|
ДЕВЯТЬ ЛИРИКОВ
Греки
любили составлять списки знаменитостей. Великих эпиков было двое: Гомер и
Гесиод; великих трагиков трое: Эсхил, Софокл и Бврипид; великих ораторов
десятеро, и перечислять мы их сейчас не будем; чудес света семь, с ними мы еще
встретимся. А великих лириков, преемников Терпандра и Ариона? Конечно, их было
девять — по числу девяти Муз:
Муз провозвестник священный,
Пиндар; Вакхилид, как сирена,
Пеньем пленявший; Сафо, цвет
эолийских харит;
Анакреонтовы песни; и ты, из
Гомерова русла
Для вдохновений своих бравший
струи Стесихор;
Прелесть стихов Симонида; и
снятая Ивиком жатва
Юности первых цветов, сладостных
песен любви;
Меч беспощадный Алкея, что кровью
тиранов нередко
Был обагряем, права края родного
храня;
Женственно-нежные песни
Алкмана, — хвала вам! Собою
Лирику начали вы и положили ей
грань.
Не обо
всех этих поэтах сохранились такие же яркие рассказы, как о Терпандре и Арионе.
Молчат предания и о старшем из девяти, благодушном Алкмане, и о младшем,
благодушном Вакхилиде; молчат о буйном Алкее, всю жизнь проведшем в
междоусобных войнах на Лесбосе, и о мирном старике Анакреонте, развлекавшем
застолье Поликрата на Самосе. А об остальных рассказы были.
Самый
сказочный из них — о Сафо. Среди девятерых она была единственная женщина; «десятая
Муза», — называли ее. Конечно, это не давало покоя сочинителям красивых
легенд. Они не могли вообразить Сафо невлюбленной и только думали: в кого?
Наконец придумали. Между островом Лесбосом и материком, рассказывали они,
плавал паром, а паромщиком на нем был юноша Фаон. Однажды случилось ему
перевозить одну старушку, такую слабую и убогую, что он ее пожалел и не взял с
нее платы. А старушка та была сама богиня Афродита, следовавшая куда-то по
тайным своим делам. За доброе сердце она одарила Фаона дорогим, но опасным
даром: приворотным зельем, внушавшим любовь всем женщинам. В этого любимца
Афродиты и влюбилась Сафо. Но он от нее отвернулся: как соловей поет дивные
песни, а сам невзрачен, так Сафо сочиняла прекрасные стихи, а сама была
некрасивой, маленькой и смуглой. Отвергнутая им, Сафо взбежала на Белую Скалу
на Лесбосе и бросилась в море. А Фаона потом убили мужья тех женщин, которые
были в него влюблены. Сафо написала много замечательных стихов, но их забыли, а
легенду о Фаоне помнили.
О
Стесихоре рассказывали, что однажды он написал песнопение о похищении Елены и
начале Троянской войны. В ту же ночь он ослеп. Он взмолился богам. Тогда в
сновидении ему явилась обожествленная Елена и сказала: это наказание за то, что
он сочинил про нее такие недобрые стихи. Стесихор сложил тогда новое песнопение
— о том, что Парис увез в Трою совсем не Елену, а только призрак ее, настоящую
же Елену боги перенесли в Египет, и она пребывала там, верная Менелаю, до
самого конца войны. И этот странный миф умилостивил героиню: Стесихор прозрел.
Ивик
был странствующим певцом. Однажды он шел лесной дорогой, спеша на состязания, и
на него напали разбойники. Умирая, он взглянул в небо — там летела вереница журавлей.
«Будьте моими мстителями!» — воззвал он к ним. Разбойники только посмеялись.
Убив певца и поделив его добро, они пошли в город — посмотреть на те
состязания, до которых так и не дошел Ивик. Неслись колесницы, бились кулачные
бойцы, соревновались певцы — и вдруг в небе над полем показались журавли. «Вот
они, Ивиковы мстители!» — сказал убийца убийце. Эти слова были услышаны. Народ
заволновался. Сказавшего схватили, начался допрос, а за допросом — признание и
казнь. По этому рассказу о заговорившей совести Фридрих Шиллер написал (а В. А.
Жуковский перевел) знаменитую балладу «Ивиковы журавли».
Симониду
один борец заказал песню в честь своей олимпийской победы. Обычно эти песни
писались так: в Начале и в конце — хвала победителю, его городу и роду, а в
середине — какой-нибудь миф. Симонид вставил в середину миф о героях-борцах
Касторе и Полидевке, сыновьях Зевса. На пиру в честь победы хор пропел эту
песню. Но заказчику показалось, что миф занял слишком Много места, а хвала —
слишком мало, и он заплатил Симониду только треть обещанной награды, «а
остальное пусть заплатят Кастор и Полидевк». Пир продолжался; вдруг вошел раб и
сказал, что поэта Симонида хотят видеть двое могучих юношей, явившихся неведомо
откуда. Симонид вышел — никого не было. И тут за спиною у него раздался грохот,
и пиршественный чертог рухнул на пирующих. Погибли все, кроме Симонида. Так
расплатились Кастор и Полидевк.
Пиндар
был самым знаменитым из девяти лириков — недаром в стихотворном перечне он
назван первым. Сами боги пели его стихи: один путник, заблудившийся в горах,
встретил там бога Пана, который распевал песню Пиндара. И рождение и смерть
Пиндара были чудесны. Когда он, новорожденный, лежал в колыбели, пчелы
слетелись к его устам и наполнили их медом — в знак, что речь его будет сладкой
как мед. Когда он умирал, ему явилась во сне Персефона и сказала: «Ты воспел
всех богов, кроме меня, но скоро воспоешь и меня». Прошло десять дней, и он
умер; прошло еще десять дней, он явился во сне своей родственнице-старушке и
продиктовал ей гимн в честь Персефоны. Так и за гробом он слагал стихи.
|
