|
СМД-МЕТОДОЛОГИЯ
(системо-мыследеятельностная методология) — направление, школа, течение в
российской, советской и постсоветской философской и социально-гуманитарной
мысли. В оппозиции «модернизм — постмодернизм» СМД-М. может быть позиционирована
с рядом оговорок и условий. Это определяется прежде всего тем, что данная
традиция сформировалась и развилась в замкнутой коммуникации советской философии
и общественной науки, в условиях холодной войны и «железного занавеса». Будучи
маргинальным направлением советской философии, СМД-М. приобрела заметный успех
и популярность в перестроечные и пост-перестроечные годы в России. Однако
она по-прежнему неизвестна большинству западных исследователей, оставаясь
на переферии основных центров дискуссий по проблемам модернизма и постмодернизма.
Тем не менее современный ретроспективный разбор и анализ концепций Московского
методологического кружка (ММК), в границах которого сформировались основные
положения СМД-М., позволяет сделать вывод о значимом созвучии проблематики
СМД-М. с главными тематизмами современной философии и вместе с тем о своеобразии
найденных теоретических решений. Исследователи находят аналогии в концепциях
ММК и концепциях Фуко, Хабермаса, К.Поппера. В ней в той или иной форме затронуты
все основные проблемы модернизма и даны свои специфические ответы, радикально
отличающие СМД-М. от постмодернистских концепций. Критически переосмыслены
и перестроены концепты «прогресса», «разума», «развития», «субъекта» и «объекта»,
«рефлексии», «знания», «технологии», «знака» и т.п. — всего, что фундирует
любую современную концепцию модернизации, а также парадигму постмодернизма.
«Смерть субъекта», «финализация науки», «конец философии» — все эти тематизмы
активно продвигались (практически в этих самых терминах) ММК еще в 1960-е.
Каково отношение ММК к философской традиции? Лидеры ММК часто отсылались к
Марксу и традициям немецкой трансцендентально-критической философии, а также
к методологическим идеям Л.Выготского, которые, впрочем, также имели марксистский
фундамент. Ретроспективный анализ, а также современные интерпретации базовых
идей позволяют оценить СМД-М. как пост-фихтеанство, пост-марксизм, пост-выготскианство.
«Пост-» в данном контексте означает не продолжение определенной традиции (пусть
даже на новом теоретическом уровне, в контексте новых проблем), а рефлексивное
снятие методологических средств и их включение в существенно иную интеллектуальную
программу. С современных позиций СМД-М. может быть оценена как программа позднего
или зрелого «модерна», как попытка радикализации европейского рационализма,
и как направление интеллектуального и социального конструктивизма. Однако
эволюция данного течения не закончена. В своих современных концепциях последователи
ММК активно ассимилируют идеи западных авторов. При этом наметилось две тенденции.
Одна — на сближение с постмодернизмом или, по-крайней мере, очерчивание общих
точек соприкосновения. Другая — на занятие оппозиции постмодернизму по основным
ключевым проблемам. В этой второй линии эволюции СМД-М. выступает как мировоззренческая
и методологическая альтернатива постмодернизму. Применительно к реалиям советской
философии СМД-М. может быть обозначена как интеллектуальная программа и подход,
получившие развитие в ММК в 1970 — 1980-е, а ныне зачастую применяемое ко
всему корпусу философско-методологических идей ММК за всю его сорокалетнюю
историю. Программные и подходные установки кружка неоднократно менялись и
пересматривались. СМД-М. может быть признана третьей большой программой ММК.
Первая и наиболее ранняя — программа «содержательно-генетической логики»,
охватывает период 1950 — 1960, вторая — программа «теории деятельности» и
«деятельностного подхода» была ведущей в период 1960 — 1970-х. Перенос и распространение
более позднего термина на ранние представления в определенной степени обоснован:
все программы ММК связаны между собой не только генетически, но и содержательно.
Осознание своего подхода как методологического происходит уже в конце 1950-х,
ориентация на системные представления и разработку системного подхода — с
начала 1960-х, с этого же времени категории «мышления» и «деятельности» присутствуют
в разработках кружка как ядерные онтологические категории. Наработки в рамках
прошлых программ, несмотря на их активную проблематизацию и программную фальсификацию,
в общем не отрицались. Скорее они «снимались», т.е. получали новую интерпретацию,
и иное, более локальное место в новом подходе. С 1990-х, когда кружок прекратил
свое существование, наследие ММК, весь комплекс идей и наработок, а также
его социокультурная история стали предметом активной ретроспективной рефлексии,
критического отношения и одновременно фрагментаризации. Идет рефлексивная
«разборка» чрезвычайно гетерогенного комплекса представлений. Разными авторами
выделяются различные, зачастую очень локальные, аспекты, идеи и понятия, которые
включаются ими в контекст собственных разработок. Ряд бывших участников кружка
не считают понятие «мыследеятельности» центральным для методологии и в целом
достаточно критически оценивают поздний этап деятельности кружка. С этих позиций
генерализация термина «СМД-М.» конечно представляется неуместной. В зависимости
от контекста и фокусируемых аспектов могут использоваться иные термины: «школа
Г.П.Щедровицкого», «методология ММК», а также частные термины: «содержательно-генетическая
логика», «системодеятельностный подход», «СМД-подход», «технология организационно-деятельностных
игр» и т.д. ММК возник в 1952 — 1954 на философском факультете МГУ из неформального
объединения студентов и аспирантов, занимавшихся логическими исследованиями.
Идейным лидером кружка первоначально был А.Зиновьев — впоследствии известный
логик и автор знаменитых «Зияющих высот». Кроме него в кружок входили Б.Грушин,
М.Мамардашвили и Г.Щедровицкий. Предметом разработок участников кружка стали
логические средства и способы исследования особых объектов, обладающих структурой
т.н. «органического» или «диалектического целого». Так в марксистской традиции
назывались целостные социальные и исторические образования, обнаруживающие
имманентные механизмы развития и саморазвертывания. В целом кружок отталкивался
от марксистского подхода и немецкой трансцендентально-критической философии.
«Капитал» Маркса рассматривался в качестве образцового произведения и одновременно
выступал как материал исследования. Реконструируя реализованный в «Капитале»
метод восхождения от абстрактного к конкретному, Зиновьев обратил внимание
на то, что традиционная логическая таксономия не способна ухватить парадигмальные
отличия марксова подхода. Но никаких иных собственно логических (за рамками
идеологии) средств в советской философии просто не было. Из этого родился
манифест построения новой логики. В качестве программных ориентиров был принят
одиннадцатый тезис о Л.Фейербахе, провозглашавший деятельностное отношение
к миру в качестве задачи философии, известный фрагмент в «Философских тетрадях»
В.Ленина о неэксплицированной логике «Капитала», а также гегелевский принцип
единства логики, онтологии и теории познания. В этих ранних обсуждениях были
сформулированы первые собственные программные положения: в логике мышление
необходимо исследовать прежде всего как деятельность, а именно деятельность
научного познания; задача логики состоит в эмпирическом вычленении и описании
реальных структур научного мышления: приемов и способов, и только на этой
основе восходить к теоретико-методологическому конструированию или реконструкции
общих методов и подходов и теоретическому описанию закономерностей функционирования
и развития научного мышления; формальная логика исследует языковые структуры
ставшего научного мышления, тогда как процессы развития и появления структурных
новообразований в мышлении не получают в ней никакого отражения, поэтому новая
логика, опирающаяся на деятельностный подход, должна сочетать формально-языковой
анализ с содержательным (категориально-онтологическим и процедурным). Фактически
программа синкретически соединяла в себе и охватывала не только проблемы логики,
но и проблемы эпистемологии, методологии, онтологии, в какой-то степени психологии.
В силу различных причин первичное объединение вскоре распалось, а каждый из
участников в дальнейшем реализовал собственную исследовательскую программу.
Неформальную кружковую и семинарскую работу продолжил Щедровицкий. С конца
1950-х начинается серия многолетних семинаров в различных научно-исследовательских
заведениях Москвы (интенсивность доходила до 3 — 4 семинаров в неделю). К
этим семинарам Щедровицкого и применяется название ММК. Одна линия семинаров
проходила в рамках организованной в 1958 совместно с В.В.Давыдовым и под патронажем
П.А.Шеварева Комиссии по логике и психологии мышления Общества психологов
СССР. Другая линия возникает несколько позже — в 1962 Щедровицкий совместно
с В.Н.Садовским и Э.Г.Юдиным организует междисциплинарный семинар по структурно-системным
методам анализа в науке и технике при Совете кибернетики АН СССР. Как правило,
Щедровицкий стремился организовывать семинары и на базе тех многочисленных
НИИ, в которых ему приходилось работать. В 1950 — 1960 это был НИИ дошкольного
воспитания, а затем Институт технической эстетики (ВНИИТЭ). В истории ММК
период до 1960 принято обозначать как этап содержательно-генетической логики
и эпистемологии. В этот период определяющей была ориентация на исследование
мышления и знания в рамках исходной программы кружка. Эмпирический материал
исследования ограничивался двумя областями: история науки (реконструкция процессов
мышления и строение систем знания) и педагогика (процессы решения учебных
задач детьми). Среди участников семинаров в этот период — Н.Г.Алексеев, И.С.Ладенко,
В.Кастеловский, В.Н.Садовский, В.Сазонов, В.С.Швырев, Э.Г.Юдин, В.В.Давыдов,
С.Г.Якобсон, Н.И.Непомнящая, Н.С.Пан-тина и др. В 1957 — 1960 исходная программа
кружка дополнилась рядом новых принципов и идей. Это прежде всего идеи знакового
замещения и операциональной реконструкции знания. Конкретные программные положения
были сформулированы Щедровицким в совместной с Н.Г.Алексеевым статье «О возможных
путях исследования мышления как деятельности» (1957). Мышление фиксируется
здесь в двух взаимосвязанных планах: 1) структурно — как знание, и
процессуально — как деятельность. Связь этих планов определяет принцип
замещения: простейшее знание рассматривается как результат знакового замещения
определенных практико-познавательных операций с объектами. Замещение немотивированно
относительно натуральных свойств объектов (это зафиксировал еще Соссюр) и
целиком определяется отношениями внутри деятельности. В более общем виде:
знание всегда есть результат многократного замещения знаками оперирования
с объектами и другими знаками. Конечная знаковая форма знания (например, формулировка
закона или его формульное представление: F=ma) свертывает в себе иерархическую последовательность
слоев знакового замещения, каждый из которых фиксирует определенное «объективное
содержание», являющееся результатом оперирования с объектами и знаками на
низлежащем уровне. Таким образом, программа исследований распадается на две
линии: эпистемологическую, в которой основной задачей становится анализ строения
(прежде всего семиотического) систем знания на основе схемы знакового замещения;
и логико-операциональную, в которой производится анализ процессов мышления
и их операциональная реконструкция. Ставилась задача вычленения «алфавита
операций» или операционального базиса мышления. Синтез двух линий исследования
предполагался в рамках генетической реконструкции мышления. Здесь предполагалось
использовать метод восхождения для модельной имитации процессов развития,
т.е. выведения или развертывания моделей развитого или ставшего мышления из
простых «клеточных» структур. Несмотря на значительные исследовательские усилия,
программа так и не была реализована построением целостной теории и осталась
скорее утопическим проектом. Однако она вызвала активную проблематизацию традиционных
представлений, причем не только в логике, и стимулировала развитие нового
методологического подхода. С начала 1960-х начинается большой поворот к теории
деятельности. Этот период продолжается до конца 1960-х. Новая генерация
участников: В.А.Лефевр, В.М.Розин, О.И.Генисаретский, А.Г.Раппапорт, В.Дубровский,
С.Поливанова, А.Пископпель и Л.Щедровицкий. Категория деятельности из регулятивной
категории становится ядром онтологических представлений, а из объяснительного
принципа — основным предметом исследования. Она начинает рассматриваться как
более фундаментальная и общая для методологии, нежели категория «мышления».
Последняя подводится под деятельность, становясь особым ее видом — мыслительной
деятельностью, и в таком качестве, предметом специальной методологической
дисциплины — теории мышления. Основная в этот период онтологическая схема
«воспроизводства деятельности и трансляции культуры» трактует связь мышления
и деятельности или «мышление как деятельность» совершенно иначе, нежели это
было в первой программе. Мышление рассматривается прежде всего с позиций механизма
«трансляции культуры» или передачи «культурных норм» (или, как стали говорить
после выхода известной книги Т.Куна, — «парадигм»), место процессуальных понятий
«процедуры», «операции» и т.п. все больше занимают структурные понятия «нормы»,
«способа» и особенно «средств» мышления. Именно благодаря механизму трансляции
культуры мышление обнаруживается как исторический, культурный, социальный
феномен. Вместе с тем особой проблемой тогда становится проблема развития
мышления или появления структурных новообразований. В этом контексте вводятся
представления о рефлексии как специфическом механизме развития деятельности.
Рефлексия инициируется не правилами и нормами, но проблемными ситуациями,
фиксирующими невозможность целедостижения за счет реализации норм и правил.
В рефлексии деятельность сознается как таковая, в своих распредмеченных формах,
рефлексия функционализирует пространство деятельности и организует поиск решения.
Само по себе найденное решение еще не означает шага развития, поскольку в
самом материале решения еще должны быть вычленены структурные компоненты —
средства, сделавшие возможными решение. Именно рефлективное вычленение структурных
новообразований, выступивших в функции средств, и знаменует собой шаг развития.
За счет рефлексии новообразования в материале мышления могут быть осознаны,
функционализированы и описаны как средства, решающие проблемную ситуацию.
Именно в качестве интерсубъективно описанных средств (не знаний!) новообразования
могут приобретать нормативную функцию, попадать в трансляцию и становится
компонентами исторической формации. Тезис об артификации или техническом освоении
рефлексии становится основным лозунгом идеологии развития, характерной для
ММК. Исследования в русле содержательно-генетической эпистемологии продолжаются
практически до конца 1960-х, но это уже частная линия исследований, включенная
в существенно иную методологическую программу. Самым главным здесь было осознание
и рефлексивное отделение самой методологии от логики, философской теории познания,
от философии и науки в целом. Методология полагается новым синтетическим способом
мышления, способным объединить в новой системе разные типы и стили: философскую
спекуляцию, поддерживающую онтологическую работу, научное исследование, опирающееся
на моделирование объектов и эксперимент, конструктивно-инженерный и проектный
подходы, историческое исследование. Специфика методологического подхода мыслилась
в технологии синтеза разнопредметных знаний и создании новых конфигураций
из знаниевых комплексов, традиционно относящихся к различным дисциплинам.
Такой поворот стал возможен за счет выхода к онтологии деятельности и разработки
теоретико-деятельностных представлений. Методология направлена не на частные
науки и виды деятельности, а на весь универсум человеческой деятельности.
Методологизация буквально всех сфер человеческой деятельности объявляется
мега-тенденцией современной культуры. Если наука была вызвана к жизни объемлющей
онтологией природы и натурализмом, то методология, как новая форма мышления
и деятельности, прежде всего онтологией деятельности и деятельностным подходом.
Теория деятельности оказывается ее последним фундаментом и основой. Однако
собственная дисциплинарная структура методологического проекта имеет более
сложный и разветвленный характер. Помимо общей теории деятельности, здесь
выделяются: 1) системно-структурная онтология («теория систем»); 2) теория
мышления и эпистемология; 3) семиотика; 4) теория коммуникации и рече-языковой
деятельности; 5) множество частных теорий деятельности: теория науки, теория
проектирования, теория управления, теория инженерии, педагогика и др. В рамках
общей теории деятельности новый и неожиданный онтологический статус приобретает
понятие «рефлексии» как самостоятельного интеллектуального процесса, отличного
от мышления, и важнейшего механизма развития деятельности. Сам проект методологии
начинает рассматриваться как проект своего рода «тотализации» рефлексии и
рефлексивного «замыкания» всей совокупной сферы деятельности. Параллельно
общеметодологическим разработкам идут исследования в педагогике, дизайне и
проектировании, инженерной психологии. В 1968 Щедровицкий был исключен из
компартии и уволен с работы из ВНИИТЭ. Поводом послужило подписание им коллективного
открытого письма деятелей науки и культуры в защиту диссидентов А.Гинзбурга
и Ю.Галанскова. В 1969 в редакционной статье в газете «Правда» взгляды Щедровицкого
были объявлены антимарксистскими. Подготовленный типографский набор обобщающей
коллективной монографии «Педагогика и логика» был рассыпан, а сама книга увидела
свет лишь спустя 25 лет. В 1970-х в рамках деятельностного подхода начинет
формироваться ядро и замысел новой программы. С одной стороны, центр разработок
переносится на исследование рече-языковой деятельности и коммуникации.
Основные тематизмы в этот период: «знак», «смысл», «значение», «речь-язык»,
«понимание». «Понимание» в определенном аспекте начинает рассматриваться как
более фундаментальная и общая по сравнению с «мышлением» и «рефлексией» интеллектуальная
функция и процесс. С другой стороны, развиваются представления об «организации»
и «организационно-техническом отношении», которые распространяются
на прошлые теоретико-деятельностные представления и схемы, системно-структурные
представления, а также на формируемые представления о коммуникации и речи-языке.
В этих работах организация рассматривается прежде всего как эффект рефлексивной
ассимиляции и рефлексивного поглощения одними системами деятельности других
систем деятельности, и, в конечном счете, как результат «инкорпорации» рефлексивных
знако-знаниевых структур в более низкие системные уровни. Организационные
представления кладутся в основу разработки новой технологии программирования
мыслительной деятельности. К разработке технологии программирования примыкают
работы о проблематизации и функции проблем в мышлении. Параллельно
оформляется общая схема системно-структурной методологии с ее основными
единицами — «подходами». Новый подход ММК обозначается то как
«системо-деятельностный», то как «организационно-деятельностный» в противоположность
прошлым своим подходам, обозначаемым как «теоретико-мыслительный» и «теоретико-деятельностный»
(вариант — «нормативно-деятельностный»). Однако сами онтологические схемы
мышления, деятельности и коммуникации все еще остаются разобщенными. К концу
1970-х оформляется прямая установка на их синтез и конфигурирование и на создание
общей онтологии мышления и деятельности. С другой стороны, оформляется практическая
установка на культивирование и распространение методологического способа мышления
и коммуникации, а также установка на организацию деятельности профессионалов
различного профиля. В целом, организационная интенция начинает доминировать,
требовался выход за рамки теоретических разработок в область реального социального
взаимодействия, в котором методологи претендовали на собственный фокус организации
и управления деятельностью профессионалов в различных областях знания — фокус
рядоположенный административно-управленческому. В конце 1970-х он осознавался
прежде всего как фокус программирования комплексных НИР. Последняя реализует
себя в практике организационно-деятельностных игр (ОДИ). В 1980 появляется
базовая схема мыследеятельности, после чего новый подход ММК окончательно
закрепляется как «СМД-М.» или СМД-подход. С 1979 — этап ОДИ и СМД-методологии.
ОДИ изначально создавались как практика методологии и проектировались
по схеме МД. Типология проведенных ОДИ весьма разнообразна. В общем виде Щедровицкий
рассматривал ОДИ как метод развития коллективной мыследеятельности. ОДИ предполагала
наличие комплексной проблемной ситуации в определенной сфере деятельности,
коммуникативно-деятельностную имитацию данной сферы и данной проблемной ситуации
в межпрофессиональном коллективе непосредственно связанным с решением этой
проблемы, активную проблематизацию предметно-профессиональных способов и средств
МД, прожективное программирование коллективной МД. На протяжении 1980-х были
проведены сотни ОДИ в различных регионах страны по самой различной тематике.
Приходит новая генерация «игровых» методологов — П.Щедровицкий, Ю.Громыко,
С.Попов, А.Зинченко и др. Со второй половины 1980-х происходит активное включение
технологии ОДИ в «перестроечные» процессы. Одновременно появляются первые
признаки социализации СМД-М. Методологическое сообщество выходит за рамки
кружка, скорее, оно приобретает форму межпрофессионального социокультурного
движения. ОДИ обеспечили широкий приток участников движения и социальный интерес
к новым формам мышления и коммуникации. Организуются первые методологические
лаборатории. В 1989 — 1992 проводится съезды участников методологического
и игротехнического движения. С 1989 начинает выходить методологический альманах
«Кентавр», в 1991 — 1996 издается журнал «Вопросы методологии». В пост-перестроечной
ситуации 1990-х ареал деятельности СМД-М. снова сужается. Количество ОДИ резко
идет на убыль. Соответственно исчезает и феномен социокультурного движения.
После смерти Г.П.Щедровицкого в 1994 «эпоха ММК» закончилась. Методологически
ориентированные группы разделяются на отдельные школы, направления и проекты.
Среди наиболее авторитетных — Школа Культурной Политики П.Щедровицкого, Международная
Методологическая Ассоциация (ММАС) С.В.Попова, Независимый Методологический
Университет Ю.В.Громыко, Инновационный Центр О.С Анисимова, Сеть методологических
лабораторий (лидер — А.П.Зинченко). В практическом плане выдвигается консалтинговая,
аналитическая и проектная деятельность. Центральное место принадлежит образовательным
проектам, ориентированным на воспроизводство специфических для ММК интеллектуальных
форм. Методологи консультируют программы регионального и муниципального развития,
программы санации и развития отдельных предприятий, бизнес-структур, участвуют
в экспертизе разного рода социальных инициатив, программ и проектов, специализируются
как политтехнологи и имиджмейкеры. Действуют отдельные экспериментальные площадки
в образовании. Во второй половине 1990-х съезды сменяются конгрессами и другими,
более формализованными способами коммуникации (Чтения памяти Г.П.Щедровицкого,
конференции). Идет работа по созданию электронного архива ММК.
А.Ю. Бабайцев
|
