|
СКАЗКА
ОБ АЛЕКСАНДРЕ
Если у
греков рассказы о подвигах Александра так походили на сказку, то у восточных
народов — тем более. Больше всего таких рассказов было у египтян. Это понятно:
ведь это у них в стране стоял город Александрия, а в Александрии, в храме при
царском дворце, покоилось набальзамированное тело Александра. Египтянам
хотелось думать, что этот великий герой — не пришелец, а египетский законный
царь, освободивший их страну от персидских поработителей. И они сочинили вот
какую историю.
Много
тысячелетий правили Египтом и целым миром цари-звездочеты, потомки богов.
Последнего из них звали Нектанеб. Однажды, совершая гадания, узнал он страшную
весть: боги отступились от своей страны и отдают ее под персидскую власть, а
вызволить ее должен его, Нектанеба, сын, который придет из далекой северной
страны. Узнав это, Нектанеб тайно бежал из дворца, переплыл море и явился в
Македонии, при дворе Филиппа и Олимпиады. Здесь наслал он царю и царице сон:
как Зевс когда-то пришел к фиванской царице Алкмене, и она родила от него
Геракла, так теперь Зевс желает прийти к Олимпиаде, чтобы она родила от него
героя, который будет еще более велик, чем Геракл. Филипп и Олимпиада
возликовали и возблагодарили богов. И тогда Нектанеб в образе бога явился ночью
к Олимпиаде, и она родила от него Александра.
Александр
подрос, и Нектанеб стал учить его звездной науке. Однажды стояли они под
звездами на крыше дворца, и Александр спросил: «А могут ли предсказать тебе
звезды твою собственную смерть?» Нектанеб ответил: «Да, суждено мне умереть от
собственного сына». И тогда Александр столкнул Нектанеба с крыши дворца и,
наклонясь, сказал разбившемуся: «А не лживы ли твои звезды?» Но Нектанеб,
умирая, ответил: «Нет, умер я в назначенный час и от руки собственного сына,
потому что ты, Александр, — мой сын, а не Зевса и не Филиппа...» — и тут
он рассказал Александру все о себе и о нем, а потом испустил дух.
Александр
возмужал, собрал войско и пошел освобождать отчее царство. Сперва он пошел на
запад, покорил римлян, покорил карфагенян, достиг океана у Геракловых столпов
на краю света и поставил там надпись. Потом он пошел на юг, и достиг Египта, и
увидел там статую Нектанеба, на которой было написано: «Я — царь и бог этой
земли, я покинул ее старым, а вернусь в нее молодым, и власть моя будет вновь
над целым миром», — и объявил народу, кто он такой, и народ ликовал, и
Александр выстроил на этом месте город Александрию. Потом он пошел на восток,
победил персидского царя Дария, победил индийского царя Пора, а о том, что было
дальше, он сам написал своему учителю, мудрому Аристотелю, приблизительно так:
«А по
сокрушении царя Пора пошел я с войском моим еще того далее, к крайнему морю. И
путь был лесом, а лес был душен, и шли мы ночью, потому что днем от зноя нельзя
было идти. А в лесу том жили дикие люди, ноги раздвоены, как копыта, лица
женские, а зубы псиные; и скорпионы длиною в локоть; и летучие мыши величиною
как орлы; и зверь-царезуб, который глотает слона единым глотком. Тридцать ночей
мы шли и вышли к великому океану, у которого кончается свет. В том океане виден
был остров, и я хотел поплыть на тот остров, но друг мой Филон сказал мне: „Не
плыви, царь, а позволь поплыть мне, потому что таких, как я, у тебя много, а
такой, как ты, у нас один“. Снарядил он челн и поплыл к тому острову, но остров
вдруг ушел в пучину морскую, потому что это был не остров, а чудо-кит, и на том
месте вода закрутилась крутнем, и погиб мой друг Филон. А у берега того океана
растет дерево, на рассвете малое, а в полдень до небес, а ввечеру опять малое;
на ветвях того дерева сидят две птицы, лица у них женские, и говорят они
греческим языком. Они мне молвили: „Полно, Александр! одолел ты Дария, одолел
ты Пора, нет более в мире места для славы твоей“. А вокруг того дерева живут
люди-безголовцы, у которых глаза, нос и рот — на груди; кормятся они только
грибами, каждый гриб величиною с щит, а нравом они просты и добры, как дети.
Стал я их спрашивать, какие народы живут от них к северу и югу; и сказали они,
что к югу живут амазонки, народ женский, мужчин у них нет, живут они войной, и
каждая амазонка отрезает себе правую грудь, чтобы она не мешала ей натягивать
тетиву лука; а к северу живут народы Гог и Магог, женщин у них нет, живут они
тоже войной, едят только сырое мясо и пьют кровь убитых. Тогда мы пошли к югу;
и амазонки не стали с нами воевать, а объявили, что хотят справить свадьбу с
моими воинами, чтобы родить от них таких же доблестных дочерей, как отцы. Так
мы и сделали, а потом амазонки отпустили нас с честью и дарами. Тогда мы пошли
к северу; и здесь на нас вышли восемьдесят два царя народов Гсцг и Магог, но я
победил их, прогнал за высокие горы, а в горах поставил медные ворота на
железном пороге, высоты в них шестнадцать локтей, а сторожат их триста моих
македонян, триста персов и триста индийцев; когда же Гог и Магог выйдут из-за
гор, то настанет конец света. Здесь, в горах, была черная пещера, откуда днем
видно звезды, и я вошел туда и услышал голос: „Полно, Александр! я —
Сесонхосис, предок твой, первый царь Египта, а ныне бог, но имя мое забыто, а
твое будет вечно, потому что ты выстроил город Александрию“. Воротясь же к
океану, вопросил я людей-безголовцев, какое у них есть славнейшее прорицалище,
потому что обняла мою душу забота. И они привели меня в священную рощу Солнца,
а там росли два дерева, видом как кипарис, но высотою до небес, и меж ними
гнездо птицы феникс, которая смерти не знает, а раз в тысячу лет улетает отсюда
в Аравию, там складывает себе костер из благовоний и входит в огонь старой, а
выходит юной. Из тех двух деревьев одно говорит по-человечески на восходе, в
полдень и на закате солнца, а другое — на восходе луны, в полночь и перед
рассветом, и я вопросил те деревья, долго ли мне еще жить, а они ответили:
„Полно, Александр! пришло тебе время умереть, а умрешь ты в своем Вавилоне от
ближних твоих“. И, услышавши это, повернул я мое войско и пустился обратно в
Вавилон к ближним моим...»
Эту
сказку об Александре греки тотчас пересказали по-гречески (и для верности
написали, будто автор ее — Каллисфен, племянник Аристотеля и спутник
Александра), с греческого ее перевели на западе по-латыни, на востоке —
по-сирийски, а с этих языков — на все остальные, прозою и стихами. И полторы
тысячи лет не было на западе и востоке более любимого чтения, чем этот «Роман
об Александре», «Искандер-намэ», «Повесть о бранях», «Александрия» или как он
еще назывался.
|
