «Будеши похаб!» И с тех мест у попа ни ума, ни намети. И повеле Михаиле горн роскопати, аж панагея в горну.
А иное. Бысть налога монастырю от Еуфимья владыкы от Перваго: захотел куны взять. И взята конь ворон из монастыря. И Михаиле владыце рече: «Мало поживеши. Останется все!» И с тех мест разболеся владыка и преставился.
И в та же лета возвели владыку Еуфимьа Другово[25] на сени. И поживе 3 годы нареченым, а не поставленым. И прийде владыка Еуфимейна Клопьско кормить манастыря. И седячи владыка за столом да молвит: «Михайлушько, моли бога о мне, чтобы было свершение от князя великого». И у владыкы в руках ширинъка. И Михаила торг ширинку из рук вон у владыкы да на голову: «Доездиши в Смоленьско и поставят тя владыкою». И ездил владыка вь Смоленьско и стал владыкою. И приехав владыка опять, и к Михаилу: «Бог мене свершил и митрополит». И Михаила владыке молвит: «И позовуть тя на Москву, и тебе ехати, и добьешь челом князю великому и митрополиту».
И приехал тогды князь Дмитрей Юрьевич[26] в Новъгород, и приехал на Клопьско к Михаилу благословится. И рече: «Михайлушко, бегаю своей отчине и збили мя с великого княжениа!» И Михаила рече ему: «Всяка власть дается от бога». И князь воспроси: «Михайлушко, моли бога, чтобы мне досягнути своей отчине — великого княжения». И Михаила рече ему: «Княже, досягнеши З-лакотнаго гроба!» И князь, того не рядячи, да поехал досягать великого княжения. И Михаила рече: «Всуе тружаешися, княже, чего бог не даст». И не бысть божиа пособив князю. И в то время спросили у Михаила: «Пособил бог князю Дмитрею?» И Михаила рече: «Заблудили наши!» И они записали тот день. Аж так ся и было. Опять прибег в Великый Новъгород. И приехал князь на Клопьско манастыря кормить, на Троецькой недели в пяток, и у Михаила благословится. И накормил и напоил старцов. И Михаилу дал шубу, с себе снем. И почали князя проводить с манастыря, и Михаила князя за голову погладить, да молвит: «Княже, земля вопиет ти!» И трижды молвить. И молвит князь: «Михайлушко, хочю во Ржеву ехати Костянтинову на свою вотчину». И рече ему Михаиле: «Княже, не исполниши желания своего». Аже князь канун Ильина дни преставися.
Преехал посадник Иван Васильевич Немир[27] на монастырь. А Михаиле по манастырю ходит. И Михаиле въспросил посадника: «Что ездиши?» И посадник отвеща ему: «Был семи у пратещи своей, у Ефросеньи, да приехал семи у тобя благословитца». И Михаиле рече ему: «Что твоя, чядо, за дума, з жонками думаешь?» И посадник рече ему: «Будет у нас князь великий на лето, да хочеть воевать землю, а у нас есть князь Михаиле литовьской» [28]. И отвеща ему Михаиле: «То у вас не князь — грязь! Пошлите послы к великому князю да добивайте челом. И не уймете князя: будеть с силами к Новугороду, и не будеть вам божия пособия, и станеть князь великый в Бурегах, и роспустит силу свою на Шолоне, и попленит ноугородцов многох, иных на Москву сведеть, а иных присечет, а иных на окуп даст. А Михайло князь о вас не станет, вам помочи от него не будет. И послати вам преподобнаго отца владыку да посадники, да добивати челом. И ему челобитье приимать, да и куны изьемлет. Да по мало времени князь великий опять будеть, да город возметь, да всю свою волю учинить, да бог даст ему». И збысться тако.
А Михайлове житье в животе своем. Жил собе в кельи один. Ни постели, ни озголовья не имел, ни платна, ни одежди, а лежал собе на песку. А келью топил калом коневьим. А житья его в монастыре 40 лет да четыре лета. А по вся недили вкушаше единою от хлебе и от воде.
И разболеся Михайла месяца декабря в Савин день, ходя к церкве. А стоал на правой стороне у церкве, на дворе, против Феодосиева гроба. А почали говорити ему игумен и старцы: «Чему, Михаиле, не стоишь в церкве, а стоишь на дворе?» И он им рече: «Ту аз хочю полежати!»
А дары взял на Феодосиев день на своих ногах. Да взял с собою кадилницу да темъан, да шол в келию. И послал к нему игумен ести и пити от трапезы. И они пришли, ажно кельа заперта. И они отперли, ажно темьан ся курит, а его в животе ниту. И почали места искати, земля меръзла, где его положити. И помянута черньци игумену: испытай того места, где стоял Михаила. И оне того места досмотриша, аже земля тала. И они погребошаего честно у живоначалныя Троици, месяца генваря в 11 день на память преподобнаго отца нашего Феодосия Ерусалимского.
Некто христолюбець, Михаила Марков сын, имеа любовь Христову к рабу Михаиле. И поехал за море в корабли с товаром с Колываня [29]. И бысть ему на мори буря велика. 6 дний корабль носило, и бысть корабленик и Михаила в тугы и в печали великой. И воспомянув Михаила Марков сын раба божиа Михаила: «Господине, рабе божий, помози ми!» И усмотри купец Михаила, аже раб божий Михаила за корму же держить. И бысть тишина велика. И махнет рукою, и поступи корабль. И паде Михаила купець ниць и к тому не виде раба божиа Михаила. И поехаша без пакости. И приехаша домов и обложиша гроб камен. И до сего дни.

О ЖИТИИ СВЯТОГО МИХАИЛА, ХРИСТА РАДИ ЮРОДИВОГО
Перевод Л.А.Дмитриева
Приход Михаила, Христа ради юродивого, в Клопский монастырь святой Троицы при игумене Феодосии, избранном позже на владычный стол.
А пришел в Иванову ночь. Поп Макарий, покадив в церкви на девятой песне, пошел в келью. Пришел к келье — а келья открыта. Вошел он в келью, а там старец сидит на стуле, горит перед ним свеча, а он переписывает деяния святого апостола Павла — рассказ о плавании. Поп, перепугавшись, попятился и вернулся в церковь. Пришел и рассказал о незнакомце игумену Феодосию и инокам.
Игумен Феодосий, взяв крест и кадило, пошел к келье с братиею, а сенцы в келью уже заперты. И он заглянул в окно кельи — старец сидит и пишет. Тогда игумен сотворил молитву: «Господи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас, грешных!» А незнакомец в ответ сотворил эту же молитву. И игумен трижды творил эту молитву, и трижды пришелец отвечал Феодосию той же молитвой.
Вот Феодосий молвит ему: «Кто ты — человек или бес? Как твое имя?» А он ему в ответ те же слова: «Человек ты или бес? Как твое имя?» И Феодосий во второй и третий раз повторил свой вопрос: «Человек ты или бес? Как твое имя?» И во второй и третий раз Михаила отвечал одно и то же: «Человек ты или бес?»
Тогда игумен Феодосий велел в келье и в сенцах крышу разобрать и в келье дверь выломать. Вошел игумен в келью, начал келью фимиамом кадить и старца стал кадить. А тот от фимиама прикрывается, а сам осеняет себя крестным знамением.
И спросил его игумен Феодосий: «Как ты пришел к нам, откуда ты? Что ты за человек? Как имя твое?» А старец отвечал его же словами: «Как ты пришел к нам? Откуда ты? Как твое имя?» Так и не могли допытаться о его имени.
И Феодосий молвил старцам: «Не бойтесь, старцы, бог нам послал этого старца».
Потом позвонили к обедне, и поп Макарий пошел в церковь. Начали служить обедню. И когда запели «Единородный», видят — старец тот в церковь вошел и тоже начал петь «Единородный сын и блаженный» и «Апостол» и всю обедню пел до конца. Когда поп кончил обедню, то подошел с просвирой к Феодосию игумену. И Феодосии, взяв просвиру, дал ее старцу, да молвил ему: «Иди, старец, к нам в трапезную хлеб есть». И он пошел со всеми в трапезную. А когда поели, то Феодосий сказал ему: «Оставайся у нас, старец, живи с нами». И сам Феодосий ввел его в келью.
Прошло немного времени, и говорят Михаила игумену Феодосию: «Будут к нам гости». Спрашивает его Феодосий: «Сын мой, что за гости будут?» А он ничего не ответил. Пошли Феодосий игумен и старец из церкви от обедни, отпев обедню, а на монастырском дворе стоят трое неизвестных. Игумен Феодосий дал им по просвире: двое взяли, а один не взял. И говорит старец Феодосию: «Зови их хлеб есть — ведь они издалека пришли». И Феодосий сказал: «Пойдем, дети, в трапезную поедим хлеба». А один из них ответил: «С нами, отче, есть еще люди, наши товарищи». Тогда Феодосий игумен и Михайла говорят: «Пусть кто-нибудь из вас пойдет да позовет остальных — поедим все вместе». Один из них пошел и позвал остальных. А их идет тридцать человек, все в доспехах, с оружием и сулицами.
Вошли в трапезную хлеб есть. Феодосий и Михайла говорят им: «Садитесь, дети, хлеб есть». Все сели за столы и поели, а двое не стали есть. Тогда сказал им Михайла: «Не сбудется ваш умысел, с которым вы сюда пришли!» И сразу же худо стало тем двоим, которые не ели. Встали все от трапезы, прославляя бога и святую Троицу, а один из гостей дал сто бел на трапезу и молвил: «Позаботьтесь, отцы, о наших товарищах — а мы от вас с миром пойдем!» И лежали двое больных пять дней. И один из них, сильно занемогший, захотел постричься в чернецы. Но Феодосий не смел постричь его. Тогда сказал Михайла Феодосию: «Постриги, отче, братом нам будет». И постригли его и нарекли в монашестве Ерофеем. А другого, когда поправился, отпустили, и Михаил сказал ему: «Иди да передай своим друзьям, чтобы с этой поры они больше не грабили и не разбойничали, оставили бы свои грехи». Вскоре после этого, на Преображение господне, приехал причащаться и монастырь кормить князь Константин с женою. За обедом Михаила заставили читать книгу Иова праведного. И князь, услышав голос старца, посмотрел ему в лицо и узнал его. Говорит он ему: «Да ведь это Михаил, Максимов сын». А тот молвил князю в ответ: «Бог знает». Тогда Феодосий сказал: «Почему, сынок, своего имени нам не назовешь?» А он в ответ: «Бог знает». И с той доры назвал свое имя — Михайла. И начали называть его Михаилом. Князь же сказал игумену и старцам: «Вы берегите его — этот человек нам родня». С тех пор игумен начал заботиться о старце.
Случилось — в Веряже вся вода высохла. Была засуха три года подряд. Раз пошел пономарь за водой для церкви, видит — Михаил пишет на песке: «Чашу спасения приму, имя господа призову. Тут будет источник неисчерпаемый». И пономарь, как обедню отпели, рассказал об этом игумену Феодосию. Пошел игумен с Михаилом на берег, посмотрел он, что написано на песке, и спросил у Михаила: «Что, Михайла, написано на песке?» А Михайла отвечает: «На песке написано — чашу спасения приму, имя господа призову. Тут будет источник неисчерпаемый». Сотворили молитву игумен с Михаилом. Покопали немного — и ударила вода ключом. Так до сих пор на этом месте бьет источник неиссякаемый.
В том же году голод был по всей Новгородской земле. Опечалился игумен Феодосии и вся братия. А Михаиле говорит Феодосию: «Не скорби, отче, бог напитал сорок тысяч человек в пустыне, не считая женщин и детей». И умолил Михаила игумена Феодосия и старцев, чтобы повелели рожь в котле варить да давать странникам. И начали старцы роптать на Феодосия и на Михаила. Тогда Феодосии с Михаилом сказали: «Пойдем в житницы и посмотрим». И нашли в житницах всего в изобилии — ничего не убавилось. После этого повелели еще больше варить рожь и раздавать народу безотказно. И прославили бога, и святую Троицу, и угодников его.
Некоторое время спустя пришел в Клопский Троицкий монастырь, в Лазареву субботу, опечаленный князь Константин Дмитриевич, прося благословения у игумена Феодосия и у Михаила. Говорит он игумену Феодосию и старцу Михаилу: «Печален я ныне — братья мои не отдают мне вотчины». А Михаил ответил ему: «Князь, не горюй, будешь на своей вотчине — в скором времени пришлют за тобой братья. Послужи, князь, святой Троице, построй храм каменный, а святая Троица за это уготовит тебе храм божий на небесах».
И спросил князь у игумена Феодосия: «Отче, есть ли такие мастера? Хочу каменный храм поставить живоначальной Троице на свое поминовение и своих родителей». Тогда послал Феодосий за мастерами и позвал мастеров Ивана, Клима и Алексея. Спрашивает князь мастеров: «Построите мне храм каменный живоначальной Троицы, такой же, как церковь Николы на Лятке?» Мастера ему ответили: «Можем, господин князь, тебе послужить с помощью божьей и живоначальной Троицы». И подрядил князь мастеров; дал в задаток им тридцать рублей, а потом им получить сто рублей и по однорядке, и хлеб им есть монастырский, без наймитов.
Заложили храм в 6931 (1423) году, 22 апреля, в день памяти преподобного отца нашего Феодора Секиота. И уже возвели стены в рост человека. А камень возили водой. Вдруг поднялся такой сильный ветер, что все призадумались: и камень водой везти нельзя, и мастерам на церкви не устоять. Нигде ничего не достанешь — такая непогода. И стояло ненастье две недели. Тогда мастера решили уйти. Князь стал тужить, что церковь не достроена, а ему уже в Москву ехать. И Михайла говорит князю: «Князь, не тужи! Бог даст наутро тишину». Нутром стало тихо. А Михайла говорит мастерам: «Помолитесь богу — бог возводит храм незримой силой». И, как предсказал Михаил, дал бог благоприятный ветер: за камнем поедут — по ветру, назад с камнем — ветер тоже попутный.
Приехал князь Константин с угощением и питием на завершение храма с княгиней и с боярами, рад был очень. А окончен был храм живоначальной Троицы в 6932 (1424) году 24 сентября, в день памяти святой первомученицы Феклы, благословением игумена Феодосия и молитвами и молением Христова угодника Михаила.
Говорит князь Константин игумену Феодосию и старцу Михаилу: «Вашими, отцы, молитвами пришла ко мне весть от старших братьев — дают мне вотчину мою». Феодосий и Михайла в ответ ему: «Поезжай, чадо, с миром — примут тебя с любовью. Не забудь, чадо, дома божьего и храма живоначальной Троицы, и нас, своих нищих». И сказал князь: «До конца жизни своей не забуду дом божий и храм живоначальной Троицы и вас, своих смиренных богомольцев!» И поехал князь в Москву к братьям, и приняли его с честью.
Предсказал Михаил Феодосию игумену: «Быть тебе на владычестве, и введут тебя во владычен двор, избранным на владычество, и пробудешь владыкой три года». А в то время болея владыка Иоанн три года, и избрали на владычество честна мужа из Спасо-Хутынского монастыря Семена. Ввели его во владычен двор, и три года владычествовал без посвящения, а потом посвятил его митрополит, и владычествовал еще три года. После него по жребию ввели во владычен двор Феодосия, мужа честна, как предсказал Михаил. На владычестве пробыл он три года, а потом свели его с владычного двора бояре и отослали в монастырь. И прожил он еще в монастыре при Евфимии два года: Евфимия, так нарекли на владычестве мужа честного Емельяна, ввели во владычен двор после Феодосия.
Раз исчез из монастыря олень — и Михаила с ним. Три недели неведомо где пропадали и Михаила и олень. А в это время, накануне Покрова, преставился Феодосий. Послали за владыкой Евфимием, чтобы проводил Феодосия, а тот не поехал. Три дня лежал игумен непогребенным. Тогда собрались люди добрые из города, и понесли игумены и попы Феодосия к могиле, хоронить, смотрят — идет Михайле, а за ним олень, ничем не привязан: только у Михайла клочок мха в руке, и олень за мхом тянется. И положили Феодосия в могилу, и погребли с честью.
Как-то хватились старцы Михаила на Святой неделе, а его в монастыре нет. Он же в это время появился в городе, в притворе святой Софии. Узнал его посадник Григорий Кириллович, как кончилась заутреня, и говорит Михаилу: «Вкуси хлеба с нами вместе». А он в ответ: «Бог знает». Посадник приставил к нему человека, и тот не успел спохватиться, а Михаила как не бывало. В Клопском же монастыре пошел поп в церковь служить обедню, смотрит — в притворе стоит Михайла. Пошли иноки из церкви в трапезную хлеб есть. Немного поели, а посадник в Клопский монастырь человека прислал посмотреть — в монастыре ли Михайла, а он уже в монастыре.
И рассердился на монастырь посадник Григорий Кириллович. Приехал он в монастырь в Великий день на обедню в церковь святой Троицы. Игумен, отпев обедню, вышел из церкви, а посадник с ним. Остановил посадник игумена и старцев на дворе, говорит: «Вы не пускайте коней и коров на жары — это моя земля. И в реке Веряже, и по болоту, и около двора моего рыбу не ловите. А если начнете ловить, то я повелю рыбакам вашим руки и ноги перебить». Михаил же посаднику в ответ: «Сам останешься без рук и без ног и едва не потонешь!»
Послали игумен и Михаила рыбаков ловить рыбу нареку и на болота. И посадник пошел на реку, а рыбаки как раз тянут сети. Побежал он к ним, к реке, да в реку сам за ними погнался, ударил кого-то рукой, хотел второй раз ударить, но промахнулся, упал в воду и едва не утонул. Подоспевшие люди подняли его, повели, а у него, по пророчеству Михаила, и руки и ноги отнялись.
Рано утром привезли его в монастырь. Но Михаил не велел его в монастырь впускать, и не брать от него ни кануна, ни свечи, ни просвиры. И сказал Михаил: «Не корми, не пои ты нас, только не обижай». Игумен же и братия в сомнении были, не приняв от посадника ни кануна, ни просвир. А привезшие посадника поехали прочь, угрожая: «Мы пожалуемся владыке и Великому Новгороду, что вы не захотели за посадника молебен петь и ни просвир, ни кануна не принимаете». И пошли Яков Андреанов, Феофилат Захарьин, Иоан Васильев жаловаться владыке и Новгороду. Владыка послал своих протопопа и протодьякона к Михаилу и к игумену, повелевая: «Пойте молебен и обедню за посадника!» А Михаил сказал протопопу и протодьякону: «Молим бога о всех людях, не только о Григории. Пусть он поездит по монастырям и попросит прощения у бога!»
Поехал посадник по монастырям и по всем городским церквам и стал давать милостыню. Ездил он так но монастырям год и полтора месяца, но ни в одном монастыре не обрел себе исцеления. И, вернувшись, послал сказать владыке: «Не обрел я себе помощи в монастырях». А владыка: «Чадо, теперь поезжай ты в монастырь святой Троицы да попроси милости у святой Троицы и у старца Михаила». И своих попов послал владыка с посадником. Когда приехали они, то Михаил повелел молебен петь и обедню. Внесли посадника в церковь на ковре, а он даже перекреститься не может. Стали молебен петь святой Троице. Когда дошли до кондака, то начал рукой шевелить, а целый год и полтора месяца ни рукой, ни ногой не двигал. Когда пошли с Евангелием на выход, то перекрестился и сел. А когда дошли до переноса, то, встав на ноги, стоял до конца службы. Отпев обедню, пошли в трапезную, где посадник обед поставил. И посадник сказал: «Святая братия, хлеб да соль вам, отцы!» Михайла же ответил на это: «Уготовил господь любящим его и заповеди его хранящим». И еще сказал Михаил: «Кто зачинает рать — бог того погубит!» С тех пор стал посадник добр и к Михаилу и к монастырю.
Поспорили из-за земли Олферий Иванович с Иваном Семеновичем Лошинским. И предсказал Михайла Олферию Ивановичу: «Будешь ты без рук и без ног и онемеешь!» Вот пришел Олферий Иванович к церкви святой Богородицы в Курецке да говорит: «Брат Иван, здесь моя земля!» Ударили по руками Олферий Иванович рукавицей оземь. Наклонился за рукавицей, а у него рука и нога и язык отнялись, и не говорит.
А вот другое предсказание — Никифору попу. Украл поп панагию, и Михаил говорит ему: «Ума лишишься!» И после этого у попа ни ума, ни памяти. Велел Михаил в печи золу раскопать, а там панагия.
И еще. Пришла беда монастырю от владыки Евфимия Первого — захотел деньги с монастыря получить. И взял из монастыря коня вороного. А Михаиле владыке сказал: «Мало тебе жить — все останется!» И с тех пор разболелся владыка и преставился.
В те годы ввели во владычен двор владыку Евфимия Второго. Владычествовал он три года избранным, но не посвященным. Раз пришел владыка в Клопский монастырь братию кормить. Вот, сидя за столом, владыка и говорит: «Михайлушка, моли бога за меня, чтобы было от великого князя согласие на посвящение». А в руках у владыки платок. Михайла хвать из рук владыки платок и на голову ему: «Поедешь в Смоленск, и там посвятят тебя во владыки». И ездил владыка в Смоленск и получил там посвящение. Приехал он снова к Михаилу: «Бог меня посвятил и митрополит». А Михаил владыке молвит: «Еще позовут тебя в Москву, и тебе придется ехать и бить челом великому князю и митрополиту».
Приехал в ту пору в Новгород князь Дмитрий Юрьевич и пришел в Клопский монастырь у Михаила благословиться. Говорит он: «Михайлушка, скитаюсь вдали от своей вотчины — согнали меня с великого княжения!» Михаила ему в ответ: «Всякая власть дается от бога». Попросил князь: «Михайлушка, моли бога, чтобы мне добиться своей вотчины — великого княжения». И Михаил ответил ему: «Князь, добьешься трехлокотного гроба!» Но князь, не вняв этому, поехал добиваться великого княжения. Тогда Михаила сказал: «Всуе стараешься, князь, — не получишь, чего бог не даст». И не было божьей помощи князю. Спросили в то время у Михаила: «Пособил бог князю Дмитрию?» И Михаил сказал: «Впустую проплутали наши!» Записали день тот. И так оно и оказалась. Опять прибежал князь в Великий Новгород. На Троицкой неделе в пятницу приехал он в Клопский монастырь братию кормить и у Михаила благословиться. Накормил и напоил старцев, а Михаилу пожаловал шубу со своего плеча. Когда стали князя провожать из монастыря, то Михаил погладил князя по голове, приговаривая: «Княже, земля по тебе стонет!» Да трижды так молвил. А князь говорит: «Михайлушка, хочу ехать во Ржев, на свою вотчину». И сказал Михаил: «Княже, не исполнишь желания своего». И накануне Ильина дня князь преставился.
Приехал в монастырь посадник Иван Васильевич Немир, а на монастырском дворе Михаил ему встретился. Спрашивает Михаил посадника: «Чего ездишь?» Посадник ему отвечает: «Был у пратещи своей, у Ефросиньи, да приехал к тебе благословиться». И Михайла сказал ему: «Что у тебя, чадо, за дума, что с бабами советуешься?» Посадник же в ответ: «Летом придет на нас князь великий, хочет подчинить себе землю нашу, но у нас есть князь Михаил Литовский». И ответил ему Михайла: «То у вас не князь — грязь! Пошлите лучше послов к великому князю и бейте ему челом. А не умолите князя, придет он с силами к Новгороду, и не будет вам помощи от бога, станет князь великий в Бурегах и пустит силу свою по Шелоне и многих новгородцев покорит: одних в Москву уведет, других казнит, а с иных откуп возьмет. А Михаил князь вас бросит, и помощи вам от него не будет. А потом пошлете вы преподобного отца владыку да посадников бить челом великому князю. И он челобитье ваше примет, и откуп с вас возьмет. И вскоре князь великий опять придет, и город возьмет, и все учинит по своей воле, и бог поможет ему». Так все и сбылось.
Вот каково было житье Михаила при жизни земной. Жил в келье один. Ни постели, ни изголовья, ни подстилки, ни одеяла не имел, а спал на песке. Келью топил конским навозом. Прожил в монастыре сорок четыре года, а питался каждый день только хлебом и водой.
В декабре месяце на Саввин день разболелся Михаил, но в церковь продолжал ходить. А стоял справа у церкви, на дворе, против могилы Феодосия. Стали говорить ему игумен и старцы: «Почему, Михаила, стоишь не в церкви, а на дворе?» И он им ответил: «Хочу я тут лечь!»
На Феодосиев день Михаил сам принял святые дары и, взяв с собою кадильницу и фимиам, пошел в келью. Послал игумен ему от трапезы еды и питья. И когда пришли к нему, то келья была закрыта. Открыли келью — и фимиам еще курился, а он был уже мертв. Стали искать место, где похоронить его, — земля сильно промерзла. Тогда напомнили чернецы игумену — «посмотри то место, где стоял Михаил». Попробовали, а земля в этом месте талая. И погребли Михаила честно у церкви живоначальной Троицы в 11 день января месяца, в день памяти преподобного отца нашего Феодосия Иерусалимского.
Некий христолюбец, Михаил Марков сын, имел любовь во Христе к рабу божьему Михаилу. Поехал он из Колывани за море в корабле с товаром. И случилась на море сильная буря. Шесть дней носило корабль, и затужили и кормчий и Михаил. Тогда помянул Михаил Марков сын раба божьего Михаила: «Господине, раб божий, помоги мне!» И увидел купец Михаил, что раб божий Михайла держит корабль за корму. И наступила тишина. Махнул святой рукою, и корабль поплыл. Михаил купец упал ниц, и не стало видно раба божьего Михаила. И поплыли дальше беспрепятственно. И, приехав домой, поставил купец каменную гробницу Михаилу, и стоит она до сих пор.

Источник. Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). – М.: Худож. лит., 1969. – С.414-431, 752-754 (прим.) – Сер. «Библиотека всемирной литературы». Подготовка текста «Жития…» и прим. Л.А.Дмитриева.
Комментарий. «Житие Михаила Клопского» — памятник новгородской литературы конца 70-х гг. XV в. В основе «Жития» лежат предания о юродивом Михаиле, подвизавшемся в Клопском Троицком монастыре под Новгородом с 10-х по конец 50-х гг. XV в. Созданное в годы подчинения Новгорода Москве, это «Житие», имеющее ярко выраженную антибоярскую окраску, отражает тенденции сторонников подчинения Новгородской боярской республики власти великого князя Московского. Это произведение не столько житие святого, сколько собранные воедино краткие, увлекательные рассказы о достопримечательных случаях из жизни необычного человека. Динамичность, занимательность повествования усиливаются ярким, сочным языком, который и по строю своему, и по лексике близок к живой разговорной речи новгородцев той поры. В своем первоначальном виде «Житие», созданное в стенах Клопского монастыря, не соответствовало церковно-служебному, назидательному назначению житийного жанра. Поэтому естественно, что последующие редакции памятника (вторая, созданная в конце XV — начале XVI в., и третья, Тучковская, написанная сыном боярским Василием Михайловичем Тучковым в 1537 г.) перерабатывали первоначальный текст в сторону усиления его риторичности, церковной назидательности.
Первая редакция «Жития» дошла до нас в двух вариантах — оба они дают уже измененный, по сравнению с первоначальным, текст произведения. Публикуется реконструкция первоначального вида «Жития», которая делалась по текстам, опубликованным в кн.: «Повести о житии Михаила Клопского», М.–Л. 1958.


[1] Прихожение Михаила... ко святей Троицы на Клопъско при Феодосии, наречением на владычество. — Клепский Троицкий монастырь основан в конце XIV —начале XV в., в 20 км южнее Новгорода, на правом берегу реки Веряжи. Игумен монастыря Феодосий, при котором Михаил пришел в монастырь, в 1421 г. был избран новгородским архиепископом, через два года отстранен от архиепископства боярами и снова вернулся в монастырь.
[2] ...канун дни честного Рожества Иоанна в нощь. — Ночь накануне дня Ивана Купалы (24 июня по ст. стилю), когда, по народным поверьям, совершались всевозможные чудеса.
[3] ...100 бел... — Бела, бель — мелкая денежная единица.
[4] ...князь Костянтин... — Константин Дмитриевич, младший брат великого князя московского Василия Дмитриевича, князь Углицкий.
[5] ...книгу чести Иова праведного — одну из книг Библии.
[6] ...братья мои не дадут мне вотьчины. — В 1419 г. Константин Дмитриевич поссорился с великим князем и уехал в Новгород. В 1420 г. братья помирились, и Константин вернулся в свой удел.
[7] Никола на Лятки — монастырь под Новгородом.
[8] Однорядка — долгополый однобортный кафтан без ворота.
[9] И основаша храм в лето 6931-е — то есть в 1423 г. Это ошибка «Жития»: по летописным данным, каменная церковь была построена в 1419 г. за 60 дней. Именно в это время в Новгороде был Константин Дмитриевич.
[10] ...и сведуть тя на сени нареченным на владычьстм, и поживеши на владычьсте  три  годы.  — Новгородские владыки (архиепископы) избирались на вече и торжественно вводились во владычные (архиепископские) палаты, при храме св. Софии. Избранный вечем владыка позже посвящался в этот церковный сан митрополитом.
[11] Владыка Иоан — новгородский архиепископ (1389—1415гг.) В 1415 г. по болезни оставил архиепископскую кафедру, ум. в 1417 г.
[12] ...и взяша... у Спаса на Хутыни на владычество Семена. — Спасо-Хутынский. монастырь к северу от Новгорода на Волхове. Симеон — архиепископ с 1415 по 1421 г.
[13] ...Омельана, нареченаго на владычество Еуфима. — Евфимий I Брадатый, архиепископ с 1423 по 1429 г.
[14] Покрова дни. — Покров — церковный праздник 1 октября (по ст. ст.).
[15] Святая неделя — пасхальная неделя.
[16] ...посадник Григорей Кирилович... — Григорий Кириллович Посахно, новгородский посадник, крупный землевладелец, играл видную роль в политической жизни Новгорода в 30-х гг. XV в.
[17] Велик день — пасхальное воскресенье.
[18] Жар — земля под паром.
[19] Канун — угощение, приготовленное к празднику или для поминок.
[20] Кондак — церковное песнопение.
[21] Перенос — перенесение каких-либо святынь во время богослужения.
[22] ...Олферью Ивановичу с Ываном Семеновичем с Лошинским. — Олферий Иванович и Иван Семенович Лошинский — новгородские бояре-землевладельцы.
[23] Курецко — погост вблизи Клопского монастыря.
[24] Панагия. — ящичек, в котором переносилась часть от просфоры из церкви в трапезу.
[25] ...возвели владыку Еуфимьа Другово... —- Евфимий II Вяжицкий, архиепископ с 1429 по 1459 г.
[26] И приехал тогды князь Дмитрей Юрьевич... — Имеется в виду бегство в Новгород Дмитрия Юрьевича Шемяки в 1450 г. после поражения в Угличе в борьбе с великим князем московским Василием Васильевичем Темным. В 1452 г. Шемяка предпринял новую попытку пойти на Василия Темного, потерпел поражение и снова бежал в Новгород, где умер в 1453 г
[27] Преехал посадник Иван Васильевич Немир. — При жизни Михаила Клопского было два посадника с именем Иван Васильевич. Немир Иван Афанасьевич был посадником уже подле смерти Михаила, но именно он принимал участие в событиях, которым посвящен этот эпизод «Жития». Здесь имеются в виду события 70-х гг. XV в., когда после военных походов в 1471 и 1478 гг. и похода «миром» в 1476 г. Новгород был окончательно подчинен Москве.
[28] ...а у нас есть князь Михаила литовьской. — Михаил Олелькович, правнук. Ольгерда, в 1470-1471 гг. находившийся в Новгороде. Ещё до начала военных действий 1471 г. ушел из Новгорода.
[29] Колывань — Таллин.
 
Главная страница


Нет комментариев.



Оставить комментарий:
Ваше Имя:
Email:
Антибот: *  
Ваш комментарий: