Вергилий Публий Марон
Эклога I
I
Перевод А.Цветкова
 


Мил пастуху Корюдону был прелестный Алексис,
Свет очей господина. Пастух пламенел надеждой.
Ради единой утехи под буков тенистые кроны
День за днем выходил. Там, в безответной надсаде,
Рощам вокруг и холмам напрасные слал стенанья.
«О, жестокий Алексис, тебя ли песней не трону?
Мне ли не будет пощады? Мою ты близишь кончину.
Нынче и скот норовит укрыться в тени и прохладе,
Нынче в колючих кустах зеленых ящериц прятки,
И для жнецов, изможденных зноем, Тестулис быстро
Травы свои толчет -- чеснок и тимьян ароматный.
Но, когда я слежу следы твои, под беспощадным
Солнцем, в зарослях мне сиплые вторят цикады.
Разве было не проще угрюмый гнев Амарюллис,
Злое ее презренье сносить? Или Меналка,
Пусть он и был почерней, не тебе чета, белокожий?
О, прелестный отрок, не верь своему цветенью!
Миг бирючина бела, недолго темны гиацинты!
Пренебрегаешь ты мной, обо мне вопрошаешь, Алексис,
Сколь я стадами богат, сколь -- молоком белоснежным.
Тысяча бродит моих овец на холмах сицилийских;
В новом нет молоке ни зимой, ни летом нехватки.
Я пою, как диркейский певал Амфион, зазывая
С выпаса стадо домой на аттическом Аракинте.
Вовсе я не дурен: на днях, благо ветер унялся,
Глянул я в мирное море; и Дафниса, будь ты судьею,
Мне не пристало робеть, коли зеркало это не лживо.
О, когда бы со мной ты в полях незатейливых или
В жалких хижинах зажил, стреляя оленей и стадо
Коз погоняя на выпас к зеленым в мареве мальвам.
Вместе со мною в лесах ты бы Пану соперничал в пенье.
Пан людей научил тростинки скрепить воедино
Воском, Пан печется об овцах и пастырях овчих.
Не пожалеешь, что губы надсадит тростник свирели --
То ли предпринял Амюнт, чтобы эту науку освоить?
Есть у меня свирель из семи неравных цикуты
Стеблей, подарок Дамойта, -- ее он на ложе кончины
Отдал мне и сказал: «Ты ей отныне хозяин».
Так говорил Дамойт, а Амюнт завидовал, глупый.
Также две юные серны -- я как-то в опасном ущелье
Их изловил -- еще в белых крапинах шкуры, дважды
В день осушают овечье вымя. Тебе их готовлю.
Тестулис их уж давно ей подарить меня молит --
И подарю, коль тебе дары мои кажутся жалки.
Так приходи же, прелестный, -- тебе и лилий в избытке
Нимфы в корзинах несут, и светлая ликом наяда,
Бледные собирая фиалки и мака головки,
Вместе кладет нарциссы с душистым фенхеля цветом,
После, кассии к ним добавив и трав благовонных,
Нежными перемежит гиацинтами и ноготками.
Сам соберу я айву, бледным одетую пухом,
И каштаны, что так моя Амарюллис любила.
Слив восковых добавлю -- их тоже почтим вниманьем.
Тоже и вас, о лавры, нарву, и соседнего мирта,
Ибо в таком соседстве слаще вы ароматом.
Экий ты шут, Корюдон! Не прельщен дарами Алексис,
И не уступит Иолл, сколько ни суйся с дарами.
Ах, увы мне, на что я зарюсь? Цветам моим южный
Ветер погибель, и вепри -- моим родникам хрустальным.
Глупый, куда ты бежишь? Даже боги в лесах обитали
И дарданец Парис. Города воздвигала Паллада,
Пусть в них сама и живет -- леса мне куда милее.
Мрачная львица за волком вослед, а волк за козою,
Клевера ищет в цвету коза, беспечная нравом,
А Корюдону -- Алексис, свой у всякого выбор.
Глянь, волы домой повернули плужную упряжь,
И заходя, двоит удлиненные тени солнце.
Мне же все жжет любовь -- где любви предел положили?
Ах, Корюдон, Корюдон, каким ты охвачен безумьем?
Вот в ожиданье ножа лоза на зеленом вязе.
Что бы тебе не начать, нужды обыденной ради,
Прутья переплетать податливыми камышами?
Будет тебе другой Алексис, коль брезгует этот.
 
Главная страница


Нет комментариев.



Оставить комментарий:
Ваше Имя:
Email:
Антибот: *  
Ваш комментарий: