|
ПОСТМОДЕРНИСТСКИЙ
ИМПЕРИАЛИЗМ — постмодернистская метафора, фиксирующая в своем содержании феномен
отсутствия для постмодернистской культуры препятствий к распространению (экспансии)
— как внешних, так и внутренних; как топографических, так и семантических.
Понятие «П.И.» наиболее активно используется в этнографических и социологических
аналитиках постмодернизма (особенно в традиции, ориентированной на исследование
процессов духовного развития третьего мира в контексте культуры постмодерна).
Согласно постмодернистскому видению современной культурной ситуации, «империализм
Логоса» (Деррида) как характерная для классической культуры тотальная экспансия
европейского рационализма (см. Логоцентризм, Онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм,
Фонологизм) сменяется в современной культуре П.И., который, однако, в отличие
от «империализма Логоса», по сути своей, не может быть рассмотрен в качестве
экспансии. Напротив, П.И. являет собой продукт распространения такой парадигмальной
матрицы мышления, которая в принципе делает невозможной экспансию какой бы
то ни было традиции: П.И. есть фактически распространение постмодернистской
установки на отказ от феномена традиции как таковой (см. «Мертвой руки» принцип).
В контексте парадигмы «заката метанарраций» (см. Метанаррация, Закат метанарраций)
универсальным принципом построения культуры постмодерна оказывается, по оценке
экспертов (З.Бауман, С.Лаш, Дж.Урри), принцип плюрализма, фундированный презумпцией
не только отсутствия, но и невозможности канона (см. Ацентризм). Поскольку
в обрисованном контексте традиционное содержание понятия «империализм», имплицитно
предполагающее аспект экспансионизма, подвергается радикальному переосмыслению,
постольку наряду с понятием «П.И.» в современной литературе используется и
эквивалентное ему понятие «новый империализм». Таким образом, П.И. фактически
оказывается феноменом, не только альтернативным экспансии, но и делающим процедуру
экспансии в принципе невозможной, ибо является экспансией отказа от метанарраций
как таковых — как от этнонациональных (местных), так и от западных (якобы
могущих быть привнесенными). В этом отношении, если модернизм характеризовался
евроцентристскими интенциями, то постмодернизм задает ориентацию на культурный
полицентризм во всех его проявлениях. Культура эпохи постмодерна выступает
как культура, по своему содержанию принципиально микшированная: такие авторы
как Б.Смарт, Ф.Фехер, А.Хеллер и др. фиксируют феномен перемешивания в конкретных
культурных контекстах как национальных традиций (как пишет Лиотар, «по радио
слушают реггей, в кино смотрят вестерн, на ланч идут в McDonald’s,
на обед — в ресторан с местной кухней,
употребляют парижские духи в Токио и носят одежду в стиле ретро в Гонконге»),
так и традиций идеологических, когда в едином социокультурном контексте оказываются
совмещенными такие аксиологические системы, которые, казалось бы, по определению
являются несовместимыми (например, российский фашизм или компьютерные неокульты),
что приводит к невозможности конституирования общей (как общеприемлемой, так
и общеобязательной) идеологической системы (см. Этика). 3.Сардар отмечает
в этом контексте практически безграничный культурно-адаптационный потенциал
постмодерна, распространение которого не имеет никаких аксиологических (политико-идеологических,
этнических, религиозных либо любых иных) ограничений: примечательна в этом
отношении фотография на обложке его монографии (Z.Sardar. Postmodernism & Others. The New Imperialism of Western Culture, 1998),
изображающая женщину в парандже, курящую Marlboro. Процесс доминирования постмодернистской парадигмы в
современной культуре (феномен П.И.) аксиологически соответствует парадигме
этнокультурного полицентризма и диалога традиций в свете современного цивилизационного
поворота, фундированного отказом от идеала локальной цивилизации и ориентацией
на идеал цивилизации глобальной.
М.А. Можейко
|
