PAЗДЕЛ IV. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПЕРИОДА РЕСПУБЛИКИ
ГЛАВА I. ВВЕДЕНИЕ
1. Историческое значение римской литературы
В середине III в. до н. э., когда у греков их классическая литература
была позади, а эллинистическая уже успела достигнуть наивысшего расцвета,
в западной части Средиземноморья, в Италии, начинает развиваться вторая
литература античного общества — римская. Рим, центральная община племени
латинов, возглавившая объединение Италии, создает свою литературу, параллельную
греческой, и создает ее на своем, латинском языке.
Римское рабовладельческое общество проходило в основных чертах через
те же этапы развития, что и греческое. Возникновение классового общества
в результате разложения родового строя и развития рабства, способ производства,
основанный на эксплуатации рабского труда, полис с типичными для него
классовыми противоречиями и республиканским государственным устройством,
в дальнейшем концентрация рабства, разорение мелких свободных собственников,
распад полиса и переход к военной диктатуре, — весь этот путь античного
общества столь же характерен для Рима, как и для Греции. Но при всей
тожественности общего типа экономического и социального развития, рост
и упадок римского рабовладельческого общества протекали в несколько
более позднее время и иным темпом, в другой исторической и географической
среде, в отличной международной обстановке, и история Рима представляет
ряд специфических особенностей. Растущий Рим покоряет гибнущую Грецию
и эллинистические страны, и в Риме «весь процесс повторяется на высшей
ступени» (Энгельс).[1] Противоречия рабства
достигли в (римской империи наибольшей остроты, что и привело к крушению
античного общества и подготовило почву для возникновения нового, более
прогрессивного способа производства, феодального, основанного на эксплуатации
уже не рабского труда, а труда крепостных.
Таким образом, в Риме повторяется путь, пройденный греческим обществом,
но повторяется в измененной и усложненной форме. Этот «вторичный» характер
развития Рима оставил неизгладимый отпечаток на всей его культуре. Развиваясь
позже Греции, Рим очень часто находил у греков готовые ответы на свои
идеологические запросы. Мировоззрение и идеологические формы, вырабатывавшиеся
в Греции на разных этапах ее исторического пути, оказывались пригодными
для второго античного общества, римского, в соответствующие моменты
его развития. «Заимствование» у греков играло поэтому очень значительную
роль в самых различных областях римской культуры, в религии и в философии,
в искусстве и в литературе. Однако, «заимствуя» у греков, римляне приспособляли
заимствуемое к своим потребностям и развивали его соответственно специфическим
особенностям своей истории. Стилевые формы римской литературы представляют
собой повторение, но вместе с тем и видоизменение греческих стилевых
форм, и римская литература в целом является вторым вариантом античной
литературы, как особой ступени всемирноисторического литературного процесса.
Историческое значение этого варианта, место римской литературы в истории
литератур Европы, определяется исторической! ролью Рима в культурном'
развитии европейского Запада. Римская литература служила передаточным
звеном между литературами греческой и западноевропейской. Формирующая
роль античности для западноевропейской литературы основывалась вплоть
до XVIII в. на воздействии римского, а не греческого варианта. И в эпоху
Возрождения и в XVII — XVIII вв. греческая литература воспринималась
в Европе сквозь призму Рима. Античная струя в трагедии европейского
«классицизма» исходила в гораздо большей мере от римского драматурга
Сенеки, чем от Эсхила, Софокла и Эврипида; европейский; эпос этого времени
был ориентирован на «Энеиду» Вергилия, а не на гомеровские поэмы. Только
буржуазный «неогуманизм» XVIII в. (стр. 7) принес с собой новую ориентировку,
обращенную на этот раз уже непосредственно к греческой литературе. Перемена
ориентировки привела к тому, что в XIX в. римскую литературу стали недооценивать,
рассматривать как чисто подражательную. Значение ее стали сводить к
одной лишь «посреднической» роли, обусловленной будто бы только тем
обстоятельством, что латинский язык был более распространен в Западной
Европе, чем греческий. Эта точка зрения совершенно неправильна. Действительно,
в первую половину Средних веков и во времена раннего итальянского Возрождения
греческий язык был в Западной Европе почти неизвестен, между тем как
латинский знали повсеместно. Но период наибольшего воздействия античной
литературы на европейскую наступает с XV — XVI вв., когда греческий
язык в Европе уже знали. И если. Европа обращается теперь к античной
литературе в ее римском варианте, то происходит это не в силу незнакомства
с греческим языком, а потому, что римский вариант более соответствовал
художественному вкусу этого времени и его литературным потребностям.
Теоретики европейского классицизма XVI — XVII вв., занимаясь сравнительной
оценкой обеих античных литератур, всегда приходят к выводу о «превосходстве»
римлян. Очень показательна в этом отношении «Поэтика» Юлия Цезаря Скалигера
(1484 — 1558), один из самых влиятельных в это время трактатов по теории
литературы. Скалигер, после детального сопоставления гомеровского эпоса
с «Энеидой» Вергилия, отдает предпочтение «Энеиде». Такого рода суждения,
при всей их исторической ограниченности вкусами определенной эпохи,
свидетельствуют все же о том, что «посредническая» роль выпала на долю
римской литературы не случайно, в результате большей распространенности
латинского языка, а в силу ее собственных специфических качеств, отличающих
ее от греческой литературы и делавших ее более созвучной эстетическим
требованиям Возрождения и классицизма XVI — XVII вв.
Несмотря на однотипность обеих литератур, как литератур, отвечающих
одному и тому же этапу в развитии человеческого общества, несмотря на
далеко идущую зависимость более молодой римской литературы от ранее
развившейся греческой, римская литература не является простым сколком,
копией с греческого оригинала и имеет свои специфические особенности.
Классическая греческая литература относится к периоду становления
античного общества (Гомер) и к той ступени его развития, которая может
быть охарактеризована как «полисный» период (аттическая литература).
В Риме дело обстоит иначе. Расцвет римской литературы, ее «золотой век»,
падает на время разложения римского полиса и возникновения империи,
на более позднюю стадию в развитии античного мира. Новому общественному
этапу соответствует иная фаза в отношениях общества и индивида, более
суженная проблематика, но более высокий уровень личного самосознания.
«Золотой век» римской литературы не знает тех широких и сложных вопросов,
которые стояли перед греческой общественной мыслью аттического периода,
но он дает гораздо большее углубление субъективной жизни и большую интенсивность
внутреннего переживания, хотя и в более узкой и ограниченной сфере.
В этом и заключается то новое, что римская литература, рассматриваемая
в целом, привносит в общую картину античной литературы. Для Возрождения
и эпохи европейского абсолютизма культура поздней античности была во
всех отношениях ближе, чем культура полиса (достаточно вспомнить, что
как раз в это время в Западной Европе вводится римское гражданское право,
и имущественные отношения регулируются законами, выработанными императорским
Римом), и это тяготение обнаруживается также в области литературы и
искусства. Характерно, например, что, наряду с общим предпочтением,
которое отдавалось римской литературе, большой популярностью пользовались
поздние греческие авторы — Плутарх, Лукиан, греческие романисты.
К этому основному отличию, определяющему собой специфический облик
римской литературы в ее наиболее блестящие периоды, следует добавить
и некоторые другие моменты, облегчавшие «посредническую» роль.
Перенимая стилевые формы греческой литературы, греческие литературные
жанры, Рим устраняет очень многие пережиточные моменты, сохранявшиеся
у греков. Так, в греческой драме, в трагедия и комедии, было обязательным
участие хора. Связанный с празднествами Диониса, на которых происходили
театральные представления, хор этот пережиточно продолжает функционировать
и тогда, когда драма в сущности уже перестала в нем нуждаться. В римской
драме эта обязательность отпала; такие местные особенности, вытекающие
из специфических условий возникновения жанра, в римской литературе уже
теряются.
С другой стороны, римская литература в ее лучших проявлениях нередко
представляет собой синтез всего того, что давала греческая литература
разных периодов. Эпос Вергилия и лирика Горация ориентированы, например,
на греческую литературу классического периода, но используют вместе
с тем и достижения эллинистической литературы, все накопленное мастерство
веков. Старые греческие жанры получают у римлян обновленную форму. В
Риме происходит, таким образом, расширенное воспроизводство литературных
форм Греции, освобожденных от местных особенностей.
Историческое значение римской литературы заключается, стало быть,
в том, что это такой вариант античной литературы, расцвет которого происходил
на более расширенной базе римской державы и на более поздней ступени
античного общества, вариант, который по своим специфическим качествам
легче мог содействовать формированию новой западноевропейской литературы.
[1] См. цитату на стр. 104.
|
