|
СОБЛАЗН — понятие
постмодернистской философии, фиксирующее установку на снятие традиционной
для классической европейской рациональности линейной семантико-аксиологической
оппозиции мужского и женского (в контексте общекультурной
установки постмодерна на отказ от бинаризма). Постмодернизм осмысливает себя
как фундированный отказом от классического типа организации культурного пространства,
в основу которой «положен единый мужской субъект представления» (К.Оуэн).
Понятие «С.», выступая универсально принятым в рамках постмодернистской терминологической
традиции, наиболее детально проработано Бодрийяром: он моделирует «вселенную,
в которой женское начало не противопоставляется мужскому,
но соблазняет его. Находясь в стихии соблазна, женственность не выступает
маркированным или немаркированным термином оппозиции». В системе отсчета Бодрийяра
С. (seducsion)
принципиально отличается от желания как связанного с производством (producsion), несущим в системе отсчета Бодрийяра смысл линейности.
Интенсивность С. — в отличие от интенсивность желания — не укоренена в феноменах производства,
овладения, власти, но «происходит от чистой формы игры»: не центр=власть,
но ускользание как децентрация — возможность для С. «истребить» производство,
т.е. окончательность и (в силу этой претензии на окончательность) иллюзорность.
Собственно, симуляцию в бодрийяровском смысле этого слова и можно интерпретировать
как претензию виртуально-преходящей структуры на константность. В данном контексте
созвучные идеи обнаруживаются у Дерриды, склонного рассматривать линейные
(властные) процессы причинения, овладения и т.п. в свете характерного для
классической западной традиции «онто-тео-телео-фалло-фоно-лого-центризма».
С. как таковой снимает саму идею оппозиционности, моделируя
принципиально семиотичную и принципиально оборачиваемую игровую среду: «имманентная
игра соблазна: все и вся отторгнуть, отклонить от истины и вернуть в игру,
чистую игру видимостей и моментально переиграть и опрокинуть все системы смысла
и власти, заставить видимость вращаться вокруг себя самих, разыграть тело
как видимость, лишив его глубинного измерения желания». Процесс соблазнений
рассматривается Бодрийяром как основанный не на власти, а на отказе от линейной
властности: Бодрийяр отмечает принципиально несиловой характер соблазнения,
маркирует силой С. именно женскую слабость, отмечает абсолютную неофициальность
(невластность) власти женщины (ср. понятие «женского стиля руководства» в
социологии — независимо от реального субъекта его осуществления — и с презумпцией
креативности диссипации, т.е. энергетических потерь в современной синергетике)
и т.п. В этом отношении Бодрийяр подвергает критике феминизм как не способный
снять оппозицию мужского и женского, но лишь по-иному расставляющий внутри
нее акценты доминирования: феминистки «не понимают, что соблазн означает господство
над символической вселенной, тогда как власть означает всего лишь господство
над вселенной реальной». По мысли Бодрийяра, сущность женственности как раз
и заключается в переводе отсчета в систему символического и — парадоксальным
образом — тем самым в открытии возможности подлинного — вне симуляции — прикосновения
к реальности: женственность «есть одновременно радикальная констатация симуляции
и единственная возможность перейти по ту сторону симуляции — в сферу соблазна».
Соблазнение — вне оппозиции, ибо представляет собой не что иное, как процессуальное
размывание ее границ, «в соблазнении нет ничего активного или пассивного,
нет субъекта или объекта, нет внешнего или внутреннего: оно играет сразу на
двух сторонах доски, притом, что не существует никакой разделяющей их границы»
(Бодрийяр). Введенная постмодернистской философией фигура
С. как направленная против традиционного «фалло-центризма» западно-европейской
культуры влечет за собой достаточно радикальные интерпретационные трансформации
культурного пространства в целом, включая и переосмысление теологии, и переакцентуацию
в трактовке антропоприродных отношений, конституированных в наличной культуре
в качестве господства человека над природой, ибо «вся западная... традиция
иерархической последовательности сущего... начинается с нематериального духа
/семантически связанного в западной традиции с мужским началом — M.M./... и нисходит к недуховной материи» (Р.Руйтер).
М.А. Можейко
|
