|
ТЕЛЕСНОСТЬ — понятие
неклассической философии, конституированное в контексте традиции, преодолевающей
трактовку субъекта в качестве трансцендентального и вводящей в поле философской
проблематики (легитимирующей в когнитивном отношении) такие феномены, как
сексуальность, аффект, перверсии, смерть и т.п. (Ницше, Кьеркегор, Кафка и
др.). Во многом продолжая эту традицию (например,
в рамках аналитик сексуальности у Фуко), постмодернизм, наряду с этим, осуществляет
радикальное переосмысление данного понятия в плане предельной его семиотизации.
Согласно постмодернистской интерпретации, у Т. «нет ничего общего с собственно
телом или образом тела. Это тело без образа», в котором «ничто не репрезентативно»
(Делез). Арто говорил в свое время о «телесном языке» (см.
Жест, Театр жестокости); А.Жарри полагал, что «актер должен специально создавать
себе тело, подходящее для... роли»; А.Юберсфельд в рамках «семиологии театра»
интерпретировала тело актера как не имеющее иной формы бытия, помимо знаковой:
«наслаждение зрителя в том, чтобы читать и перечитывать «письмо тела»...
Объект желания ускользает, он есть и не есть... Сам статус зрителя образован
невозможностью удовлетворения, — и не только потому, что он не может обладать
объектом своего желания, — ведь даже если бы он обладал им, ему принадлежало
бы нечто совсем иное, а не то, чего он желает». Т. и текстуальность, т. обр.,
оказываются практически изоморфными, конституируя то, что в постмодернистской
рефлексии получает наименование «конфигурации пишущего тела». Р.Барт непосредственно
пишет о Т.: «Что же это за тело? Ведь у нас их несколько;
прежде всего, это тело, с которым имеют дело анатомы и физиологи, — тело,
исследуемое и описываемое наукой; такое тело есть не что иное, как текст,
каким он предстает взору грамматиков, критиков, комментаторов, филологов (это
фено-текст). Между тем, у нас есть и другое тело — тело как источник наслаждения,
образованное исключительно эротическими функциями и не имеющее никакого отношения
к нашему физиологическому телу: оно есть продукт иного способа членения и
иного типа номинации». В проекции постмодернизма, бытие субъекта — это не
только бытие в текстах, но и текстуальное по своей природе бытие (см. Симуляция).
Развивая идею неклассической философии о том, что Т., по словам Марселя, есть
своего рода «пограничная зона между быть
и иметь», постмодернизм переосмысливает феномен интенциональности сознания
в качестве направленного вовне желания, — как пишет Гваттари, «желание — это
все, что существует до оппозиции между субъектом и объектом». Фиксация
структурным психоанализом вербальной артикулированности бессознательного (Лакан)
приводит постмодернизм к трактовке желания как текста. — Вербально
артикулированное желание направлено на мир как текстуальную реальность, в
свою очередь, характеризующуюся «желанием-сказать» (Деррида). В контексте этого вербально артикулированного
процесса утрачивается не только дуализм субъекта и объекта (в контексте общей
парадигмальной установки постмодернизма на отказ от презумпции бинаризма),
но и дуализм тела и духа, что задает фундамент для парадигматической установки,
получившей универсально принятое название «сращивания тела с духом». — Т.
понимается как семиотически артикулированная и ориентированная
текстуально: как пишет Р.Барт, «удовольствие от текста — это тот момент, когда
мое тело начинает следовать своим собственным мыслям». И, наоборот, текст
обретает характеристики Т.: как пишет Р.Барт, «текст обладает человеческим
обликом; быть может, это образ, анаграмма человеческого тела? Несомненно.
Но речь идет именно о нашем эротическом теле». Т., т.обр., артикулируется постмодернизмом как сфера разворачивания
социальных и дискурсивных кодов: «феноменологическое тело» у Мерло-Понти,
«социальное тело» у Делеза и Гваттари, «текстуальное тело» у Р.Барта, etc.
— и оказывается, подобно всем дискурсивным средам, «местом диссоциации Я»
(см. «Смерть субъекта»). В этом отношении философия постмодернизма рефлексивно
осмысливает себя как «философию новой Т.». (См. также Тело, Тело без органов.)
М.А. Можейко
|
