|
МАШИННОЕ ИСКУССТВО
— тенденция в эволюции художественного модернизма (см. Модернизм), фундированная
программной идеей соединения художественного и технического творчества. Генетически
восходит к раннему футуризму с его пафосным восприятием технических достижений
начала 20 в., интерпретированных как свидетельство перехода от «эпохи человека»
к «эпохе техники»: «кончилось господство человека. Наступает век техники!»
(Маринетти). Для того чтобы новая эпоха началась под знаком не противостояния,
но единства человека и машины, необходимо преодолеть те культурные стереотипы,
которые вошли в сам фундамент западного менталитета: «в человеке засела непреодолимая
неприязнь к железному мотору» (Маринетти). В силу этого, согласно позиции
футуризма, для «примирения» человека с техникой необходимо обращение скорее
к интуиции, нежели к разуму: по словам «Технического манифеста футуристской
литературы» (1912), «что могут ученые, кроме физических формул и химических
реакций? А мы сначала познакомимся с техникой, потом подружимся с ней». Концепция
художественного творчества футуризма фундирована идеалом сращения человека
с машиной как основой новой цивилизации: начиная от констатации того, что
«на наших глазах рождается новый кентавр — человек на мотоцикле, — а первые
ангелы взмывают в небо на крыльях аэропланов» («Первый манифест футуризма»,
1909), — и кончая программой конструирования «механического человека в комплекте
с запчастями» («Технический манифест футуристской литературы»). В этом
контексте, естественно, футуризм ориентируется на радикальный анти-психологизм
(см. Анти-психологизм) и экстраполяцию динамизма машины на человеческую эмоционально-психологическую
сферу: «мы воспринимаем, как механизмы; чувствуем себя построенными из стали. Мы тоже машины. Мы тоже механизмы» (Дж.Северный). Маринетти формулирует базовый для футуризма тезис:
«мы хотим показать в литературе жизнь мотора. Для нас он — ...представитель
нового вида. Но прежде нам надо изучить его повадки и самые мелкие инстинкты»,
и, следовательно, «машина — наша единственная натурщица». В свете реализации
этой программы «для поэта-футуриста нет темы интереснее, чем перестук клавиш
механического пианино», — центральной задачей футуризма становится «прислушиваться
к моторам и воспроизводить целиком их диалоги», чтобы «сквозь нервное биение
моторов услышать дыхание металлов» (Маринетти). Программа М.И. футуризма находит
свое развитие в кинетическом искусстве, основанном на идее технического моделирования
произведений, призванных отразить динамику движения (см. Кинетическое искусство)
и непосредственно включающих в свою композицию механические моторы в качестве
необходимого компонента (см. Саморазрушающееся произведение). Практика кинетического
искусства может быть рассмотрена как воплощение в жизнь концептуальной программы
футуризма: от идеи машины как натурщицы у Маринетти (1912) — к «Портрету машины»
Ж.Тингели (1965). Историческая трансформация идей М.И. привела к формированию своего
рода второй версии его концепции: в опытах театральной режиссуры Р.Раушенберга
(см. Pop-art) и Р.Уитмена (см. Happening) М.И. понимается как продукт объединения «игры человека
и машины», когда специальное техническое приспособление участвует в спектакле,
производя предметы, используемые затем актерами в качестве реквизита.
Новый импульс эволюция М.И. получает в связи с развитием
компьютерной техники (хотя сам термин «М.И.» практически выходит при этом
из употребления): в третьей версии своей концепции М.И. начинает пониматься
как искусство, созданное машиной: от ранних опытов на основе вариоклишографа,
продуцирующего графические изображения в стиле абстракционизма, — до современной
компьютерной живописи. М.И. сыграло значительную роль в развитии общекультурной
тенденции техницизма. Кроме того, программное требование М.И. «полностью и
окончательно освободить литературу от собственного «я» автора», исключив из
ее содержательного тезауруса «психологию человека, отныне исчерпанную» (Маринетти),
оказало значительное влияние на оформление в современной культуре парадигмы
«смерти автора» (см. «Смерть Автора») и тенденции анти-психологизма вообще
(см. Анти-психологизм).
М.А. Можейко
|
