Будучи существующим метафорическим образом между двумя персонажами, социальный конфликт становится практически неразрешимым для участвующих в нём сторон (субъектов). Трагическое представление при этом постепенно отделяется от диалектической «ойкумены» смерти социального и духовного субъекта. Поэтому, можно сказать, что трагическое выражение рождается, возникает из более смелой, более отчуждённой от современности метафоры.
Гёльдерлин не перестаёт повторять ту генеральную, основополагающую мысль, согласно которой необходимо, чтобы символ, изображение, образ стали более «чуждыми», более «неоднородными» и более «дерзкими». Необходимо, чтобы они выступили в своей «первозданной чистоте» для того, чтобы можно было бы избежать «субъективной» образцовости диалектического изображения, дабы выработать иное измерение «трагедии», измерение ещё более трагическое и более адекватное эпохе отдаления от Божественного образа, чем просто диалектическая лирическая и философская смерть. Раздвоение и отдаление от «образа» ещё более делает трагическую структуру далёкой от диалектического размышления[48].
В заключении настоящего раздела мы можем высказать ту мысль, что мимесиология Гёльдерлина достигает учения о «мимесисе» Аристотеля, придавая трагедии её подлинное метафорическое измерение, отныне ставящее акцент на «чистой» метафоричности, т.е. без опоры на философскую аналогию, на метафору, несущую в себе различие как возможность подлинного настоящего и его явления. Такова основная ставка философии Гёльдерлина, которая должна выявить возможность другого трагического сочинения, а именно творческие потенции трагедии «Смерть Эмпедокла» и того, что стало бы зловещей судьбой её творческого раскрытия.
Наконец мы достигли той точки, того рубежа, находясь на пороге которого неизбежно сталкиваешься с основным вопросом, пронизывающим заключительную мысль Гёльдерлина, а именно с вопросом о самой возможности современного сочинения, включая сюда философское осмысление всех его поэтических, творческих потенций, которые заключает в себе такой вопрос. Кстати, заметим, что данное отдаление трагического образа по отношению к самому процессу развёртывания мысли, само совершенство пути Гёльдерлина, как это вытекает из его сочинений, начиная с периода «Гипериона» и заканчивая временем создания «Смерти Эмпедокла», может быть и дальше продолжено.
Основная мысль философского исследования Гёльдерлина весьма ощутима для нас: данное сочинение говорит о могучем стремлении человека к реализации идеи самой игры единства и различия, что выглядит как открытие или «прорыв в настоящее». При этом сама трагическая метафора выступает, видимо, центральным пунктом философского размышления. И это обнаруживается вдвойне: именно игра позволяет воспринять особенность «трагического» выражения через связь с другими жанрами и через уход от этого специфического «действа», сконструировать иную конфликтную связь, подобную той, что является диалектическим достижением философской мысли. Исключая здесь ту мысль, что трагедия исключительно может быть сведена к ожидаемому философскому дискурсу и к ожидаемому результату, а именно – к примирению, сама метафора современности выдвигает перед нами иное трагическое измерение – дифференцированное и непримиримое испытание существования человека, т.е. то, что отныне мы именуем как «разрушение существования».
Трагедия об Эмпедокле даёт нам теоретическую возможность поразмышлять о такой трагедии[49]. Её поэтическое воплощение оказывается слишком затянутым во времени, но несостоятельность «Смерти Эмпедокла» вовсе не означает, что такая трагедия станет, в конечном счёте, вообще полностью невозможной. Необходимо предпринять ещё один дополнительный шаг к осуществлению поворота к истинному духу посредством размышления над особенностями современной эпохи, причём не иначе как посредством исследования древнегреческой эпохи и эпохи современной. Необходимость в этом возникает, на наш взгляд, именно в тот момент, когда Гёльдерлин пытается включиться в данный процесс непосредственно при помощи перевода трагедий Софокла.
Глава 3. Перспективы философствования Ф. Гёльдерлина после его отказа от «сочинения», посвящённого трагической метафоре «смерти»
Творчество Фридриха Гёльдерлина (1790-1843) – одна из далеко не изведанных страниц философской классики. Он оказался весьма близким к Г.В.Ф. Гегелю и Ф.В.Й. Шеллингу. Духовное становление Гёльерлина определялось «внутренним» неприятием духа христианства, а также самим духом немецкого романтизма.