|
МАШИНЫ ЖЕЛАНИЯ
— базовое понятие концепции шизоанализа (см. Шизоанализ), фиксирующее в своем
содержании самодостаточную спонтанную креативность субъективности (в контексте
моделирования социальной процессуальности понятие «М.Ж.» выступает парным
по отношению к понятию «социальные машины»). Уже в «Логике смысла» Делез фиксирует
то обстоятельство, что характерное для трансцендентализма понимание индивидуальности
Я как детерминированной посредством трансцендентной абсолютной Индивидуальности
(и необходимо укорененной в ней) в рамках классической европейской культуры
уже не подвергается рефлексивному критическому осмыслению, выступая имплицитным
основанием любой концепции личности: «для метафизики совершенно естественно,
по-видимому, полагать высшее Эго». Однако, по мнению Делеза, с точки зрения
мета-оценки «такое требование, по-видимому, вообще незаконно. Если и есть
что общее у метафизики и трансцендентальной философии, так это альтернатива,
перед которой ставит нас каждая из них: либо недифференцированное основание,
безосновность, бесформенное небытие, бездна без различий и свойств — либо
в высшей степени индивидуализированное Бытие и чрезвычайно персонализированная
Форма». Фактически эта классическая модель рассмотрения индивидуальности основана
на глубинной идее внешней каузальности как причинения, что бы ни понималось
в каждом конкретном случае в качестве абсолютного Бытия — персонифицированный
Бог религиозной философии, имперсональный Абсолют классического рационализма
или Социум социологизированных философских концепций. Принципиальная новизна
предлагаемой шизоанализом модели заключается в том, что Делез и Гваттари отказываются
от идеи внешнего причинения (в русле общей постмодернистской презумпции отказа
от идеи принудительной каузальности — см. «Смерть Бога»), акцентируя внимание
на самопроизвольной и автохтонной процессуальности самоорганизации Я (сингулярные
субъективности «не объясняются никакой целью, они сами — производители всех
целей»), и первый шаг заключается в данном случае в том, чтобы принять за
основу исходный хаос как имманентное состояние субъективности: «только ленты
интенсивностей, пороги, потенциалы и перепады. Разрывающий, волнующий опыт».
Исходное до-индивидуальное и до-персональное состояние субъективности фактически
представляет собой лишь постоянно воспроизводящуюся процессуальность желания,
отнесенного Делезом и Гваттари к наиболее «глубокому бессознательному пласту»
и понятого не только и не столько в качестве переживаемой «недостачи» желаемого
объекта (напротив, как раз «желанию ничего не недостает»), сколько в качестве
потенциальной креативности (в терминологии Делеза и Гваттари — «производства»):
по формулировке последних, «желание производит, оно производит реальное» и,
собственно, самим «объективным бытием желания является Реальность как таковая».
— Это значит, что бытие М.Ж. есть не что иное, как «постоянное производство
самого производства, привития производства к продукту». В данной системе отсчета,
например, «бред просто записывает процесс производства М.Ж. В целом, социальность
мыслится в шизоанализе как процесс, причем не просто как процессуальный акт
со своим началом и финалом, но как перманентная процессуальность, в рамках
которой «нет изначального и производного, но есть общий дрейф». — Процессы
конституирования как индивидуального Я, так и универсальной социальности (специфицируемой
в так называемых «социальных машинах») есть в данном контексте результирующий
продукт деятельности М.Ж. Оформление конкретных конфигураций социальности
— как на индивидуальном, так и на интегральном уровнях — моделируется в шизоанализе
как принципиально нелинейное: в общем для постмодернизма контексте критики
традиционного для классической культуры бинаризма, Делез и Гваттари отмечают,
что исследуемая ими процессуальность реализуется вне линейного бинаризма —
«в третьем времени бинарно-линейной серии», образуя «третий термин линейной
серии» и тем самым нарушая (разрушая) самый принцип бинарной оппозиции. Креативный
потенциал М.Ж. (неинтегрированных потоков сингулярностей) результируется в
конкретных структурных конфигурациях этих потоков, что задает конституирование
определенным образом структурированных социальных сред. Источником и условием
возможности этого конфигурирования выступает для Делеза и Гваттари неравновесность
состояния, атрибутивно характеризующего М.Ж. «неравновесие изначально» (ср.
с фундаментальным статусом понятия «неравновесная система» в рамках современного
естествознания: теория катастроф Р.Тома и парадигма синергетики). В системе
принятой в шизоанализе метафорики, «в отличие от просто машин, машины желания
работают только в испорченном виде», только и «исключительно в поврежденном
состоянии, бесконечно ломаясь». Аналогично и «социальная машина», «чтобы работать...
должна недостаточно хорошо работать». Собственно, только этим требованием
исходной неравновесности как условия для своей актуализации и сходны между
собой М.Ж. и «социальные машины», только «здесь возникает идентичность социальной
машины и машины желания... последняя функционирует лишь скрипя, лишь разлаживаясь,
лишь содрогаясь от мелких взрывов». Для шизоанализа существенно значимо, что
М.Ж. и «социальные машины» выступают, с одной стороны (в функциональном своем
аспекте), как неразрывно связанные и взаимно обусловленные, а с другой (в
аспекте содержательном) — как принципиально альтернативные друг другу. Если
«социальные машины» представляют собой константные структуры, характеризующиеся
в своем функционировании интенцией на определенность, постоянство и — тем
самым — на консервацию, то М.Ж., напротив, есть по самой своей природе источник
перманентной креативности, стремящейся конституировать социальность в качестве
процессуальной. Соотношение М.Ж. и «социальных машин» осмысливается Делезом
и Гваттари как соотношение соответственно микро — и макроуровней социальности:
в принципе «нет желающих машин, которые существовали бы вне социальных машин,
которые они образуют на макроуровне; точно так же, как нет и социальных машин
без желающих машин, которые населяют их на микроуровне». Делез и Гваттари
в переносном смысле используют понятия молекулярности и молярности: так, согласно
шизоаналитической модели, уровень определенным образом структурированных «социальных
машин» есть уровень «молярных ансамблей» (или «стадных совокупностей»), т.е.
характеризуется «теми молярными структурированными совокупностями, которые
подавляют сингулярности, производят среди них отбор и регулируют те, которые
они сохраняют в кодах и аксиоматиках», в то время как уровень неинтегрированных
единичных индивидуальностей, напротив, характеризуется «молекулярными множествами
сингулярностей, которые, наоборот, используют эти большие агрегаты как весьма
полезный материал для своей деятельности». Таким образом, так называемый «микроуровень»
или «молекулярный уровень» социальности определяется в шизоанализе посредством
понятия «сингулярности» или «частичного объекта», т.е. сугубо индивидуальной
неинтегрированной единичности, и в этом отношении данный уровень реально представляет
собой потенциально креативный, но актуально не оформленный в стабильную структуру
«хаос импульсов», где возможны только случайные и мгновенные («алеаторные»)
комбинации последних. Именно в перманентности этих алеаторных событий и реализуется
нестабильное и неравновесное бытие «молекулярного уровня» субъективности:
«частичные объекты — это мир взрывов, ротаций, вибраций». В этом отношении,
«молекулярная цепь желания не имеет кода, предполагающего: а) территориальность,
б) деспотическое означающее. Поэтому аксиоматика противостоит коду как процесс
детерриториализации... Молекулярная цепь — это чистая детерриториализация
потоков, выведение их за пределы означающего, т.е. происходит разрушение кодов...
Это — цепь ускользания, а не кода... Эта молекулярная цепь... состоит из знаков
желания, но эти знаки совсем не являются значащими... Эти знаки представляют
собой любого рода точки, абстрактные... фигуры, которые свободно играют...
не образуя никакой структурированной конфигурации». — Таким образом, эти знаки
ничего не означают и не являются означающим: «производить желание — во всех
смыслах, в каких это только делается, — таково единственное призвание знака».
Таким образом, источник социальной процессуальности коренится, по Делезу и
Гваттари, «в лоне молекулярного производства желания». — В обрисованном контексте
фактически можно говорить о микро — и макроуровнях разворачивания процессуальной
социальности как о взаимодействии индивидуального (сингулярного, порождаемого
М.Ж., т.е. — в терминологии шизоанализа — «шизофренического») и собственно
социального. Последнее, хотя и порождается непосредственно «социальными машинами»,
но генетически восходит все к той же креативности желания, ибо собственной
креативности в подлинном смысле этого слова «социальные машины» лишены, —
как пишут Делез и Гваттари, «есть только желание и социальность, и ничего
другого». В данной системе отсчета «социальные машины» интерпретируются шизоанализом
как продукт определенной интеграции, конфигурирования друг относительно друга
молекулярных «импульсов», т.е. тех индивидуальных сингулярностей, которые
составляют микроуровень социальности. — В данном контексте «социальные машины»
могут быть рассмотрены в качестве функционального аналога временных «плато»
ризоморфной социальной среды (см. Ризома, Номадология): не случайно такие
«социальные машины», как семья, государство и т.п. Делез и Гваттари рассматривают
как «псевдоструктуры», подчеркивая их относительный и преходящий характер,
хотя в своем актуальном функционировании они могут проявлять и проявляют интенции
к жесткому доминированию и претензии на собственную консервацию. Возникновение
«социальных машин» предполагает в качестве необходимого своего условия нарушение
функционирования М.Ж. (то, что Делез и Гваттари называют «дисфункцией»): применительно
к «производящим машинам» даже «сами сбои... функциональны», применительно
к социальности «дисфункция составляет часть самого ее функционирования...
Несоответствие и дисфункция никогда не были предвестниками гибели социальной
машины, которая, напротив, приучена питаться вызываемыми ею противоречиями
и кризисами, порождаемыми ею самой видами тревожности... Никто никогда не
умер от противоречий. И чем это все больше разлаживается... тем лучше работает».
В качестве конкретного приложения данного принципа креативности социальных
дисфункций у Делеза и Гваттари фигурируют шизоаналитические интерпретации
таких исторических феноменов, как христианство и капитализм: там, например,
«чем меньше верят в капитализм, тем лучше: он, как и христианство, живет спадом
веры в него». Механизм разворачивания социальности носит в шизоаналитическом
истолковании принципиально нелинейный характер, что предполагает перманентно
актуализирующуюся возможность версификации путей его разворачивания (разветвления
эволюционных траекторий). В этом контексте классический тип рациональности
критически оценивается шизоанализом как традиционно основанный на «признании
первичности конденсации перед разделением». Более того, по мнению Делеза и
Гваттари, классический стиль мышления всей своей нормативностью фактически
«угрожает, что если мы не примем исключающую манеру разделять, то мы впадем
в недифференцированный хаос; он грозит хаосом». — Разумеется, для шизоаналитика
(которого хаосом никак не испугать, ибо идея хаоса изначально входит в число
его парадигматических основоположений), ситуация видится радикально по-иному.
Важнейшей презумпцией шизоанализа является презумпция «Полноты Бытия, из которой
путем разделения следуют производные реальности». — Делез и Гваттари вводят
в данном контексте понятие «дизъюнктивного силлогизма», фиксирующее универсальный
принцип ветвления, заключающийся в том, что все теоретически возможные версии
(перспективы) процесса являются и практически возможными, т.е. ни одна из
них не может рассматриваться как исключенная каким-либо общим правилом (в
этом отношении показательна шизоаналитическая интерпретация фигуры Бога: «не
Бог, но божественное есть пронизывающая... энергия... Верите ли вы в Бога?
— ... Да, конечно, но только в Бога как в хозяина дизъюнктивного силлогизма,
как в априорный принцип этого силлогизма»). Многократное последовательное
ветвление возможных путей эволюции системы выводит ее, согласно Делезу и Гваттари,
к тому уровню, где диапазон возможного оказывается, в сущности, неограниченным:
шизоанализ отмечает по этому поводу, что важнейшей характеристикой «мира желания»
выступает то, что это мир, где «все возможно». В этом отношении «мир желания...
приравнивается к миру шизофренического опыта... не тождественного клиническим
формам шизофрении». Именно в рамках этого опыта и обнаруживают себя, в первую
очередь, каскадные ветвления процесса: перманентно генерируемые М.Ж. детерриториализированные
и детерриторилизирующие «прорывы или шизы, порождающие новые потоки, порождают
свои собственные нефигуративные потоки или шизы, порождающие новые потоки»,
и т.д., безгранично — сквозь все ограничения и безо всяких границ. Между тем
рассмотрению указанных ограничении шизоанализ уделяет серьезное внимание.
Это связано с тем, что поскольку в реальном функционировании социальности
М.Ж. встроены в социальные машины», постольку со стороны последних «машинам
желания навязывается структурное единство, которое объединяет их в молярный
ансамбль; частичные объекты сводят к тотальности», и это неизбежно «мешает
производящим молекулярным элементам следовать линиям собственного ускользания»,
ибо по отношению к микропроцессам происходит их «насильственное подчинение...
макросоциальности». В целом, процессуальность социума интерпретируется шизоанализом
как реализующая себя в режиме последовательных смен организованных и неорганизованных
(и по-иному организованных) состояний. — Так, согласно Делезу и Гваттари,
эта процессуальность может быть описана как перманентные осцилляции между
двумя взаимоисключающими полюсами: «один характеризуется порабощением производства
и желающих машин стадными совокупностями, которые они образуют в больших масштабах
в условиях данной формы власти или избирательной суверенности; другой — обратной
формой и ниспровержением власти». В реальном функционировании конкретного
социума описанный процесс обретает свою идеологическую и, в силу этого, аксиологическую
размерность, — в этом контексте обозначенные векторы социальной процессуальности
оценочно интерпретируются в рамках шизоанализа как соответственно «реакционный,
фашистский» и «шизоидный, революционный». Реализация функционирования социальности,
по Делезу и Гваттари, проявляет себя как перманентное взаимодействие двух
указанных векторов: «первый идет по пути интеграции и территориализации, останавливая
потоки, удушая их, обращая их вспять и расчленяя их в соответствии с внутренними
ограничениями системы...; второй — по пути бегства (от системы), которым следуют
декодированные и детерриториализированные прорывы или шизы... всегда находящие
брешь в закодированной стене или территориализированном пределе, которые отделяют
их от производства желания». Таким образом, «шизо-потоки» конституируют среду,
отрицающую (разрушающую) сложившуюся макросоциальную структуру и в силу этого
вновь открытую для нового конфигурирования (ср. с состоянием «вторичного»
или «достигнутого хаоса» в синергетике). В этом контексте шизоанализ конституирует
фундаментальную разницу между «шизофренией» как свободным излиянием креативности,
ориентированным на новизну, изменение и, в конечном счете, свободу, и «паранойей»
как доминантой стабильности, установкой на константное бытие сложившейся структуры,
консервацию наличной данности (навязчивый образ паранойи как попытка остановить
процессуальность, превратить социум как историю в социум как «мегафабрику»).
В социальном контексте «паранойя» стремится аксиологически утвердить наличный
порядок вещей, санкционировать его в качестве так называемой «нормы»; «шизофрения»
же, напротив, предполагает стремление к инновациям, в том числе и идеологического
плана: «желание не «желает» революцию, но революционно само по себе». Таким
образом, при переводе на язык социальной практики, «шизофреник — не революционер,
но шизофренический процесс (прерывом или продолжением которого в пустоте он
является) составляет потенциал революции». Соответственно, если «паранойя»
предполагает акцентуацию общего, универсального, т.е. инвариантной нормы,
то «шизофрения», напротив, акцентирует неповторимое, индивидуальное, автохтонное,
спонтанное (как не могущее быть выведенным из общих оснований) и «незакодированное»
(как не следующее общеобязательной матрице). В этом отношении шизофреник может
быть интерпретирован как носитель инновационного, не оглядывающегося на наличный
опыт и сложившуюся традицию (а значит — нелинейного по своим установкам) сознания:
как пишут Делез и Гваттари, «шизофреник... смешивает все коды, будучи декодированным
потоком желания... Шизофреник — это производство желания как предел общественного
производства». (В обрисованном контексте созвучность идеям шизоанализа может
быть обнаружена в современных интерпретациях девиантного поведения: в настоящее
время в социологии находят широкое распространение трактовки девиации не как
аномального поведения индивида, а как результата стигмации, т.е. «клеймения»
индивидуально нестандартного, неожиданного поведения со стороны носителей
культурной традиции, понятой в качестве консервативной — Д.Силвермен, Д.Уолш,
П.Филмер, М.Филлипсон, а также школы Г.П.Беккера, Ф.Таненбаума, Э.Лемерта,
Г.Хофнагеля.) В противоположность этому, «социальные машины», «псевдоструктуры»
социальности пытаются остановить эти потоки, внешним насильственным усилием
санкционировать вынужденную интеграцию принципально неинтегрируемых (если
понимать интеграцию как претендующую на финальность) шизопотоков, т.е. установить
«поперечное единство элементов, которые остаются полностью различными в своих
собственных измерениях». — Соответственно, «параноик» интерпретируется в шизоанализе
как тот, кто «фабрикует массы, он — мастер больших молярных ансамблей, статистических,
стадных образований, организованных толп... Он инвестирует все на основе больших
чисел... он занимается макрофизикой. Шизофреник движется в противоположном,
микрофизическом направлении, в направлении молекул, которые уже не подчиняются
статистическим закономерностям; в направлении волн и корпускул, потоков и
частичных объектов, которые перестают быть притоками больших чисел». — Пафос
шизоанализа заключается в высвобождении бессознательного из-под гнета «псевдоструктур»,
освобождении шизоидальных потоков желания от параноидальных ограничений: по
словам Делеза и Гваттари, «позитивная задача шизоанализа: обнаружение у каждого
машин желания, независимо от любой интерпретации». Шизоанализ постулирует
не только возможность, но и необходимость конституирования субъективности
(бессознательного) в качестве свободного, и в первую очередь это Предполагает
свободу от внешнего причинения, принудительной каузальности, т.е. фактически
от линейно понятого детерминизма (см. Неодетерминизм). — Бессознательное трактуется
шизоанализом в качестве самодетерминирующейся процессуальности, т.е. как «нечто,
порождающее самого себя». В системе отсчета шизоанализа, именно «шизофреник
сопротивляется невротизации», а потому он фактически персонифицирует собою
свободу, выступая носителем бессознательного, прорвавшегося сквозь ограничения
«социальных машин» и реализовавшего себя поперек жестких направляющих осей
интегральных «псевдоструктур» социальности, включая семью — и, может быть,
в первую очередь, семью (см. Анти-Эдип). Вместе с тем, поскольку в число «псевдоструктур»
входят социальные институты идеологической ортодоксии (и прежде всего — государство),
постольку Делез и Гваттари формулируют также тезис о необходимости «превратить
шизоанализ в необходимую деталь революционного аппарата». Синтезируя изложенное
выше, шизоанализ констатирует, что желание, фундирующее шизофреническое бессознательное,
является фундаментально свободным — свободным от любой силы, претендующей
на внешнее причинение: «желание — сирота, анархист и атеист». И в шизоаналитической
системе отсчета это выступает условием возможности того, что несмотря на демонстрируемый
«социальными машинами» мощный «параноидальный» потенциал интегративности,
жесткой нормативности и линейного детерминизма, шизофренически ориентированное
бессознательное посредством «М.Ж.» способно реализовать свой потенциал свободы.
(См. также Шизоанализ, Анти-Эдип, Тело без органов.)
М.А. Можейко
|
