|
ВОЛЯ — феномен саморегуляции
субъектом своих поведения и деятельности, обеспечивающий векторную ориентацию
имманентных состояний сознания на объективированную экстериорную
цель и концентрацию усилий на достижении последней. Будучи несводимым ни к предметной деятельности, ни ко
внепрактическому сознанию, феномен В. является связующим
звеном деятельностного акта, обеспечивающим единство
субъектной его составляющей (желающий и целеполагающий субъект) и составляющей
объективно-предметной (субъект целеполагающий и волящий), транслируя импульс потребности в импульс к действию.
В акте В. субъект объективирует (посредством осознания потребности), легитимирует
(на основе осуществления выбора) и санкционирует в качестве цели субъективное
желание, конституирующееся в данном процессе как объективно реализуемая цель
деятельности, выступающая, с одной стороны, результатом рефлексии над потребностью,
с другой — прогностическим образом будущего продукта деятельности. В сфере
В. происходит синтез идущего от желания «я хочу» и выводящего на операциональные
шаги «я должен», что является актуальным как в случае концентрации усилий
на достижении цели, так и в ситуации отказа от нее ради альтернативных ценностей
(доминирование другой цели). Ядром волевого акта, таким образом, является
осознание ценностного содержания и личной значимости сформулированной цели,
ее соответствия или не соответствия личностным ценностным шкалам. В реальном
функционировании сознания В. обеспечивает определенный баланс побудительных
и тормозных функций, стимулируя одни и блокируя другие действия в зависимости
от артикулированной субъектом цели. В структуру волевого акта входят принятие
решения, предполагающее осуществление выбора в контексте борьбы мотивов и
содержательно совпадающее с формулировкой цели, и мобилизация усилий на его
реализацию (по формулировке Джеймса, воплощением волевого акта является созидательное
усилие «fiat» — «да будет»). Феномен В. фундирован
индивидуальным когнитивным тезаурусом субъекта, артикулирующим объективную
по содержанию информацию в свете ее субъективного смысла, и тесно связан с
феноменом установки, т.е. предрасположенности субъекта к тому или иному комплексу
действий, обусловливающей скорость реагирования на предъявляемую ситуацию
(Л. Ланге), формирующей психологическое состояние
готовности, детерминирующее степень и направленность активности различных
психических процессов (Н.Ах), конституирующую комплексную «модификацию субъекта»
как основу его целесообразной избирательной активности (Узнадзе) или
задающую субъективную ориентацию индивидов на те или иные социальные ценности
(социальная психология и социология после У.Томаса и Знанецкого). Психологические концепции В. дифференцируются
на автогенетические, трактующие В. как автохтонный феномен (Вундт, И.Линдворски), и гетерогенетические, возводящие В. в качестве
вторичного продукта к чувственной сфере (Г.Эббингауз
и др.) или в сфере мышления (Гербарт). Аналогично в историко-философской традиции отчетливо проявляются две
тенденции трактовки феномена В.: с одной стороны, В. интерпретируется как
продукт внешней детерминации, природа которой понимается как физиологическая,
психологическая, социальная или трансцендентная (в зависимости от общей направленности
концепции); феномен В. в рамках данных философских теорий, как правило, не
акцентируется и практически не выступает предметом специального философского
рассмотрения. Второй вектор философской традиции связан в этом контексте
с интерпретацией В. как финально автохтонного феномена,
атрибутивной характеристикой которого выступает самодостаточная свобода и который определяет сущность бытия
и формирует его, что задает в истории философии такую самостоятельную традицию,
как волюнтаризм. В концепциях постмодерна понятие
«В.» используется для обозначения принципиально свободной и не ограниченной
дискурсивными правилами субъективности, не конституируемой, однако, в качестве
субъекта как такового и противостоящей традиционной интерпретации последнего
(«номадические сингулярности» Делеза,
например). В качестве универсалии культуры В. аксиологически
акцентируется в ряде национальных традиций, будучи осмысленной
в качестве апофеоза свободы (см. традиционная русская «В. вольная» как снятие
любых пространственных и нормативных границ — в отличие от понятой как результат
рационально обоснованных ограничений свободы, либо в качестве не совпадающего
со свободой феномена). В данном случае В. трактуется как имманентное человеку
состояние в отличие от свободы как результата сознательного преодоления несвободы
в сознательном целеполагающем усилии: русск. «отпустить на В.» в значении
«вернуть к исходному, временно нарушенному внешним вмешательством состоянию».
М.А. Можейко
|
