|
DEJA-VU (фр. «уже виденное») —
1 ) В психологии — ложное воспоминание (обман памяти, парамнезия). 2) В модернизме
(см. Модернизм): художественный прием, построенный на ассоциативной связи
некоторого феномена (по тому или иному, но чаще всего — визуально-гештальтному
критерию) с феноменом, имевшим место в прошлом (классическим образцом D.-V.
в кинематографии, например, считается
повтор в силуэте ночных небоскребов силуэта горного массива в «Кинг-Конге»).
3) В постмодернизме (см. Постмодернизм) парадигмальная установка на переживание
наличного культурного состояния в качестве исключающего какую бы то ни было
претензию на новизну (принцип «всегда уже», в терминологии Деррида). По вопросу
восприятия и оценки прошлого, таким образом, постмодернизм аксиологически
оппозиционен модернизму. — Последний артикулирует себя как авангардизм (см.
Авангардизм) и решительно отсекает саму идею какой бы то ни было (не только
детерминационной, но даже любой, пусть и не являющейся содержательной) связи
с прошлым [негативное отношение к классике демонстрируют программные концепции
практически всех направлений модернизма: в диапазоне от простого неприятия
ее традиций в экспрессионизме и кубизме — до агрессивно-эпатажных форм борьбы
с традициями в футуризме (см. Футуризм), дадаизме (см. Дадаизм), «авангарде
новой волны», искусстве pop-art]. Типичной в этом отношении является эстетическая концепция
дадаизма, чьи манифесты провозглашают: «Дада — это революция и отсутствие
начала... Стихи, которые ставят перед собой целью ни много ни мало, как отказ
от языка» (Х.Балль); «Нет! Нет! Нет!.. Дадаизм не противостоит жизни эстетически,
но рвет на части все понятия этики, культуры и внутренней жизни» (Р.Хюльзенбек)
и т.д. Таким образом, согласно оценке Эко, «авангардизм... пытается рассчитаться
с прошлым... Авангард разрушает прошлое». В отличие от этого, позиция постмодернизма
в отношении прошлого — радикально иная. И в основе ее лежит эксплицитно высказанная
констатация: все уже было, — было в смысле онтологической событийности (знаменитое
«ничто не ново под луной» в новой аранжировке), было в смысле спекулятивном
(обо всем уже сказано, написано, спето и снято), было, наконец, в смысле программно-методологическом
(обо всем не только сказано, но — после модернистских инновационных изысков
— сказано всеми возможными способами). — По саркастическому замечанию Г.Гросса
(и в данном случае важно иметь в виду его не пост-, но модернистскую ориентацию),
«у неоклассиков есть только «Три яблока» Сезанна, которыми — видит Бог — уже
питалось все предшествующее поколение». Итак, постмодерн, по собственной рефлексивной
оценке, попадает под власть прошлого: «прошлое ставит нам условия, не отпускает,
шантажирует нас» (Эко). Не случайно в одной из ранних концептуальных работ
по постмодернизму Б.О’Догерти характеризует последний посредством идиомы Katzenjammer,
которая в немецком языке означает утренний
синдром похмелья post-factum. — Таким образом, фигура
D.-V. в
культурной ситуации постмодерна обретает не только универсальный, но и парадигмальный
статус. Однако, если в модернизме подобная ситуация означала бы тупик, конец
традиции, ибо под вопрос была поставлена сама возможность творчества, чьим
непременным условием были новаторство и оригинальность (ср. у В.Полякова в
России: «Песни спеты, перепеты — // Сердце бедное, молчи...»), то для постмодернизма
здесь открывается радикально иная перспектива. Позитивный потенциал постмодерна
как раз и заключается в конструировании им способа бытия в условиях культурно-символической
вторичности означивания и способа творчества в условиях невозможности сказать
то, что еще не было сказано [процесс творчества как перманентное сталкивание
автора с ситуацией D.-V. зафиксирован уже у Борхеса (см. Борхес): «взялся переделывать...
Посещало странное чувство, что все это уже было»]. — Способ этот заключается
в эксплицитном, программном признании того факта, что новация в традиционном
(абсолютном) ее понимании в принципе невозможна, — однако само это признание
своей неоригинальности, фундированное иронией как парадигмальной презумпцией,
может стать базисом и актом творчества. Как пишет Эко, «ответ постмодернизма
модернизму состоит в признании прошлого: раз его нельзя разрушить, ведь мы
тогда доходим до полного молчания, его нужно пересмотреть — иронично, без
наивности» (см. Ирония). (См. также Постмодернистская чувствительность, Ирония,
Коллаж, Пастиш, Переоткрытие времени.)
М.А. Можейко
|
