|
«ОНТОЛОГИЧЕСКИ
НЕУВЕРЕННАЯ ЛИЧНОСТЬ» — описанный Р.Лейнгом тип личности, испытывающей дефицит
«первичной онтологической уверенности». Такая личность ощущает себя скорее
нереальной, чем реальной, и скорее мертвой, чем живой; ей не хватает чувства
индивидуальности, автономности, временной непрерывности, субстанциональности,
собственной ценности; наконец, она переживает свое «я» как частично отчужденное
от тела. Тип «О.Н.Л.» предполагает и определенный тип дискурсивной деятельности,
широко представленный, например, в художественной практике русского символизма.
Так, одним из наиболее репрезентативных примеров реализации дискурса «О.Н.Л.»
может служить лирика И.Анненского, ср. отражение в ней таких типичных для
дискурса «О.Н.Л.» мотивов, как проблематизация собственной реальности-нереальности,
витальности-невитальности: Не могу понять, не знаю... // Это сон
или Верлен?.. // Я люблю иль умираю? // Это чары или плен?;
В недоумении открыл я мертвеца... // Сказать, что это я... весь этот
ужас тела; безуспешность попыток определить границы собственного «я» и
установить степень его субстанциональности, автономности и единственности:
Я не знаю, где вы и где мы, // Только знаю, что крепко мы слиты;
Не я, и не он, и не ты, // И то же, что я, и не то же: // Так
были мы где-то похожи, // Что наши смешались черты. <...> Лишь
полога ночи немой // Порой отразит колыханье // Мое и другое
дыханье, // Бой сердца и мой и не мой...; Пусть только бы в круженьи
бытия // Не вышло так, что этот дух влюбленный, // Мой брат
и маг не оказался я, // В ничтожестве слегка лишь подновленный; Я призрак,
я ничей...; Была ль то ночь тревожна // Иль я — не знаю сам; И мои
ль не знаю, жгут // Сердце слезы, или это // Те, которые бегут
// У слепого без ответа и т.п. В ситуации постмодерна проблема
онтологической неуверенности сменяется для личности проблемой эпистемической
неопределенности (см. «Смерть субъекта»). Дело оказывается не в трагически
переживаемой зыбкости границ между «я»-телом и «я»-духом, или «я» и миром,
или «я» и «другим», а в том, что внутренний мир «я» в любой его аранжировке
и интерпретации переживается как всего лишь один из возможных миров, не обладающий
какими-либо эпистемическими, аксиологическими или алетическими преимуществами
по сравнению с любыми иными мирами (см. Виртуальная реальность, Гиперреальность).
Это не значит, что личность эпохи постмодерна не может испытывать дефицит
онтологической уверенности, но значит, что в культурной ситуации постмодерна
такой дефицит в силу априорного, программного признания относительности любого
онтологического переживания принципиально перестает осмысляться в качестве
проблемной ситуации (в наиболее радикальном случае отсутствие базового уровня
онтологической уверенности и дефицит целостности и автономности вообще рассматривается
как норма креативного человеческого существования — см. Машины желания, Тело
без органов, Шизоанализ). В этом смысле беспомощно-трагические «не могу понять»,
«не знаю» традиционной «О.Н.Л.» сменяются скептически-отстраненными «полагаю,
что...», «думаю, что...», «возможно, что...» (всегда подразумевающими ироническую
импликацию типа «а впрочем, возможно, что все вовсе и не так») постмодернистской
эпистемически неуверенной личности, которая демонстративно отказывается от
поиска однозначных безальтернативных решений проблем, хотя бы даже и касающихся
фундаментальных основ ее существования.
Е.Г. Задворная
|
