Часть шестая
АЛЕКСАНДР И АЛЕКСАНДРИЯ, или Греция подводит итог
Блажен овладевший знанием:
Нет ему ни народных бед,
Нет для него неправедных дел,
Пред взором его —
Бессмертный космос природы,
И откуда он встал, и как он стоит;
У такого в душе
Нет места недоброму помыслу.
Еврипид
|
ЮНОСТЬ АЛЕКСАНДРА
Александра
Македонского трудно представить себе живым человеком — кажется, что он был
мифологическим героем. Он прожил тридцать лет и три года. Он за десять лет
покорил почти весь мир. Он был ученик мудрого Аристотеля и поклонник великого
Гомера. Он был так прекрасен, что первым в Греции стал брить себе бороду, чтобы
она не скрывала черт его лица. Вести о его подвигах прилетали в Грецию из
дальних восточных земель и тут же становились легендами.
Рассказывали,
будто в ночь, когда он родился, в городе Эфесе сгорел храм Артемиды — одно из
семи чудес света, и это потому, что богиня Артемида была в тот час далеко, в
македонской столице, и помогала царице Олимпиаде родить Александра. Храм сжег
сумасшедший по имени Герострат: он был тщеславен и хотел покрыть свое имя
славой, хотя бы и дурною. Его казнили, а имя его запретили произносить, чтобы
его желание не исполнилось. Увы, это не удалось: дурная слава легка.
Александру
было три года, когда Филипп установил власть над Фессалией, пять лет, когда тот
овладел Фракией, десять лет, когда тот прошел за Фермопилы и был принят в
Дельфах. Александр жаловался: «Отец все завоюет и ничего мне не оставит!»
Александр
учился бегать, ездить верхом, владеть оружием. Бегал он быстрее всех. Филипп
спросил его: «Хочешь бежать в Олимпии?» Александр ответил: «Да, если соперники
будут цари».
Филиппу
подарили коня, он был прекрасен, но так дик, что ни один наездник не мог с ним
совладать. Вызвался подросток Александр. Он заметил, что конь боится своей
собственной движущейся тени, направил коня против солнца, побежал с ним рядом,
а потом неожиданно вскочил ему на спину. Конь взвился и понесся прочь; никто из
свиты не мог его догнать. Когда конь и всадник вернулись, Александр был еле
жив, конь весь в пене, но уже повиновался ездоку. Филипп поцеловал сына и
сказал: «Ищи себе другого царства: Македония мала для тебя».
Конь
этот стал любимым конем Александра и носил его во всех битвах. Звали его
Букефал — «Бычья голова». Он умер, когда Александр воевал в Индии. Александр
построил над его могилой город и назвал его Букефалой.
Аристотель
рассказывал юному Александру, что по учению философа Демокрита таких миров, как
наша Земля, существует бесчисленное множество. «А я не владею и одним!» —
воскликнул Александр. «Демокрит засмеялся бы, услышав такие слова», —
сказал ему Аристотель. Но Александр не смеялся.
Это
Аристотель научил Александра любить Гомера. Свиток с «Илиадой» всю жизнь лежал
у Александра под подушкой вместе с кинжалом. Это был свиток, сделанный по
особому царскому заказу: вся огромная поэма была записана на одной папирусной
полосе, и так мелко, что ее (будто бы) можно было хранить в ореховой скорлупе.
Он говорил: «Во всем мире я завидую только Ахиллу: у него был друг при жизни и
певец после смерти». Когда он переправился в Азию, то первое, что он
сделал, — это пришел на место, где стояла Троя, и принес жертвы на кургане
Ахилла и Патрокла.
Александр
был единственным сыном Филиппа от царицы Олимпиады. Но у Филиппа было много
побочных детей от разных любовниц. Александр упрекал отца. Отец отвечал: «Это
чтобы ты получил царство не по наследству, а по достоинству».
Но
вскоре стало не до шуток. Филипп отстранил Олимпиаду и взял в жены новую царицу.
Не прошло и года, как Филипп был убит. Убил его один придворный юноша,
обиженный родственниками молодой царицы и не нашедший защиты у царя.
Подговорила его к убийству, конечно, Олимпиада. Убийцу распяли, но, когда его
сняли с креста, Олимпиада надела на мертвого золотой венок, а потом сожгла его
тело над могилою Филиппа. А молодой царице она послала яд, меч и петлю — на
выбор.
Гибель
Филиппа, конечно, не обошлась без предзнаменований. Он готовил поход на Персию
и послал спросить пифию, за ним ли будет победа. Пифия ответила: «Бык увенчан
цветами, и близок тот, кто заколет!» Филипп принял это за добрую весть и
возгордился. На придворном празднестве было шествие в честь двенадцати богов,
на колесницах везли их статуи. Филипп велел вывезти за ними тринадцатую
колесницу с собственной статуей и пошел за нею сам, без свиты, в белой одежде.
Тут его и убили.
Вся
Греция всколыхнулась. Фиванцы и афиняне начали восстание. Но не успели они
собрать силы, как под Фивами уже стоял двадцатилетний Александр с македонским
войском. Осада была недолгой, а расправа жестокой. Город Фивы был стерт с лица
земли; среди развалин оставили стоять только дом поэта Пиндара, прославлявшего
когда-то прежних македонских царей. Тридцать тысяч фиванцев были проданы в
рабство. Устрашенная Греция оцепенела.
Александр
собрал военачальников и сказал им: «Пора идти на Персию». Военачальники
молчали, только Парменион, старый соратник Филиппа, сказал: «Сперва, Александр,
роди македонцам такого сына, как ты». Но Александр спешил к славе. Поход был
объявлен.
Александр
явился в Дельфы и спросил у оракула, ждет ли его победа. Пифия отказалась дать
пророчество: день был неблагоприятен для вещаний. Александр схватил ее и силой
потащил к пророческому треножнику. Женщина, с трудом отбиваясь, вскричала: «С
тобой не справиться, Александр!» Он отпустил ее: «Только это я и хотел услышать».
Выступая
в поход, он роздал друзьям все свои царские доходы. «Что же ты оставляешь себе?»
— спросили его. Он ответил: «Надежду».
|
