|
ЧЕТЫРЕ СТИХИИ
Гераклита
и Парменида решил помирить сицилиец Эмпедокл. Он сказал: «Ни война, ни мир на
земле не вечны. Так и во вселенной. Они сменяют друг друга, как времена года.
Мир шарообразен, но этот шар неоднороден. В нем смешаны четыре стихии: земля,
вода, воздух, огонь. А над ними властвуют две силы: Любовь и Вражда. Наступает
пора мира — и в центре мирового шара царствует Любовь, она сливает вокруг себя
четыре стихии в то самое Единство, о котором мечтал Парменид, а Вражда
отступает и лишь снаружи облегает мировой шар. Наступает новая пора — и Вражда
со всех сторон начинает проникать в мир, вытесняя из него Любовь, а на пути
своем она разобщает четыре стихии, и они встают войной друг на друга. Наконец
Вражда восседает в центре мира, вокруг нее кипит гераклитовская война четырех
стихий, а Любовь оттеснена наружу и ждет своего часа. А потом все повторяется в
обратном порядке. Если это на что-нибудь похоже, то больше всего — на
гражданский мир и гражданскую войну в городе, где есть несколько политических
партий. Сейчас мир на полпути: то ли от Вражды к Любви, то ли наоборот».
Как
Фемистоклу не давали спать лавры Мильтиада, так Эмпедоклу — лавры Пифагора. Он
тоже хотел быть пророком и чудотворцем. Когда ему предложили царскую власть, он
отверг ее: «Лучшее из растений — лавр, из животных — лев, из людей — мудрец, а
вовсе не царь». Держался он еще величавее, чем царь, носил пурпурный плащ,
золотую повязку на голове и медные сандалии. Учение свое он изложил стихами и
читал эти стихи в Олимпии. А когда в Олимпии его колесница одержала победу на
играх, он принес в жертву быка из медового теста и пряностей, потому что
пифагорейский закон запрещал убивать животных.
В одном
городе люди часто болели оттого, что вода в реке была нездоровой. Эмпедокл
провел к ней канал от другой реки, и болезни прекратились. Вдругом городе вода
была здоровой, а люди все равно болели. Эмпедокл догадался, что это оттого, что
ветры, дующие на город из-за гор, были нездоровыми; он приказал загородить
бычьими кожами ущелья в горах, и болезни прекратились. С этих пор его прозвали «ветроловом».
В этом был не только восторг перед его проницательностью, но и насмешка над его
тщеславной погоней за почестями. Тщеславен он был до крайности и считал, что
равных ему нет на свете. Однажды он сказал Пармениду: «Трудно найти истинного
философа!» — «Да, — невозмутимо ответил Парменид, — для этого надо
самому быть истинным философом».
Он не
хотел умирать, как все люди, а хотел сжечь себя, как Геракл, чтобы сделаться
богом. Почувствовав приближение смерти, он вскарабкался на огнедышащую Этну и
бросился в ее жерло. Лава выбросила на склон его медную сандалию.
Учение
о четырех стихиях Эмпедокл перенял от пифагорейцев. (Вы помните, какими
геометрическими фигурами обозначали пифагорейцы эти стихии?) Он рассуждал, как
из них строится мироздание, а его современник Алкмеон, тоже пифагореец,
рассуждал, как из них строится человеческое тело. В нем четыре жизненных сока:
кровь, слизь, желтая желчь и черная желчь. Если между ними равновесие, «равнозаконие»,
как в хорошем государстве, — человек здоров; если оно нарушено — человек
болен. Душевные свойства человека тоже зависят от смешения четырех соков
(смешение — по-латыни «темперамент»; может быть, вы слышали это слово).
Основных темпераментов — четыре: бодрый — сангвиник, вялый — флегматик,
вспыльчивый — холерик, мрачный — меланхолик. Имена эти значат: «кровник», «слизевик»,
«желчевик» и «черножелчевик»; понятия эти до сих пор употребляются в
психологии.
Сто лет
спустя в Эмпедокловой четверке тасующихся стихий навел покой и порядок
Аристотель. Как он это сделал, мы узнаем после. Самое же любопытное — то, что
этими понятиями пользуется и современная наука, только по-другому их называет.
Если бы Эмпедокл услышал, как мы говорим: «Есть четыре состояния вещества:
твердое, жидкое, газообразное и плазма», — он узнал бы в них свои четыре
стихии.
|
